Объяснил братьям, как добыть «хорошую воду», Билл Тэйт, и он же договорился с владельцами земли на Килл-Девил-Хиллз, чтобы те разрешили разбить здесь лагерь.

Для нового огромного планера нужен был соответствующий ангар. Орвилл с гордостью описывал то, что они построили, как «грандиозное сооружение с навесами на обоих концах, или, иными словами, с большими дверями, подвешенными сверху. Мы их распахиваем и подставляем подпорки». Материалом послужили сосновые доски, доставленные из Элизабет-сити. Длинный прочный ангар имел размеры 4,9 на 7,6 метра и высоту 1,8 метра. Многие посчитали бы такое строительство само по себе значительным достижением, а братья справились с ним за очень короткое время.

Затем, когда они уже были готовы начать работу над планером, на них обрушилась напасть, которую они никогда ранее не испытывали и масштабы которой не могли себе даже представить.

Среди людей, постоянно посещавших Нэгс-Хед летом, существовало поверье, что массовое нашествие печально знаменитых москитов Внешних отмелей случается лишь раз в 10–12 лет. 18 июля неожиданно выяснилось, что 1901-й оказался одним из таких годов. Как писал Орвилл, москиты появились «в форме огромного облака, почти закрывшего солнце». Он рассказывал Кэтрин, что это было самое страшное переживание в его жизни. Мучения, которые он испытал, когда болел тифом, были «ничем» по сравнению с нашествием москитов. От них было негде укрыться.

До сих пор ветер дул со скоростью 32 километров в час. Теперь он совершенно стих, а летняя жара лишь набирала силу.

Утро принесло небольшое облегчение. Сначала братья попытались взяться за работу, но были вынуждены отступить под неистовыми атаками насекомых. К ночи они начали готовиться заранее, закрепив над койками рамы с противомоскитными сетками. Затем они передвинули койки на 6–9 метров от палатки, заползли под сетки и снова укрылись одеялами. Ничего не помогало. Наступившей ночью им пришлось пережить такие мучения, что Орвилл сказал: утром уезжаем домой.

Однако к утру к ним вернулась их обычная решимость. Дьявольских москитов стало заметно меньше, и в последующие дни их количество все сокращалось. Но пережитые муки братья не забыли никогда.

Случилось так, что один из двоих помощников, о присутствии которых при экспериментах просил Октав Шанют, приехал как раз тогда, когда началось нашествие москитов, и потому разделил с братьями их мучения. Это был Эдвард Хаффэйкер из Чаки-Сити, штат Теннесси, бывший сотрудник Смитсоновского института и автор изданной институтом брошюры «В планирующем полете» (On Soaring Flight). В качестве протеже Шанюта он привез с собой разобранный планер собственной конструкции, который построил на средства своего покровителя. Поначалу он показался Уилбуру и Орвиллу удачным пополнением.

Второй человек, которому предстояло присоединиться к группе, молодой Джордж Александер Спрэтт из Коатсвилла, Пенсильвания, не имел за спиной опыта подобной работы. Шанют объяснил, что он имеет медицинскую подготовку и это может пригодиться, но Спрэтт оставил свои медицинские амбиции несколько лет назад, завершив учебу на медицинском факультете. Единственным, что могло объяснять его участие в проекте, было то, что он всю жизнь мечтал о полетах. И это было абсолютной правдой. Он прибыл в последние дни комариной осады.

Теперь в ангаре-мастерской на Килл-Девил-Хиллз должны были размещаться все четверо. Исполнявший обязанности шеф-повара Орвилл оборудовал в углу кухню, в которой установил газовую горелку, изготовленную из металлической бочки, и полки с продуктами – пекарным порошком, кофе, консервированными помидорами, черносливом. Сливочное масло, яйца, бекон и арбузы приходилось носить из Китти Хок.

Хаффэйкер восхищался «технической оснащенностью» братьев, но раздражал их все больше, поскольку был ленив и не выполнял таких необходимых обязанностей, как мытье посуды. Кроме того, он имел склонность пользоваться чужими личными вещами, не утруждая себя обязанностью попросить разрешение. Кроме того, Хаффэйкер надоедал сыновьям епископа Райта разговорами о том, что главной целью его жизни является «воспитание характера», а не тяжелая работа. Чем больше они узнавали об аппарате, который он сконструировал и планировал испытать (чего так и не сделал), тем чаще думали, что это шутка.

Спрэтт, напротив, помогал чем мог и был отличным компаньоном.

Наконец 27 июля планер был готов, и начались эксперименты. Был ясный день, скорость ветра на холмах Килл-Девил-Хиллз составляла около 21 километра в час. Кроме Хаффэйкера и Спрэтта присутствовали готовые прийти на помощь Билл Тэйт и его сводный брат Дэн.

Все полеты должен был выполнять Уилбур. Когда они готовились к первому запуску аппарата против ветра, Орвилл и Спрэтт встали у концов крыльев. Все были полны ожиданий.

Но, едва поднявшись в воздух, планер клюнул носом и упал в нескольких метрах от места взлета. Уилбур вроде бы выдвинулся слишком сильно вперед. Во время второй попытки он сдвинулся назад, но и это не принесло результата. Наконец после нескольких неудачных попыток он сдвинулся почти на 30 сантиметров назад и пролетел почти 100 метров.

Все присутствующие, за исключением Уилбура и Орвилла, расценили этот полет как грандиозный успех. Для братьев же он стал разочарованием. Аппарат работал не так, как ожидалось, а, в сущности, так же, как его прошлогодний предшественник. Уилбуру приходилось использовать всю силу руля высоты, чтобы не дать ему врезаться в землю или забраться слишком высоко, потеряв скорость. Что-то было сделано «в корне неверно».

Во время следующего полета в тот же день планер поднимался все выше и выше, пока не потерял скорость и не завис. После этого могло произойти сваливание, погубившее Отто Лилиенталя. Среагировав на крик Орвилла, Уилбур повернул руль до конца, и лишь тогда аппарат начал медленно опускаться, почти идеально выдерживая горизонтальное положение, и приземлился без поломок и повреждений.

Уилбур взлетел снова. А потом снова. Он совершил несколько полетов и всякий раз с одинаковым результатом. Во время одного из них машину даже начало сносить назад.

«Настройки аппарата далеки от нужных», – объяснял Орвилл Кэтрин в письме. Кривизна крыльев от передней до задней кромки была слишком велика, и ее надо было уменьшить. Именно это волновало братьев больше всего – идеальный изгиб профиля крыла, потому что именно он создавал подъемную силу, превышающую силу тяжести. Главная проблема заключалась в том, что они исходили из соотношения, которое рекомендовал Лилиенталь, – около 1 к 12, в то время как у прошлогоднего планера, аппарата № 1, братья использовали соотношение 1 к 22.