– Аннабель, а что произойдёт, если Йен не явится? – вставляя в уши серьги с огромными рубиновыми камнями, обрамлёнными россыпью бриллиантов, интересуюсь, стараясь скрыть собственную нервозность. – Я буду выглядеть идиоткой, которая устроила день рождения пасынку, а тот его проигнорировал.

Аннабель Сандерс смотрит на меня своими хитрющими глазами и лукаво улыбается.

– Явится, не переживай.

И от того, как она это произнесла, по моей коже прошёл холодок.

Перед тем как спуститься к прибывающим гостям, я бросила последний взгляд в зеркало. Насколько бы равнодушно я ни относилась к своей внешности, но то, как я выглядела сегодня, прибавило мне уверенности и спокойствия. На меня смотрела очень красивая молодая женщина в длинном облегающем платье, с высоко собранными каштановыми волосами, открывающими вид на обнажённую спину.

Изучая собственное отражение, я не могла никак поверить, что это действительно я. Лёгкий загар освежил моё лицо, и я просто сияла здоровьем. Золотистый цвет кожи красиво контрастировал с ярко-белым платьем, делая меня похожей на греческую богиню. Где-то внутри меня зародилось ликование от осознания своей привлекательности. И мне нестерпимо хотелось увидеть подтверждение этому в восхищённых глазах Йена.

Но он так и не явился. Он подставил меня в самой грубой форме. Сегодня я впервые исполняла обязанности хозяйки дома, а тот, в честь кого была устроена мной вечеринка, даже не явился на неё. Когда часы пробили девять, я поняла, что дальше ждать его нет смысла. Не праздник, а полный фарс. На меня сыпались вопросы о том, где же виновник торжества, но единственное, на что я была способна, это сконфуженно пожать плечами.

Я вздрогнула, когда рёв двигателей подъехавших к дому автомобилей донёсся до меня сквозь живую музыку, и уставилась на входную дверь.

Ни много ни мало, а нас удостоила чести самая сильная хоккейная команда Штатов и пятикратный обладатель Кубка Стенли – «Ирокезы» в полном составе. Толпа парней, как стадо буйволов, ворвалась в особняк. Все, как один, высокие, мощные, устрашающие.

Светские дамочки, приглашённые на эту вечеринку, наверное, уже торопятся в уборную снять свои трусики. Я слышу, как позади раздаются перешёптывания и восхищённые вздохи. И здесь наконец-то есть на что посмотреть.

Атмосфера накалялась с каждой секундой. Я позабыла, что рядом стоит муж и видит не только непрошеных гостей, но и моё лицо, в тот самый миг, когда на арену выходит Йен.

Пульс подскакивает, достигая, должно быть, отметки в сто сорок ударов в минуту. Он ступал, почти не хромая, рядом с каким-то парнем. Таким же здоровенным, как и он сам. Я напряжённо ждала. Жаждала того момента, когда наши взгляды встретятся. Скучала. Чёрт возьми. Дико. Жадно. Болезненно тосковала, едва ли понимая, чем вызваны столь сильные чувства.

Но он так и не взглянул в мою сторону. Как фокусник из шляпы, вытащил девицу, что скрывалась за его спиной, и притянул к себе. Ревность была такой острой, что я тут же перевела от них взгляд. Чтобы встретиться глазами с мужем. Я смотрела на него в ужасе, слишком поздно осознав собственную ошибку.

– Убью, – произносит он едва слышно с тем же бесстрастным выражением на лице. Ему не нужно пояснять, за что. Он касается моей щеки, проводя пальцами по тому самому месту, где у меня не так давно темнел синяк, оставленный его кулаком. – Та сточная яма, из которой я тебя вытащил, покажется сказкой по сравнению с тем, что я могу с тобой сотворить. Думай, девочка, насколько хочешь жить.

