Толпа зароптала, посыпались угрожающие выкрики:

— Москаль! Путинский подпевала! А ну, скачи!

Смельчаку пришлось бы туго, если бы внимание толпы не переключилось на другой феномен. На площадь выезжали грузовики, окрашенные в желто-красные тона. За ними шли люди в жилетах аналогичной раскраски с лопатами, ломами, граблями.

Сергей догадался, что это нашествие коммунальных служб. Сейчас начнется снос палаточного городка.

Люди забыли про «провокатора», который, облегченно вздыхая, выбирался из толпы, бросились наперерез колонне. А коммунальщики уже рассыпались по баррикаде и начали ее разбирать. Призывно гудя, грузовики протискивались к центру площади.

— Это не коммунальщики! — вопили борцы за идеалы. — Это переодетое СБУ!

Это была не его страна, а был большой и совершенно «незалежный» дурдом. Все чужое, далекое, непонятное.

На центральной автостанции кого-то били, мелькали желтые нарукавные повязки. Милиционеры не вмешивались, курили в стороне. Какой-то сумасшедший стучался головой о тумбу между терминалами, рвался в Хогвартс. Люди с баулами и пакетами, оглашая пространство эмоциональным гомоном, штурмовали автобус, идущий из Киева во Львов.

По пути Сергей ни с кем не разговаривал, дремал, лениво поглядывал на пейзажи. Трасса была идеальной, виды из окна тоже хороши. Шестьсот километров от Киева — восемь часов езды. Гайдук иногда засыпал, и в голову ему лезли кошмары, трещали выстрелы, орали бородатые демоны. Он распахивал глаза, опасливо косился по сторонам. Но на него смотрела только печальная дама бальзаковского возраста, с пушистыми, аккуратно уложенными волосами. Он делал вид, что не замечает, отворачивался к окну.

В «культурной столице Украины» уже стемнело. Сергея не волновали старинные замки и костелы, природные и архитектурные памятники, красивые парки. Чем ближе он приближался к Марине, тем пакостнее делалось на душе.

Из ночных заведений разносилась музыка, гуляла молодежь. Фонари разбрызгивали свет, редкие машины проносились по брусчатке. Он купил охапку роз в круглосуточном торговом центре, сел в такси.

Улица, на которой жила Марина, была застроена старыми малоэтажными домами. Второй линией возвышались современные здания. Сергей прошел через гулкую подворотню, приблизился с колотящимся сердцем к новой «свечке», в которой у Марины была двухкомнатная квартира. У него имелся комплект ключей, в том числе от парадного. Во времена их великой любви Марина сделала ему дубликат.

Гайдук вошел в дом, чувствуя себя последним идиотом, на лифте поднялся на восьмой этаж. Он поколебался у заветной двери — звонить или самому открыть? Рука потянулась к кнопке, и сердце забилось от страха. Сергей передумал, попытался сунуть ключ в замочную скважину, но тот не подходил.

«Замок поменяла, — уныло констатировал Гайдук. — Может, переехала?»

Он взмок от волнения, осторожно прикоснулся к звонку и отдернул руку, когда прозвучала заливистая трель.

Она открыла — с распущенными волосами, в длинном шелковом пеньюаре. Такая милая, курносая, непосредственная, с испуганными глазами. Сергей таращился на нее, глупо улыбался и не мог ничего сказать. Его трясло как в стужу, зубы выбивали дробь. Марина была бледна, на ее личике застыло скорбное библейское выражение.

— Вот, — насилу выговорил Сергей. — Приехал. Не мог не приехать… — и добавил, как бы пошутил: — Доставка со склада в Москве.

Марина нахмурилась так, словно не могла его вспомнить. На ее лоб сперва улеглась тень, а потом — извилистая морщинка.

— Господи! — сказал Гайдук. — Марина. Как же я соскучился… — Он устремился вперед с букетом наперевес.

Она вдруг яростно замотала головой, покраснела.

— Стоп, Сергей! — Женщина выставила ладошку, и он встал, хлопая глазами.

— Марина, ты что? — забормотал Гайдук. — Ты же несерьезно тогда, по телефону, да? Я с тобой, не будет больше никакой армии, мы поженимся…

— Сергей, ты не понял. — В ее голосе снова зазвенели ледяные «телефонные» нотки, в позе появилась уверенность, похолодел взгляд. — Я думала, что ты понятливый, Сережа. Зачем ты сюда приехал? Я русским языком тебе сказала — между нами все кончено, забудь. Я не общаюсь с оккупантами. Да, допустила ошибку, но теперь ее исправлю. Уезжай. Не трепли мне нервы, не уговаривай, это бесполезно. У меня есть жених, в августе мы зарегистрируемся. Он настоящий украинский патриот, влиятельный мужчина, работает на важном посту в администрации Львова.

— Любимая, что с тобой? — Он шагнул вперед, схватил ее за плечо, хотя ему и мешал окаянный букет. — Какой патриот, какой мужчина, о чем ты? Ты говоришь, как зомби! Когда тебя успели обработать, Мариша? Это чертова украинская пропаганда, в которой нет ни слова правды! Опомнись, Мариша, не гони меня, давай поговорим…

Его лицо вдруг стало злым. Он ввалился бы в прихожую вместе с ней, уже начинал развивать наступление. Но тут из квартиры донесся скрип, открылась дверь ванной комнаты, зашлепали тапки, и позади Марины объявился мясистый черноволосый тип с узко посаженными глазами. Он запахивал махровый халат. Марина покосилась на него, скрипнула зубами.

Сергей никогда не видел, чтобы она так делала. Он оторопел. Тело сделалось ватным, упала рука с букетом.

— Кто это такой? — недовольно проворчал этот фрукт, сдвигая густые брови.

Сергей от злости сжал зубы. Так вот они какие, настоящие украинские патриоты, сидящие на важных постах.

— Это никто, Эдик, совсем никто, — взволнованно пробормотала Марина. — Помнишь, я тебе рассказывала, что у меня была ошибка в жизни — по глупости, по молодости? Я не знаю, зачем он приехал. Этот человек ничего для меня не значит. Прогони его, Эдик.

Сергей не собирался лезть в драку, провоцировать, оскорблять. Все понятно, он просто уйдет, бог ей судья.

— Гей, москаль, а ну пошел отсюда! — взревел мужик в халате, делая багровое лицо.

Он отстранил притихшую Марину, перевалил через порог, навис над Сергеем.

— Ты не разумеешь? Вон отсюда! Или в СБУ хочешь?

— Дупло закрой, Эдичка, — тихо посоветовал Сергей.

Он еле сдерживался. Еще этот дурацкий букет и сумка, висящая на плече.

— Да ты кому это говоришь? — Потенциальный муж занес кулак над неподвижным отставным капитаном. — Ты кто такой? Проваливай отсюда, пока живой! Шваль московская, падла, оккупант, рожа поганая!..

Гайдук ткнул букетом в распахнутую пасть, другой рукой схватил Эдичку за затылок и принялся вдавливать ему в рот нежные бутоны и ветки с колючками! У чиновника чуть глаза не вывалились из орбит. Он онемел от изумления, потом задергался, но Сергей держал его крепко. Ломались цветы, лепестки разлетались по полу, Марина визжала, оскорбляла дорогого гостя какими-то нехорошими словами. Физиономия мужика расцвела от порезов, он задыхался, кашлял.

Гайдук отпустил его загривок и хлестнул остатками букета по багровой физиономии. Мужик попятился, отпрянула Марина. Сергей шагнул за ним и продолжал лупцевать багровую физиономию. Не хотел он этого делать, но тот сам напросился.