всем гражданам. Однако за обучение, например, в университете ежегодно нужно было платить от 800 до 1200 злотых. За консультацию по дипломной работе или дипломному проекту платили 40, за сдачу государственного экзамена - 60, за работу в лаборатории - 20 злотых. Стипендии в вузах не выплачивались. Тяжелое материальное положение и высокая плата за обучение ограничивали доступ детей простых людей в вузы. Кроме того, в вузы принимали только тех, кто владеет польским языком.

Система замещения вакантных должностей в вузах требовала сдачи специальных экзаменов, причем преимуществами пользовались кандидаты римско-католического вероисповедания. При поступлении на работу предпочтение также оказывалось полякам. В январе 1938 г. полесский воевода приказал «разъяснять всему подчиненному персоналу до низших служащих включительно, что в границах Полесского воеводства при разговоре с населением запрещено употреблять какой-либо чужой язык. Людей, еще не овладевших польским языком, следует понять. Однако говорить с ними или писать иначе, чем на польском языке, - нельзя. В случае невыполнения вышеуказанного распоряжения ответственность будут нести не только виновные в нарушении этого указания, но и их непосредственные руководители» [43].

[43 Государственный архив Брестской области, ф. 2, оп. 4, д. 165, л. 2.]

Правительство буржуазной Польши не проявляло заботы и об охране здоровья трудящихся Полесского воеводства. В результате нищеты, постоянного недоедания и отсутствия доступной медицинской помощи в городах и деревнях свирепствовали болезни. На 33 млн. человек населения в довоенной Польше приходился 1 млн. больных туберкулезом. В Западной Белоруссии, особенно в Полесье, встречались деревни и районы, в которых все жители болели туберкулезом.

Тем не менее медицинское обслуживание «на кресах всходних» свертывалось. В 1920 - 1921 гг. в Полесском воеводстве на 10 000 человек населения приходилось в среднем 17,3, в 1938 г. - 6,8 больничной койки. Но и этот нищенский больничный фонд использовался не более чем на 40 - 50%, так как лечение в больнице стоило слишком дорого. Во всем воеводстве насчитывалось лишь 16 небольших больниц, на каждые 5000 человек населения приходился в среднем только один врач. Преобладающая часть больных обращалась за помощью к бабкам и знахаркам.

Отсутствие надлежащей медицинской помощи - одна из основных причин высокой смертности. В 1938 г. в Полесском воеводстве на каждую тысячу родившихся умирало в среднем 14,1 взрослых и 139 детей. Из 100 заболевших сыпным тифом умирало в среднем 6,9, полиомиелитом - 8,9, дизентерией - 10, от родильной горячки - 37 человек.

В Бресте было только 72 врача, из них 43 занимались частной практикой. Магистрат города содержал одну больницу на 110 коек, медпункт с глазным, туберкулезным и венерическим отделениями, станцию опеки над матерью и ребенком. На железной дороге была своя больница на 130 мест. Еврейские благотворительные общества содержали больницу и амбулаторию с глазным и туберкулезным отделениями.

Медицинская помощь стоила дорого. Так, частнопрактикующему врачу за каждый прием нужно было платить 10, за посещение больного на дому - 25 злотых. Лечение в городской больнице обходилось дешевле: за больного, помещенного в терапевтическое отделение, платили 4, в хирургическое отделение - 4,8 злотого в сутки.

Не проявлялось заботы и об улучшении санитарного состояния города. Пыльные улицы в дождливую погоду утопали в грязи, на окраинах лежали огромные кучи мусора. Действовала только одна баня на 40 мест. Все это приводило к частым заболеваниям детей и взрослых. Наиболее распространенными болезнями были трахома, туберкулез и брюшной тиф.

Культурно-просветительные учреждения города были представлены несколькими библиотеками и кинотеатрами. Городская библиотека содержалась магистратом. За пользование книгами в ней взималась плата. 16 небольших библиотек (восемь польских, шесть еврейских, по одной русской и украинской) принадлежали общественным организациям. Белорусских библиотек в городе не было. В тот период в Бресте появились три кинотеатра «Адрия» (ныне «1 Мая»), «Мираж» по ул. 3 мая (ныне Пушкинская) и Сарвера по Театральной улице (сейчас в этом здании находится торговая школа). Театра в городе не было. Любителям театрального искусства приходилось довольствоваться спектаклями польских и еврейских трупп, иногда приезжавших в Брест и выступавших обычно в спортивном зале.

Польское буржуазное правительство беспощадно подавляло национальное белорусское искусство. Деятельность же польских театров всячески поощрялась, хотя ставили они обычно низкопробные пьесы, вроде «Поцелуй перед зеркалом», «Дитя любви», «Культ тела». Среди театральных трупп, побывавших в Бресте, выделялся лишь коллектив польского театра «Радута», в творческой программе которого было много общего с принципами Московского художественного театра. Изредка приезжал в Брест волынский театр имени Ю. Словацкого. В его репертуаре были такие спектакли, как «Шведская спичка» А. П. Чехова и «Стакан воды» Скриба. В 1937 г. в Бресте гастролировала известная танцовщица Леда Галама.

В Бресте выходили три газеты: «Экспресс полесский», «Брестская газета» на польском и «Полесер Напес» на еврейском языках.

Национальный и политический гнет, бесправие, безработица и зверская эксплуатация трудящихся способствовали развитию революционного движения.

В 1921 г. в городе была создана подпольная партийная организация. Руководил ею комитет из трех человек во главе с М. Вильчуком. Комитет проводил среди трудящихся города большую агитационно-массовую работу, руководил забастовками. К 1924 г. в Западную Белоруссию из Советской России вернулось около 70 000 беженцев. Многие из них включились в революционную борьбу. Большой революционизирующей силой было и соседство с могущественной страной социализма - первым в мире государством рабочих и крестьян.

С первых лет польской оккупации в городе непрерывно вспыхивали забастовки и проводились демонстрации. В ноябре 1922 г. бастовали типографии Гинсбурга и Те-ненбаума, в 1923 г. - рабочие швейных мастерских, табачной фабрики «Корона», вагонных мастерских и паровозного депо, лесопильного завода Квартовского. 13 ноября 1926 г. забастовали брестские пекари, в декабре - железнодорожники. В течение 1928 - 1929 гг. прошли забастовки рабочих лесопильного завода Михельсона, строителей и дорожников. 26 сентября 1930 г. вспыхнула политическая забастовка столяров, выступивших против промышленно-цехового законодательства. Забастовочным движением руководил окружной комитет Компартии Западной Белоруссии, созданный в конце 1923 г.

Коммунистическая партия Западной Белоруссии являлась составной частью Коммунистической партии Польши и всю свою работу проводила под ее непосредственным руководством. Компартия Польши решительно и последовательно боролась против национального гнета, за право белорусов на самоопределение вплоть до отделения, воспитывала трудящихся в духе пролетарского интернационализма.

Окружной комитет КПЗБ находился в Бресте. Он руководил работой Брестского городского и районных комитетов партии. Под руководством КПЗБ в 1924 г. объединились нелегальные коммунистические организации молодежи. Виднейшими руководителями комсомола были В. Хоружая, Н. Мословский, С. Анисов, С. Притыцкий, Н. Дворников и др.[44]

[44 А. Н. Рашевский. Брестская область, стр. 26.]

В Бресте действовал городской комитет Коммунистического Союза Молодежи Западной Белоруссии. Комсомольцы активно участвовали во всех