Эта печальная история, по крайней мере, не таит в себе никаких неясностей. А вот другое убийство полицейского (совершенное его же сослуживцем) гораздо загадочнее…

В Петербурге в конце 1914 года, в управлении Казанской полицейской части, что на Мойке, шла самая обычная, рутинная процедура: околоточные надзиратели делали приставу доклад о состоянии дел на вверенных им участках службы. Все, как обычно, шло гладко, но когда в кабинет пристава вошел околоточный Иосиф Иванов, там раздались выстрелы. Вскоре вышел Иванов – с револьвером в руке и совершенно невозмутимым видом.

Бросились в кабинет и обнаружили там лежащего пристава. Послали за врачом, но это оказалось бесполезно: буквально через несколько минут пристав умер. Иванова, естественно, тут же обезоружили и арестовали. Он по-прежнему сохранял совершеннейшее хладнокровие и твердил одно: «Так было нужно!» На первом же допросе рассказал, что застрелил начальника, «будучи доведенным до крайности». Иначе, мол, он сам вынужден был бы застрелиться.

И более подробных пояснений не давал. Следствие шло туго: информация поступала самая противоречивая. Одни сослуживцы утверждали, что пристав не раз делал околоточному выговоры за пьянство. И в конце концов, не выдержав, подал рапорт на околоточного градоначальнику как главе городской полицейской власти.

Другие это опровергали и считали Иванова хорошим полицейским – прослужил в полиции пятнадцать лет, был известен как примерный семьянин, отец пятерых детей. Да и пристав Шибаев среди сотрудников вовсе не считался этаким держимордой, мучившим подчиненных придирками. Репутация у него была самая хорошая: бывший офицер, участник Русско-японской войны, кавалер боевых орденов. Службу в полиции начал в конно-полицейской страже, потом был начальником питомника полицейских собак, а приставом – последние два года. Словом, сведения шли самые противоречивые. Навести в них порядок так и не удалось, следствие уперлось в тупик по весьма существенной причине: в день похорон пристава Иванова нашли в камере мертвым и быстро установили, что он отравился цианистым калием, неизвестно как попавшим к заключенному. Предполагали лишь, что отраву передала жена, мастерски запрятав в теплой одежде, которую ей позволили передать арестованному. Но это была всего лишь одна из версий. Дело пришлось закрыть, и оно так и осталось навсегда неразгаданным.

Только иные бульварные журналисты (обожавшие сенсации не меньше нынешних) писали, что тут налицо некая мистика: мол, казанская часть – «плохое место». Несколько лет назад там уже случалась схожая история: городовой стрелял в околоточного надзирателя, но тот остался жив.

А теперь, по своему всегдашнему обыкновению, чтобы отвлечь читателя от кровавых и неприглядных историй, расскажу несколько других, где криминал пусть и присутствует, но в обстоятельствах дела, честное слово, определенно есть и доля откровенного юмора…

Впрочем, в первой истории криминала не было вообще – тогдашние полицейские власти не нашли его ни на копейку. Но история реальная и интересная.

Как и во всех случаях, которыми я завершу главу, дело происходило в сельской местности, в отдаленных деревнях. Русская деревня, будем уж называть вещи своими именами, в массе своей была изрядно невежественной, и там со старинных времен гуляли самые дикие суеверия, порой выливавшиеся в кровавые инциденты…

В конце XIX века крестьяне одного из сел Орловской губернии, неизвестно каким образом определив в бродячей собаке «оборотня», принялись старательно и усердно ловить его всем селом. За бедным псом гонялись более суток, а изловивши наконец, отрубили лапы и повесили. На этом дело не кончилось, на Руси (да и во многих других европейских странах) испокон веков существовало старинное поверье, которое все прекрасно знали: если ранить «скинувшегося» животным оборотня, то после того, как он превратится назад в человека, у него будут те же самые раны.

Так что «расследование» продолжалось с прежним пылом. Сначала по привычке заподозрили деревенских старух (всякий знает: уж они-то в первую очередь черт-те чем оборачиваются, от собак до тележных колес!). Старух раздели и осмотрели, но, на их счастье, ни у одной ран не нашли.

Тогда в чью-то «светлую» головушку пришла идея: не там ищем! Собака-то была молодым кобелем, все видели, а значит, нужно искать не старуху, а молодого мужика с соответствующими ранами.

И ведь нашли… На проезжей дороге встретили телегу, на которой в больницу везли молодого мужика, на сенокосе сильно поранившего ногу косой. Вот вам и оборотень… Беднягу забили до смерти, попутно жестоко поколотив тех, кто его вез, чтобы не пытались оборотня защищать…

Был случай (и не один), когда столь же жестоко расправлялись с заподозренными в «ведьмачестве» безвинными бабками. Под Новгородом сожгли старушку, чье «ведьмачество» заключалось исключительно в том, что она лечила односельчан травами. В Поволжье во время эпидемии холеры убили нескольких докторов, решив, что они «пущают заразу для изведения народа православного».

Нужно заметить, что подобные случаи никак не стоит объяснять исключительно российской дикостью. Во Франции в 1831 году, когда там разгулялась эпидемия холеры, крестьяне начали убивать всех, кто им показался похож на «парижан». Примерно с той же формулировкой: парижане-де распространяют заразу, чтобы изжить честных хлеборобов и захватить их земли. Бунты с убийствами приняли такой размах, что пришлось подавлять их армейской кавалерией…

А в Англии в XX столетии некий фермер из глухой деревушки и два его сына на полном серьезе пытались сжечь старуху-односельчанку, считая ее ведьмой, которая им там что-то зловредное наворожила. Хорошо, вовремя удалось остановить…

В 1898 году из-за рвения борцов с нечистой силой Россия едва не лишилась знаменитого ученого Д. И. Менделеева. Менделеев вылетел на воздушном шаре наблюдать солнечное затмение, а потом опустился возле одной деревушки – то ли закончил наблюдения, то ли случилась вынужденная посадка.

Сбежавшиеся крестьяне, не раздумывая долго, всерьез собирались припороть ученого вилами: воздушного шара они до того не видели даже на картинках, а потому без колебаний сочли этакого залетного гостя нечистой силой, которую следует немедленно истребить. Менделеева спасли находчивость и знание крестьянской психологии: высунувшись из корзины, он стал размашисто креститься на все четыре стороны. Сбежавшиеся, почесав в затылках, после короткого диспута вилы отложили: всем ведь известно, что нечистая сила крестного знамения боится, как черт ладана, и уж кто-кто, а черт креститься никогда не станет. Значит, человек хоть и странный, но православный, пусть его, очередная барская забава, надо полагать.

Таково было общее состояние умов. Тем более забавно, что в 1884 году в одном из уездов Саратовской губернии произошла совершенно противоположная история, связанная уже не с суевериями, а смело можно сказать, с передовой наукой того времени…

В один прекрасный день становой пристав получил известия, в которые не сразу и поверил (как многие на его месте, особенно в те времена). Однако тщательная проверка подтвердила, что все так и есть. Изрядная часть крестьян означенного уезда совершенно серьезно собралась… переселяться на планету Юпитер. Причем речь никоим образом не шла о парочке деревенских дурачков или сельских пропойц. Многие десятки вполне разумных, справных хозяев готовились к переселению вполне серьезно: продавали скотину и хозяйство, увязывали необходимые в дороге вещи, закупали еду…