– Это не наши проблемы, – сказал он. – И когда станешь задавать вопросы Билли Серлу, умоляю, будь осторожен. Ведь мы обязаны соблюдать конфиденциальность в делах с нашими клиентами.

– Конечно. Ладно, увидимся в конторе завтра.

– Хорошо, – ответил Патрик. – И да, вот еще что. Вчера звонил тот полицейский, спрашивал тебя.

– На мобильник он мне позвонить не мог. Эта чертова штуковина здесь не ловит. Мать живет в дыре, где сигнал не проходит.

– Теперь это все неважно, поскольку он был очень груб с миссис Макдауд, и та отказалась дать ему твой номер. Просто сказала ему, что ты недоступен.

Я рассмеялся. Добрая старая миссис Макдауд, одна из наших бесстрашных секретарш в приемной.

– Так чего он хотел? – спросил я.

– Вроде бы они хотели, чтоб ты вместе с ними сходил на квартиру Геба. Что-то такое, связанное с его убийством. – Он продиктовал мне номер полицейского, я вбил его в память своего телефона. – Позвони ему, ладно? Не хочу, чтоб миссис Макдауд арестовали за противодействие полиции.

– Ладно, – сказал я. – Тогда до завтра.

И я тут же набрал номер старшего инспектора Томлинсона.

– А, мистер Фокстон, – бросил он. – Рад, что вы позвонили. Как самочувствие?

– Лучше не бывает, – ответил я, несколько удивленный тем, что он задал этот вопрос.

– А ваша нога в порядке?

– Простите?

– Палец, – пояснил он. – Секретарша сказала, что вам делали операцию. Удаляли вросший ноготь.

– А, это. – Я с трудом подавил смешок. – Спасибо, палец в полном порядке. Чем могу помочь?

– Скажите, у мистера Ковака были финансовые затруднения? – спросил он.

– В каком смысле?

– Ну, были ли у него долги?

– Насколько мне известно, нет, – ответил я. – А почему вы спрашиваете?

– Скажите, мистер Фокстон, вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтоб посетить вместе с нами дом мистера Ковака? Я бы хотел обсудить с вами кое-что, к тому же вы являетесь его душеприказчиком. И на то, чтоб изъять некоторые необходимые для расследования предметы из его квартиры, необходимо ваше разрешение. Могу выслать за вами машину.

Я вспомнил, что сегодня должен остаться в Челтенхеме.

– Может, лучше завтра?

– Ну, конечно, – ответил он. – В восемь утра пойдет?

– В восемь утра будет в самый раз, – ответил я. – Я подъеду.

– Так высылать за вами машину?

«Почему бы и нет», – подумал я.

– Да, это было бы замечательно.

Придется мне похромать для виду.

Билли Серл был не в настроении объяснять, почему ему так срочно понадобились деньги.

– Просто положите эту чертову наличку на мой счет! – рявкнул он.

Все дружно повернули головы в нашу сторону. Мы стояли на террасе перед весовой, скоро должен был начаться первый забег.

– Ради бога, Билли, успокойся, – тихим, но твердым голосом произнес я.

Не помогло.

– И вообще, какого черта ты здесь делаешь? – заорал он. – Ты должен быть в конторе, собирать мои гребаные бабки!

В нашу сторону повернулись еще несколько голов.

Инструкции Патрика соблюдать конфиденциальность не прошли.

– Послушай, Билли, я всего лишь хочу помочь.

– Не нужна мне твоя чертова помощь! – Он скривил губы и выплевывал каждое слово, брызгая слюной.

Журналисты, прибывшие освещать скачки, подошли поближе.

Я наклонился к самому его уху и, понизив голос, проговорил:

– А теперь послушай меня ты, слизняк! Тебе нужна помощь, это ясно, и я на твоей стороне. – Я на секунду умолк. – Так что позвони мне, когда успокоишься. Деньги будут в банке на твоем счету в пятницу.

– Я же сказал, мне нужна сотня кусков сегодня вечером, – выкрикнул Билли. Он почти плакал. – Мне нужны мои деньги сегодня!

Теперь мы были в центре внимания уже доброй половины зрителей.

– Извини, – тихо сказал я, изо всех сил стараясь сохранять чувство собственного достоинства. – Это невозможно. Деньги будут в пятницу, ну, может, в четверг, если очень повезет.

– Четверг – это слишком поздно! – крикнул он. – К четвергу я уже сдохну, ясно тебе?

Не было никакого смысла стоять вот так и спорить, пока весь мир скачек прислушивается к каждому твоему слову, и я просто отошел в сторону, видя, как наемные писаки слетаются к нам со всех сторон, точно стервятники, яростно что-то строча в своих блокнотах. Слава богу, хоть Мартина Гиффорда, этого пятизвездочного сплетника, нигде не было видно, но, без сомненья, к концу дня ему будет известно все до мелочей.

– Ты что, убить меня хочешь?! – заорал мне вслед Билли.

Я проигнорировал этот выпад и продолжил свой путь к парадному кругу, где народу сейчас было немного и откуда я рассчитывал позвонить в контору и узнать, как там продвигаются дела с ликвидацией ценных бумаг Билли.

К телефону подошла миссис Макдауд. Патрик и Грегори предпочитали не отвечать на звонки из телефонов-автоматов и безликие голосовые сообщения. «Наши клиенты предпочитают иметь дело с живыми реальными людьми», – говорили они. А потому и наняли миссис Макдауд и миссис Джонсон – отвечать на телефонные звонки.

– Что вы сказали этому полицейскому? – первым делом спросил ее я. – Он был так любезен со мной, даже странно.

– Сказала, что вам удаляют вросший ноготь.

– Но почему?

– Да потому, что он был чертовски груб со мной! – раздраженно ответила она. – Говорил со мной, точно я какая-то уборщица в офисе, вот я и сказала ему, что вы недоступны. Ну, тут он и прицепился, почему это, дескать, недоступен. И пришлось сказать ему, что вы были без сознания после операции. Тогда мне показалось это неплохой идеей, но этот чертов тип оказался таким настырным. Потребовал объяснить, с чего это ты вдруг без сознания, ну и тогда я сказала, что вам делали операцию по удалению вросшего ногтя на большом пальце ноги. Просто не могла придумать ничего более серьезного, ляпнула первое, что пришло в голову. Что еще могло случиться с таким парнем, как вы?

– Знаете, миссис Макдауд, если мне когда-нибудь понадобится алиби, обещаю, позвоню только вам, – сказал я. В тот момент мне и в голову не могло прийти, что алиби действительно понадобится мне, причем очень скоро. – А теперь нельзя ли мне поговорить с мисс Дианой?

Она соединила меня.

Продажа ценных бумаг Билли Серла продвигалась гладко, хоть и со значительными потерями в цене – особенно по недавно приобретенным мною для него облигациям. Но какое мне было до того дело? Да, наверное, никакого, потому как Билли сам это заслужил. Впрочем, я тут же укорил себя за эти неподобающие НФК мысли. Поблагодарил Диану и повесил трубку.