Я сглатываю слюну, отлично понимая, о чём он говорит, и киваю. Не знаю почему, в знак чего. Что я поняла? Что не полезу в койку к его сыну?

Радость. Ревность. Разочарование. Страх. Чувства нахлёстом затапливали одно за другим, сменяя друг друга слишком быстро. Я ощущала, как меня потряхивает. Как испарина покрывает кожу. Облизываю губы и ловлю у проходящего мимо официанта бокал шампанского.

Чувствую, что муж в ярости. Не только на меня, но и на тот цирк, что устроил его младший сын. Это представление как плевок во всё, что дорого Бенджамину. Йен продемонстрировал родителю, насколько ему безразлично общество, в котором вращаются Сандерсы. Элита. Бизнесмены. Старые деньги. Всё это для него пустой звук.

Наконец-то младший Сандерс решил поприветствовать нас. Я застыла, стараясь не рассматривать его девицу. Но любопытство и ревность не позволили отвести от неё глаз.

Лицо знакомое. Вероятно, модель. Уверена, что видела её на очередной обложке «Спорт Иллюстрейтед». Она, со своими бесконечно длинными ногами, стоя на тонких шпильках, оказалась чуть ниже Йена ростом. Стройная, красивая блондинка, рядом с которой любая почувствовала бы себя серой мышкой. Красотка осматривает меня, но высокомерия не проявляет. И я тут же вспоминаю, кто я в этом доме. Та, кем она наверняка сама хотела бы стать. Жена богатого человека. С удовольствием поменялась бы с ней местами.

Перевожу взгляд на Йена и наконец встречаюсь с ним глазами. Тело пронзает разряд тока от того, как он изучает меня. И я понимаю, что гибну прямо тут. Не могу себя контролировать. На его губах расслабленная улыбка. Без понятия, что произошло за время моего отсутствия. Но он мне больше не напоминал парня, который имеет хотя бы одну слабость в этом мире. Он, словно нацепив на себя толстую непробиваемую броню, скрыл полностью некогда бурлившие в нём эмоции.

Да. Действительно, он выздоровел. Или очень близок к этому. А способен ли он вообще теперь на чувства?

– Здравствуй, сын, – доносится до меня голос Бенджамина, вытряхивая вновь в реальность. Ту, где кроме нас с Йеном есть другие люди. Кажется, хуже уже быть не может, и супруг закопает меня гораздо раньше, чем мне хотелось бы.

– Надеюсь, папочка с мамочкой не против моих гостей? – саркастично интересуется Йен.

– Это твой праздник, – цедит Бенджамин, и я понимаю, что он чертовски зол. Настолько, что мне вовсе не улыбается быть от него в непосредственной близости, когда он решится выплеснуть своё раздражение наружу.

Камерный праздник на моих глазах превратился в балаган. В вечеринку хоккеистов после очередной победы. Громкие, грубые, мало понимающие в правилах хорошего тона, которые мне вбивали в голову последние три года. Я смотрела на всё происходящее, и меня разбирал смех. Я не могла понять, это истерический позыв или мне действительно весело.

Уверена, что к концу устроенного ими дебоша здесь будет настоящий погром. А Аннабель Сандерс недосчитается старинных ваз, осколки которых соберёт уже спешащая в зал горничная.

Члены команды Йена вели себя в большинстве своём как животные. Неотёсанные дикари. Глаз отдыхал смотреть на них после череды пингвинов в смокингах, пожимавших своими влажными ладошками этим вечером мне руку.

Его друг, тот, что шёл с ним сегодня рядом, открыто пялился на меня. Я случайно встретилась с ним взглядом, и по коже прошёл озноб. Он с интересом человека, что любит разделывать пойманную в сачок бабочку, изучал меня. Этот парень выделялся среди других. В Йене тоже было что-то тёмное, терзавшее его. А в этом… нет. Тьма его не терзала. Он ей наслаждался. Он принял её в себе и кормил своих демонов досыта.