успехами − сон более трех часов в сутки, иногда нормальные обеды и намного меньше литров кофе.

В этот же день с полной уверенностью я решила разобраться со своими нескончаемыми сообщениями, которые поступают чуть ли не каждую минуту.

Рин: «Лина, давай мы приедем?»

Лина: «Не стоит… У вас много своих дел, а я могу справиться и сама».

Ева: «Что говорят врачи?»

Лина: «Ничего хорошего… Ребят, спасибо за заботу… Но, если честно, сейчас я не хочу никого видеть… Извините…»

Рин: «Как скажешь…»

Лина: «Только попробуй приехать!»

Ева: «Хорошо, Лина, я понимаю… Только скажи, и через два часа мы у тебя…»

Лина: «Люблю вас».

Рин: «И мы тебя… а что со Стивеном?»

Ева: «Он уже нам писал и спрашивал о тебе… Что ему говорить?»

Лина: «Я напишу ему сама… Но если я скажу правду, он примчится, бросив все свои дела…»

Рин: «Ну, я думаю, что сказать правду правильнее…»

Лина: «Я не хочу из-за своих проблем переворачивать его жизнь с ног на голову…»

Лежа в своем излюбленном кресле, я отложила телефон и посмотрела на родителей. Сердце сжалось, а очертания слез уже появлялись на глазах, дабы избежать нескончаемого потока, я закрыла глаза и начала думать о хорошем. Мысли сами привели меня к Стивену, и я начала думать о правильности своих поступков. Осознав, что я избегаю серьезных разговоров, я решила больше не мучить одного из самых дорогих мне людей.

Лина: «Привет… Прости, что пропала так надолго…»

Стивен: «Неужели, Лина! Что случилось?!»

Лина: «Все хорошо…»

Стивен: «Хорошо?!»

Лина: «Знаешь, Стиви…»

Надеюсь, что я все делаю правильно…

Лина: «Прости, что так, через СМС…»

Он позвонил мне по видеосвязи, но я отклонила и продолжила писать через силу.

Лина: «Мне будет трудно говорить по телефону… Скажу, как есть… Я не люблю тебя… Я не вернусь».

Я заблокировала его номер, кинула телефон на тумбочку и вновь, как все эти три недели, захлебывалась слезами.

Прости меня, Стивен… Так будет лучше… Лучше для нас обоих.

***

На следующий день никто не мог оставить меня в покое. Телефон издавал очередной неприятный звук, оповещающий о звонке. Джон…

− Привет, как ты? – обеспокоенным голосом спросил друг.

− Все так же…

− Они не пришли в себя?

− Нет…

− Ох, Лина…Я понимаю, ты эмоционально неустойчива, но зачем отталкивать от себя дорогих людей?

− Джон…

− Просто ответь… Мы же друзья, да? Ты же знаешь, что можешь мне все рассказать…

− Я не хочу, чтобы из-за моих проблем каждый из вас менял свои планы и нянчился со мной… Я же взрослый человек, могу справиться самостоятельно…

− Но зачем было расставаться? – очень печальным голосом произнес он.

− Так будет лучше…

− Лина, ты настоящая дурочка…

− Я знаю, Джон… Будь с ним рядом, хорошо?

− Конечно, по-другому быть и не может…

− Спасибо… И еще… Мы же друзья, Джон?

− Ну конечно…

− Тогда пообещай мне…

− Что угодно…

− Обещаешь?

− Обещаю!

− Никогда и ни при каких обстоятельствах не говори Стивену правду…

− Но…

− Никаких «но», Джон… Ты обещал!

***

Каждый день я приносила родителям цветы и фрукты, ожидая, что сегодня они проснутся. Я так хочу спать, но я ждала до последнего, думая, что пропущу их пробуждение.

В унисон моим движениям пикали больничные приборы. Для меня это уже привычный звук. Я подошла к маме и погладила ее по волосам:

− Проснись, мама… Пожалуйста… − надрывным шепотом произнесла я.

Слезы никак не могли иссякнуть, и я снова плакала над постелью матери.

Я подошла к отцу и взяла его за руку:

− Не оставляйте меня… Ты так мне нужен, папа… Вы нужны мне оба… Пожалуйста… Нам через многое еще предстоит пройти… Простите, что меня не было рядом… Я так скучаю… − с большими паузами дрожащим голосом я обращалась к отцу.

***

Я задремала в палате родителей под привычный убаюкивающий звук приборов. Сквозь неглубокий сон я услышала непонятные звуки и резко открыла глаза. Посмотрев на показатели родителей, я впала в ступор.

− Доктор! – во весь голос закричала я и обхватила себя руками.

Все происходило будто в замедленной съемке: несколько врачей и куча медицинских работников копошились около больничных коек. Захлебываясь слезами, я кричала и отталкивала людей, которые загораживали мне проход. Я не осознавала, что происходило, не слышала, что мне говорят. В моих ушах застыл только этот отвратительный звук… Только этот звук… Звук смерти…

***

Запись в дневнике.

День восемнадцатый.

Идут недели, сливаясь в один бесконечный день. Уже прошли похороны, но мне в это совсем не верится… Будто это случилось не со мной… Будто я приду домой, а они будут сидеть за столом и обсуждать курс доллара… Будто все будет по-старому… Никак не могу свыкнуться с мыслью, что по-старому уже не будет…

День двадцать второй.

Я закрылась ото всех. После похорон я не общалась со своими друзьями и родными, как и, собственно, до этого. Каждый день мне на телефон приходят сообщения, каждый день в мою дверь кто-то стучится, но я еще ни разу не посмотрела в глазок. Я сама себе друг, сама себе поддержка и опора. Ну, это я так наивно думаю. Думаю, что справляюсь, но каждый день приезжаю на тот перекресток.

День двадцать пятый.

И снова я приехала на злополучный перекресток. И что ты думаешь? Я опять простояла свой зеленый сигал светофора и опять проехала на красный! И что же со мной случилось? Правильно, НИ-ЧЕ-ГО! НИЧЕГО! Какая тут действует закономерность? Почему я уже столько раз проезжаю на красный− и ничего?! Почему им стоило один раз проехать на запрещающий сигнал светофора… И все… Кома и… смерть… До сих пор не могу поверить! Их нет… понимаешь! Их нет…

День двадцать восьмой.

Ездить на перекресток не имеет смысла. Сегодня я решила воспользоваться своим напрочь заброшенным телефоном. Там множество звонков и сообщений, но нет тех звонков, которых я жду больше всего… Звонков от моих родителей и… от Стивена.

День тридцать первый.

Я потихоньку схожу с ума и не думаю, что уже кто-то сможет мне помочь. Мне каждый день снится один и тот же сон… Звук приборов, сплошная полоса на мониторе, суета врачей, паника и слезы… Каждый день я просыпаюсь с влажными щеками… Как пережить это? Я не знаю… а ты знаешь? Психологи говорят, что с горем каждый справляется сам, но рядом должен быть