И я вырываюсь на свободу.

У меня хороший шанс спрятаться среди тесной застройки Заречья.

Был. Пока я не услышала страшное:

— Зора, фас!

Зычный приказ тонет в заливистом собачьем лае. Я вспоминаю, что, когда мы только поженились, у Рея была охотничья гончая, особая загонная порода. Комок жил и мышц размером с телёнка, вечно слюнявая оскаленная пасть, короткий хвост и злобный взгляд. Гончая признавала только Рея и без разбора бросалась на всех остальных. Рей держал собаку либо в вольере, либо на цепи и запрещал к ней приближаться.

Это случилось меньше, чем через месяц после нашей свадьбы: гончая однажды освободилась из вольера, и пока Рей за ней пошёл, насмерть порвала горничную из дома соседа-торговца. Чтобы замять дело, Рею пришлось раскошелиться и убить гончую. Помню, он ходит мрачнее тучи, а я тихо недоумевала, зачем держать опасное животное, будто надресированное убивать.

Я заворачиваю за угол, но тщетно — гончая держит след, я слышу её приближение.

У меня и минуты нет…

Забраться на дерево? Влезть в первый попавшийся дом? Смешно, ведь она допрыгнет куда угодно.

— Княжна?

Передо мной чёрной тенью встаёт на дыбы конь. В ночи кажется, что он заслонил половину неба.

Я замираю — это не Рей.

Но кто мог бы узнать меня в темноте?

Конь опускается на четыре ноги. Сидящий верхом мужчина легко наклоняется, подхватывает меня, и через мгновение я оказываюсь сидящей впереди седла. Я вдыхаю знакомый аромат кофе, крепче вцепляюсь в плечи своего… спасителя.

— Господин… посол?

А я думала на господина Поморро…

Гончая выносится из проулка. Я взвизгиваю от испуга и понимаю, что конь вряд ли уйдёт, даже если сорвётся в галоп мгновенно, но конь лишь ушами прядёт и переступает с копыта на копыто. Гончая прыгает. Она загрызёт и коня, и меня, и посла. Она стелется над землёй будто летит.

— Разве это не квартерон Кадорской гончей? — в голосе посла ни капли страха, лишь чистый интерес с неясным для меня хищным подтекстом.

Не представляю, какое ему дело до породы, когда её клыки практически смыкаются на его шее. Господин посол лишь разворачивает коня боком. Гончая взвивается с места, метя, как я и думала, вцепиться в горло.

В свете звёзд тускло сверкнуло лезвие короткого клинка.

Гончая падает. Ни лая, ни хрипа, ни движения.

— Вы…

— Не знал, что в центре столицы Вадора настолько опасно. Какая занятная сплетня чуть не прошла мимо меня, — господин посол спокойно забирает свой кинжал.

Он прячет оружие в рукав? Слишком быстрое движение, я не рассмотрела.

До меня постепенно доходит, что я… спасена? Чудовищная гончая убита небрежным взмахом. Рей, когда рядом господин посол, не причинит мне вреда. Меня передёргивает, новый приступ тошноты заставляет закашляться. Я никак не могу унять дрожь, трясутся руки, пальцы. Я того гляди потеряю добытые папки.

Господин посол перехватывает их у меня, мягко отбирает и прячет под полу камзола, а у меня зубы стучат так, что я даже возразить не могу.

— Княжна? Вы же не собираетесь использовать мой воротник вместо носового платка? Давайте для успокоения вы вместо слёз попинаете вон ту дохлятину? Хотите я закажу сделать из неё чучело и подарю вам? Княжна? О, нет, моя рубашка…

Вопреки собственному ворчанию, он обнимаем меня, и я остро ощущаю разницу. Господин посол по-настоящему бережен, в его жесте нет ни намёка на обладание, только поддержка, защита, безопасность. Он готов отпустить, как только я этого захочу. Я… не хочу.

— Верните меня домой, — прошу я.

— Не волнуйтесь, княжна, себе не оставлю. Лучше скажите, как вы обокрали Рея Лотта?

Интерлюдия 2

Сон после полуночи особенно сладок. В пуху мьёкских лебедей под нежнейшим шёлком редчайшего лунного сорта, которого производят не больше пары рулонов в год, и все они оказываются во дворце владыки Востока.

Я смог приобрести целых три…

Мой чудесный сон прерывают грубейшим образом:

— Господи-и-ин!

— Манс?! — я вскакиваю, как подброшенный. Мой помощник талантлив во всём, но будить не умеет совершенно. — Что случилось?! “Вегу” накрыли?

Некоторые нехорошие звоночки уже появляются, но я уверен, что близко к нам Тайная канцелярия ещё не подобралась.

Манс качает головой:

— Ничего, господин. Но вы приказали незамедлительно докладывать обо всём странном, что касается княжны Исидары. Больше двух часов назад княжна тайком покинула дом и отправилась в сторону набережной.

Княжна что? Воистину дикая кошка.

Центр безопасен, но почему набережная? Что она вообще творит?

— И? — поторапливаю я.

— На Заречном мосту княжна пыталась скрыться от патруля. Не имея чётких указаний, но учитывая, что вы взяли княжну под личное покровительство, “хвост” принял решение помочь.

Когда это я брал княжну под личное покровительство? Ничего подобного. Просто помощь ей не требует значительных усилий и прекрасно согласуется с моими интересами…

— Верно, одобряю.

— “Хвост” пошумел, увёл патруль, но княжна скрылась, вероятно, в одном из домов ближайших улиц.

Она с ума сошла?!

Зачем она полезла к Рею Лотту? Если она решила поговорить с ним по душам и воззвать к совести, я расстроюсь. В любом случае кошечку надо спасать.

Я не помню, как я оделся. Я осознаю себя уже в седле, галопом мчащимся по спящему проспекту и запоздало понимаю, что в моём порыве нет никакого смысла. Мне было достаточно приказать. Зачем же самому? Но я лишь пришпориваю Грома.

Свита безнадёжно отстаёт, я вырываюсь далеко вперёд.

Вовремя.

Я чудом успеваю выхватить княжну из зубов кадарской гончей. Точнее, смеска. Насколько тварь смертоносная, настолько же и предсказуемая. Если знать под каким углом и в какую точку ударить… Даже жаль, что в темноте княжна вряд ли оценит мой совершенный выпад.

Исидара доверчиво прижимается ко мне, и я вдруг оказываюсь совершенно беспомощным перед её слезами. Я знаю, что честным будет её оттолкнуть, поступить жёстко, даже жестоко. У девочек есть дурная привычка влюбляться в спасителей, а я бы не хотел разбить Исидаре сердце. В конце концов, я её враг и прямо сейчас, и в будущем. Я тот, кто приведёт в Вадор имперских солдат. Если Кокберги уцелеют до начала войны, то её отец и брат будут сражаться против меня. Возможно, на поле боя я даже убью одного из них. Исидару следует оттолкнуть, но она так дрожит, что я не нахожу в себе сил.

Конечно, я отвезу её домой. Куда я денусь?

Незаметно для Иси, я даю подчинённым знак забрать гончую. Чуть позже я подумаю, стоит ли предъявлять её Великому князю. Я даже не солгу, сказав, что ночью в Заречном квартале на меня было совершено нападение. Или стоит подбросить горничную на ступени резиденции кого-то из князей? Правильно организованный скандал сыграет мне на руку.