Его рот начал открываться и закрываться, как у рыбы, которую вытащили из воды.

Исидора снова наклонилась к нему и на этот раз похлопала его по колену.

— Девственник в вашем возрасте… М-м-м… Никогда не скажу об этом ни единой живой душе. — Она радостно улыбнулась.

Это был чудесный миг. Исидора почти отомстила Симеону за то, что он планировал аннулировать их брак на основании того, что она не устраивает его как жена.

Симеон ее удивил.

Несколько мгновений он молча смотрел на нее, а затем буквально зашелся в приступе смеха.

Исидора молчала, однако Симеон так заразительно хохотал, что ей захотелось присоединиться к нему, поэтому она невольно улыбнулась.

— Вы считаете, что мой мужской инструмент не работает, потому что я еще не испробовал его действие? — спросил он.

— Это вполне естественно…

Симеон снова расхохотался, но через несколько мгновений он немного успокоился и выпрямился.

— Не понимаю, что тут такого смешного?! — с негодованием произнесла Исидора.

— Вы… Думаю, это все из-за того, что вы — леди. Вот вы напридумывали себе чего-то о моих причиндалах, а из этого, между прочим, можно сделать вывод, что и вы сами никогда… — Он выразительно приподнял брови.

— Что-о? — окончательно смутившись, спросила Исидора.

— Вы сами никогда не пытались доставить себе удовольствие, — пояснил он.

Исидора изумленно смотрела на него.

— Что-о? — повторила она.

— Черт возьми, так оно и есть!

Она опять стала краснеть.

— Не думаю, что вам следует разговаривать со мной об этом, — промолвила она.

— Дьявол и преисподняя…

— Не смейте!

— Я толкую об удовольствии, — сказал Симеон. — Об удовольствии, какого вы явно никогда в жизни не получали.

Исидора молчала. Его вообще не касается, какое удовольствие она когда-либо получала, а какое — нет.

— Мне следовало догадаться об этом, — пробормотал он. — А теперь послушайте меня, Исидора. Мои… Какие слова мне дозволено использовать?

— Не знаю, — покачала она головой. — Ну-у… возможно, краник. Хотя никто и никогда не говорил со мной о краниках.

— А ведь им этого хотелось, — сказал Симеон. — Просто вы не давали им этой возможности. Господи, краник! Такое слово употребляют матери пятилетних мальчиков, объясняя им, как надо проситься на горшок. Вы уверены, что мы не можем произносить более смелое слово, которое бы соответствовало его размеру?

Исидора открыла рот, закрыла его, а потом настойчиво повторила:

— Краник.

— Ну хорошо. Но тогда я бы назвал свой краник «большим краном», Исидора.

Он по-прежнему смеется над ней. Исидора сложила руки на груди.

— Нет ничего нелепее мужчины, который испытывает необходимость хвастаться размером своего естества, — с улыбкой промолвила она.

— Это не хвастовство, а утверждение.

— Хм!

— Хотите, чтобы я это доказал? — Он снова положил руки на застежки своего пальто.

— Нет!

Симеон посмотрел на Исидору. Она одновременно смущалась и негодовала. Она не производила впечатления покорной, милой или послушной… Нет, скорее, она походила на сухие дрова, подготовленные для костра, которым необходима всего лишь искра, чтобы вспыхнуло пламя. Она никогда не доставляла себе удовольствие… никогда… она ждала!

Кровь запульсировала в его жилах. Симеону потребовалось все его самообладание, чтобы не заключить Исидору в объятия.

— Я вполне понимаю ваше беспокойство, — сказал он.

— Вы так считаете?

— Вы покупаете кота в мешке. В отличие от остальных англичан, которые живут вокруг вас, я в последние пятнадцать лет не шлялся по борделям. Но если мы все-таки поженимся, Исидора, то я не заражу вас никакой болезнью.

Она кивнула.

— Вы вполне резонно предполагаете, что мой краник находится в нерабочем состоянии, — продолжал Симеон, — что он бесформенный, сморщился от отсутствия тренировок, устал от того, что я рукой…

— Довольно! — перебила она его.

— Таким образом, я должен доказать вам, что с ним все в порядке, прежде чем вы согласитесь перейти к брачным отношениям.

— Вопрос в том, согласитесь ли на это вы, ведь я оказалась не той маленькой наседкой, какой вы ожидали меня увидеть.

В карете наступила тишина. Теперь Исидора иначе относилась к его физическим возможностям.

— Не то чтобы я хотел взять в жены неумную женщину, — осторожно начал он.

Однако Исидора перебила его:

— Вы просто не хотите на мне жениться!

— Дело не в вас, Исидора.

И вновь он обрел уже знакомый ей вид абсолютного спокойствия и самоконтроля. Исидора стала лучше понимать Симеона и даже жалеть его. Ее муж считает, что он сумел укротить гнев и страсть, не говоря уже о страхе. Он считает, что сама жизнь у него под контролем. Он глупец, но это не означает, что он безумен, как они с Джеммой предполагали. И, судя по его же словам, он далеко не бессилен в интимной сфере. Совершенно ясно: ей надо подумать о том, как вести себя дальше.

— Если мы аннулируем брак, я немедленно уеду в Африку, — промолвил он. — Подпишите бумаги, забудьте обо мне и займитесь поиском другого мужа.

Она кивнула:

— Как великодушно с вашей стороны.

Опустив глаза, она сжала кулаки. «Мы аннулируем брак…» Симеон до сих пор считает, что он в состоянии определить дату конца их брака, как это было в течение первых одиннадцати лет.

— Вполне возможно, что старый муж сгодится для того, чтобы оценить достоинства нового мужа, — заметил Симеон.

Исидора натянуто улыбнулась.

— О чем вы толкуете, не пойму?

— Я видел такое в Смирне, — ответил он.

— Где это?

— На Средиземном море, в Анатолийской империи, — принялся объяснять Симеон. — Путешествуя по тем местам, я познакомился с визирем и его братом, которые направлялись к одному шейху, чтобы предстать перед ним в качестве претендентов на руку его дочери. Решающий фактор? Состояние краника.

— Его размер?

— Размер и длина, — ответил Симеон. — Шейх пригласил на это… состязание весь свой гарем. Ну и меня тоже.

— Выходит, шейх приглашал туда кого попало? Нет, я не хочу сказать, что он не должен был предлагать этого вам, но вы же женатый человек, — заметила она.

— Да шейха не интересуют английские браки, — объяснил Симеон. — Для того чтобы попасть на состязание, надо было предложить шейху тигровый рубин. Так уж получилось, что у меня есть нечто вроде коллекции таких рубинов. Мне кажется, что некоторые из джентльменов и не надеялись получить руку принцессы, однако они были счастливы предложить правителю свои тигровые рубины.