– Сосредоточься, – говорит Пари. – Зачем Четвертаку похищать Бахадура?

– Может, он хочет выкуп.

– Если бы кто-то потребовал у матери Бахадура выкуп, мы бы уже услышали об этом.

– Ей было бы нельзя никому рассказывать, – говорю я.

Мы не можем поговорить с Омвиром, потому что его нет дома.

– С тех пор как его друг пропал, он болтается на Призрачном Базаре, надеется, что где-нибудь наткнется на Бахадура, – говорит мама Омвира. Она держит на руках младенца, и тот постоянно бьет ее по лицу маленькими кулачками.

Брат Омвира писает в канаву рядом с их домом. Если делаешь дело № 1 и дело № 2 там, где живешь, у тебя в животе могут завестись длинные червяки, поэтому Ма настаивает на том, чтобы я ходил в туалетный комплекс. Мама Омвира устает от ударов своего младенца-боксера и идет в дом уложить его, задернув за собой занавеску-дверь.

Брат Омвира, мальчик помладше нас, заканчивает писать и застегивает джинсы.

– У Омвира есть мобильный телефон? – спрашивает его Пари. – Нам нужно поговорить с ним.

– Бхайя с папой. У папы есть мобильный. Хотите его номер?

– Нет, – говорю я. Трудно будет объяснить наше расследование взрослым.

– Омвир не ходит в школу или что? – спрашивает Пари.

– Бхайя занят. Он должен помогать папе целыми днями. Он забирает у клиентов мятую одежду, а потом привозит им обратно глаженую. Если у него есть свободное время, он тратит его на танцы, а не на учебу.

– На танцы? – спрашивает Пари.

– Он только про них и говорит. Он думает, что он новый Ритик.

Мальчик напевает мотив песни Ритика Рошана[26], размахивает руками, качает головой и трясет ногами. Мне требуется некоторое время, чтобы понять, что он танцует.

– Почему я такой? – вопит он радостно. – Почему я такой?

Пари ухмыляется. Она в восторге от шоу.

– Наша работа не закончена, – напоминаю я ей.

Входная дверь в дом Бахадура открыта. Когда мы заглядываем внутрь, там все точно так же, как у меня, но как будто всего побольше: с бельевых веревок над нами свисает больше одежды, на приподнятой платформе – кухонном уголке больше перевернутых кастрюль и сковородок, на стенах больше фотографий богов в рамках – их стекла закоптились из-за ароматических палочек, воткнутых в уголки, больше телевизор и даже есть холодильник, которого у нас нет вообще, поэтому летом все, что готовит Ма, надо съедать в тот же день. Мама Бахадура, должно быть, зарабатывает гораздо больше, чем мои Ма с Папой.

Пьяница Лалу спит на кровати вроде тех, что стоят в хайфай-спальнях, одеяло натянуто до плеч. Младшие брат и сестра Бахадура сидят на полу и выбирают камешки из риса в стальной тарелке.

– Намасте, – говорит Пари, стоя у порога. Она никогда никого так не приветствует. – Можете выйти к нам, пожалуйста? Мы хотим узнать про Бахадура.

– Бхайи тут нет, – говорит сестра Бахадура, послушно вставая и глядя на нас с открытым ртом, хотя мы с Пари носим такую же форму, какую она, должно быть, видела на Бахадуре. Ее брат тоже выходит.

– Вы знаете, где Бахадур? – спрашивает Пари, и этот вопрос плох. Они бы рассказали своей маме, если бы знали.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я девочку, потому что хорошие детективы сперва пытаются подружиться с людьми, чтобы те говорили правду. Девочка раскачивается. На ней мальчишеские штаны, которые ей на несколько размеров велики – они заколоты на талии большой толстой булавкой.

– Мы одноклассники Бахадура, – говорит Пари. – Я Пари, а это Джай. Мы пытаемся найти вашего брата. Было ли у него место, куда он любил ходить после школы?

– На Призрачный Базар, – говорит мальчик. На нем женская блузка с белыми оборками и розовой вышивкой. Может быть, он поменялся одеждой с сестрой, а их мама не заметила.

– Куда именно на базар? – спрашивает Пари.

– Бахадур-Бхайя работал в магазине электроники Чачи Хакима. Он починил наш телевизор, наш холодильник, а еще кондиционер.

– Бахадур все чинит? – спрашиваю я. Покрытый паутиной розовый кондиционер закинут на стопку кирпичей напротив дырки-окошка в стене, откуда он может дуть холодным воздухом к ним в дом.

Пари стреляет в меня предупреждающим взглядом, изо всех сил вытаращив глаза. Если бы у нас был секретный сигнал, она бы использовала его прямо сейчас, чтобы заткнуть меня.

– Мы думаем, что Бхайя сбежал, – говорит мальчик.

– Куда? – спрашиваю я.

Девочка нажимает рукой на переносицу.

– Меня зовут Барха, – говорит она. Затем сует палец в нос.

– Бхайя говорил о побеге в Манали, – говорит мальчик. – С сыном гладильщика-валлы. С Омвиром.

– Нет, не в Манали. В Мумбаи, – говорит девочка.

– Так в Манали или в Мумбаи? – спрашивает Пари.

Мальчик почесывает ухо. Девочка вытаскивает палец из носа и смотрит на ногти.

– Омвир хочет поехать в Мумбаи, чтобы увидеть Ритика Рошана, – говорит мальчик. – А Бхайя хочет посмотреть на снег в Манали. Сейчас же зима, на, и там много снега.

– Омвир все еще здесь, – говорю я.

– Ну, может быть, Бхайя поехал в Манали один, – говорит мальчик. – Он вернется, как только наиграется в снегу.

– Дома все было в порядке? – спрашивает Пари. – В последний раз, когда я видела Бахадура в школе, он казался немного, – сморщившись, она пытается найти подходящее слово, – посиневшим.

– Папа часто бьет нас, – говорит брат Бахадура, словно это пустяк. – Бхайя давно бы убежал, если бы это его беспокоило.

– Кто-то еще беспокоил Бахадура? – спрашивает Пари.

– У него есть враги? – мне наконец удается задать вопрос.

– Бхайя никогда не попадает в неприятности, – отвечает мальчик.

– У вас есть его фотография? – спрашивает Пари.

Я бью себя за то, что не подумал об этом первым. Фотографии – самая важная часть любого расследования. Полицейские должны загрузить фотографию пропавшего ребенка в компьютер, а оттуда Интернет отнесет ее в другие полицейские участки так же, как вены относят кровь к рукам и ногам и мозгу.

Булавка, державшая штаны девочки, откалывается. Девочка начинает реветь. Мальчик ухмыляется. У него нет трех или четырех передних зубов.

Пари делает «уфф», как будто она сыта по горло, но говорит девочке:

– Не плачь. Сейчас все исправлю, минуту. Всего минутку. – Она закалывает булавку обратно за две секунды.

– У папы должно быть фото, – говорит мальчик, водя рукой по оборкам своей рубашки-блузы.

Мы на цыпочках заходим в дом Бахадура. Запах тут кислый, как от болезни, и сладкий, как от гниющих фруктов. Брат и сестра Бахадура садятся на пол, подальше от кровати. Я хочу, чтобы они разбудили Пьяницу Лалу, но их взгляды уже устремились на рис, разделенный на две части: одна уже очищена от камней, а другую еще нужно просеять.