его слышать, можно было даже не напрягаться. — Безликие выбрали нас, потому что мы видим, какие именно силы выбрали того или иного мага. Нас, видящих, еще меньше, чем некромантов. Поэтому подбери сопли и иди. Да, тебе не повезло с жеребьевкой, но у каждого из нас бывают сложные случаи и плохие дни.

Голоса замолчали, и я сложил руки на груди, возведя взгляд к потолку. Вскоре появилась Кара.

— Как много ты слышал? — с ходу спросила она, подходя к алтарю.

— Достаточно, чтобы понять, что ты меня боишься. И это странно, не находишь? Я не сделал тебе ничего плохого, даже спас…

— Я сомневаюсь, что ты спас меня просто по доброте душевной, — перебила меня Кара, расставляя на алтаре светильники в одном ей известном порядке.

— Да какая разница, какие у мня были мотивы, главное, что было в результате. А в результате я тебя спас, дважды, если я не ошибаюсь, от воды и от орла. Так что давай уже быстренько доделаем наши дела, ты проводишь меня к поезду, подаришь воздушный поцелуй, чтобы все уроды видели, как мы довольны друг другом, и все, ты меня больше никогда не увидишь.

— Ты прав, — Кара взмахнула рукой и свечи зажглись все одновременно. — Смотри на них. Ничего не делай, просто смотри. Расслабься. — Она обошла меня и остановилась сзади. Когда мне на плечи легли девичьи руки, я было дернулся, но тот узор, который составляли огоньки, словно заворожил меня, притягивая к себе, засасывая внутрь себя. И вот уже ничего не остается, кроме этого манящего света. — Очнись, — я непонимающе моргнул, прогоняя наваждение.

— Что это, твою мать, было? — развернувшись, с схватил ее за плечи. — Что ты со мной сделал?

— Я ничего ни с кем не делаю. Моя магия, да и любая другая в этом месте практически не работает, — она попыталась вырваться, но я держал ее крепко. — Лучше отпусти по-хорошему.

— А то что? — я все еще злился на то, что настолько потерялся в этих проклятых огоньках. Меня можно было брать в этот момент тепленьким. Делать со мной все, что душе угодно.

— Когда я сказала, что моя магия почти не работает, я именно это и имела ввиду, — прошептала Кара, а наши губы почти соприкасались в этот момент. — Отпусти. — Я почувствовал ее дыхание и отрицательно покачал головой. — Я предупреждала.

Сильная волна неоформленной магии воздуха оторвала меня от девушки и впечатала спиной в стену. Это заставило окончательно прийти в себя и понять, насколько я тупоголовый кретин.

— Это было круто, — кряхтя, как столетний дед, я поднялся на ноги. — Считай, что я влюбился. Только одного не могу понять, почему ты не помогла себе в первый день?

— Потому что в тебя влилось слишком много, меня чуть не захлестнул этот поток. К тому же, этот проклятый плащ едва не придушил меня, — Кара смотрела на меня сурово, сложив руки на груди.

— Принимается, — я поднял сумку. — И что мне на этот раз досталось?

— Не знаю, — с нотками разочарования произнесла проводница. — Что-то точно было, но что именно, я так и не поняла. На медитации сам разберешься, если наставник не поймет и не сообщит тебе заранее. А теперь пошли, а то на поезд опоздаешь.

Обратный путь был довольно легким, по сравнению с предыдущими днями. Я шел пружинистым шагом, а не едва волоча ноги. Мне не приходилось никого тащить, и в целом, можно сказать, что жизнь, в общем-то удалась. Где-то посредине пути моя сумка дернулась и заметно потяжелела. Отлично, теперь точно все в сборе, можно покидать с чистой совестью это приветливое место.

Память Керна подсказала, что мне нужно в третий вагон. Но поезд вот-вот должен был тронуться, поэтому я заскочил в тот, который стоял поблизости. Уж пройти по вагону, чтобы зайти в нужный я как-нибудь смогу.

Воздушного поцелуя от Кары я не дождался, но она мне помахала ручкой, что я воспринял за добрый знак. Поезд тронулся. Я так и знал, что пришлось бы на ходу запрыгивать, если бы начал раздумывать, в какой вагон залазить. Поезд набирал обороты, а я все еще стоял в тамбуре и прислушивался к себе, пытаясь понять, что же я заимел в этот раз. Ничего не приходило в голову, а среди трех нитей основной силы, никаких проблесков я не наблюдал. Было даже не слишком понятно, что отвечает за мое умение манипулировать временем. Ладно, потом разберусь. Или же у хрена в маске напрямую спрошу, он ведь обещал заскакивать ко мне, как минутка свободная подвернется. Приняв такое решение, я подхватил сумку и вошел непосредственно в вагон, чтобы пройти его насквозь.

— Та-а-а-к, а вот это что здесь делает? — м-да, вечер стремительно переставал быть томным. Вот что вытащило этих дятлов в коридор? Не могли посидеть в купе, пока поезд разгоняется? Потом бы вывалились всей толпой, чтобы за жизнь поговорить, да своими свежеприобретенными навыками друг перед другом похвастаться. — Керн, ты что же забыл, что не должен своим присутствием осквернять взгляды законнорождённых, истинных сынов и дочерей своих кланов. — Да, пафоса у попугая на десятерых хватит. И откуда, интересно, такой экземпляр вообще выполз?

— Я не просто забыл, я вообще не знал, что существуют такие правила для конкретного Керна. — Я слегка наклонил голову набок, осматривая своих соперников. Их было четверо. Все четверо рослые, спортивные, явно не гнушающиеся тренировками по боевым искусствам. — И кто их придумал и утвердил, ты что ли? — В памяти самого Керна ничего конкретно про это тело, которое сейчас стояло, перегораживая мне путь, я узнать не мог. Просто какая-то аморфная паника с воплями: «Спасите-помогите, ма-ма!» Поэтому даже его имя было для меня загадкой

— Да хотя бы я, — дятел усмехнулся, а его дружки дружно поддержали здоровым юношеским гыканьем. Понятно, они еще и кретины. Не слишком хорошее сочетание.

— А ты вообще кто такой, чтобы законы разные издавать? Император? Или некто, имеющий такую же власть? По-моему, за такие слова, на тебя вполне можно настучать в Службу безопасности, тому следователю, который нас недавно плющил. Он мне показался человеком серьезным, быстро установит твои полномочия, — говоря это, я аккуратно поставил сумку за спину, чтобы не наступить и не нанести тем самым тяжелую моральную травму Паразиту, а сам выдвинул ногу вперед и слегка согнул колено.

— Ну да, ты только на это и способен, стучать, — попугай не видел моих манипуляций или не придал им значение. Он говорил, повернувшись к своим приятелям. Видимо, чтобы из этого положения ударить меня. Довольно предсказуемо на