– Тебе нужно написать книгу «Выпечка для идиотов».

– Я и сама об этом подумываю. Только без идиотов.

– А как насчет книги о «Сосновом коттедже»?

Услышав два эти два слова, произнесенные вместе, я коченею. Взятые по отдельности, они не имеют надо мной никакой власти. Сосновый. Коттедж. Совершенно безобидные звуки. Но в сочетании они обретают остроту ножа, которым Он ударил меня в живот и плечо. Стоит сейчас моргнуть, как перед глазами вновь встанет выбегающая из леса Жанель, по виду еще живая, но на деле уже мертвая. Поэтому я держу глаза открытыми и таращусь на тесто, которое загустевает в миске передо мной.

– Эта книга получилась бы до ужаса короткой, – произношу я.

– Ну да.

В голосе Сэм присутствует какая-то фальшь, она будто нарочно делает вид, что до нее только сейчас дошло, что о тех событиях я ничего не помню.

– И правда.

Она тоже таращится, только не на свою миску, а на меня. Я чувствую, как в мою щеку упирается ее взгляд, такой же теплый, как полуденное солнце, пробившееся в кухонное окно. Меня охватывает неприятное чувство, что она каким-то образом меня испытывает. Что я испорчу все дело, если отвечу на ее взгляд. Мне не остается ничего другого, кроме как и дальше смотреть на тугой, тускло поблескивающий комок теста на дне миски.

– Ты читала книгу Лайзы? – спрашиваю я.

– Не-а, – отвечает Сэм, – а ты?

– Нет.

Не знаю, зачем я солгала. И это тоже ложь. На самом деле я знаю: чтобы немного выбить Сэм из колеи. Уверена, она предполагает, что книгу Лайзы я прочла от корки до корки, что вполне соответствует действительности. Нет на этом свете ничего скучнее предсказуемости.

– Вы с ней никогда не встречались? – продолжаю я.

– Лайза не имела такого удовольствия, – отвечает Сэм, – а ты?

– Я говорила с ней по телефону. О том, как справиться с переживаниями. О том, чего от нас ожидают окружающие. Но это совсем не то же самое, что встретиться лично.

– И уж точно совсем не то же, что вместе печь кекс.

Сэм слегка толкает меня бедром и опять смеется. Какую бы проверку она мне ни устроила, мне удалось ее пройти.

– Теперь пора ставить их в духовку, – объявляю я и с помощью деревянной лопаточки выкладываю тесто на противень.

Сэм просто опрокидывает над ним миску, но промахивается, и ее тесто шлепается на стойку.

– Черт! – восклицает она. – А где я могу взять такую же плоскую штуковину, как у тебя?

– Лопаточку? Вон там.

Я показываю на шкафчик за ее спиной. Она с силой дергает ручку не того ящика. Запертого ящика. Моего ящика. Внутри что-то позвякивает.

– Что в нем?

– Не трогай!

Голос звучит немного сердито и гораздо более напугано, чем мне хотелось бы. Дрожащей рукой я проверяю ключ на шее, будто он каким-то волшебным образом мог найти путь к замку ящичка. Но он, конечно же, на месте, мирно покоится у меня на груди.

– Там рецепты, – говорю я, успокаиваясь, – хранилище моих самых страшных тайн.

– Прости, – отвечает Сэм, оставляя ручку ящичка в покое.

– Я никому их не показываю, – добавляю я.

– Конечно-конечно, я поняла.

Сэм поднимает вверх руки. Рукав куртки соскальзывает с запястья, полностью обнажая татуировку. Одно-единственное слово, начертанное черной тушью.

Выжить!

Буквы заглавные. Жирный шрифт. С одной стороны заявление, с другой вызов. «Только попробуй до меня докопаться», – говорит он.

Час спустя все недоделанные вчерашние капкейки блистают во всей красе, а на стойке остывают два кекса с тыквой и апельсином. Сэм оглядывает полученный результат с горделивой усталостью, белая полоска муки на ее щеке напоминает боевую раскраску.

– И что теперь? – спрашивает она.

Я начинаю раскладывать капкейки на массивных керамических блюдах. Их черные глазированные верхушки красиво смотрятся на бледно-зеленом фоне.

– Теперь будем ставить на столе натюрморты с капкейками и кексами и фотографировать их для сайта.

– Я имела в виду нас, – говорит Сэм. – Мы встретились. Поговорили. Что-то испекли. Это было чудесно. И что дальше?

– Смотря зачем ты сюда приехала, – говорю я, – действительно только из-за Лайзы?

– Разве этого недостаточно?

– Можно было просто позвонить. Или письмо написать.

– Я хотела увидеть тебя лично, – произносит Сэм, – узнав о том, что случилось с Лайзой, я захотела посмотреть, как ты.

– Ну и как я?

– Пока не могу сказать. Не поможешь мне?

Сэм стоит у меня за спиной, а я тем временем пытаюсь выстроить композицию с капкейками.

– Куинси?

– Да, мне тоскливо, устраивает тебя такой ответ? – восклицаю я, поворачиваюсь вокруг своей оси и смотрю ей прямо в глаза. – После самоубийства Лайзы мне тоскливо.

– А мне нет, – произносит Сэм, глядя на свои руки и выковыривая тесто из-под ногтей, – меня это бесит! Умереть вот так после всего, что она пережила? Я дико злюсь.

Хотя то же самое я вчера говорила Джеффу, по телу прокатывается волна раздражения. Я поворачиваюсь к своей экспозиции.

– Не злись на Лайзу.

– Я не на нее злюсь, а на себя, – отвечает Сэм, – за то, что никогда не пыталась с ней пообщаться. И с тобой. Может быть, тогда бы я…

– Смогла бы предотвратить беду? – спрашиваю я. – В таком случае, добро пожаловать в клуб.

Стоя по-прежнему к Сэм спиной, я отчетливо чувствую, что она опять сверлит меня взглядом. Но на этот раз холодный луч приглушает жар ее взгляда. Невысказанное любопытство. Больше всего мне хочется рассказать ей о письме, которое Лайза отправила мне незадолго до смерти. Переложив на плечи Сэм часть своей вины, вероятно, безосновательной, я испытала бы облегчение. Но ведь именно вина отчасти и привела ее ко мне. Я не собираюсь ее усугублять, особенно если она приехала совершить ритуал искупления грехов.

– То, что случилось с Лайзой, полный отстой, – говорит Сэм. – Понимая, что я, точнее мы, могли ей помочь, я чувствую себя последним дерьмом. Не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое.

– Я не такая, – говорю я.

– Да откуда тебе знать? Если тебе когда-нибудь понадобится помощь или вообще что-нибудь, скажи мне. И я тебе скажу, если что. Нам надо приглядывать друг за другом. Ты можешь рассказать мне, что там произошло. Ну, если захочешь.

– Не беспокойся, – говорю я, – у меня все в порядке.

– Вот и хорошо, – в ее словах звенит пустота, будто она мне не верит. – Рада слышать.

– Нет, правда. Дела с сайтом движутся успешно, Джефф офигенный.