Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он все еще мялся, видимо не зная, с чего начать.
– Это относится к вашим инвестициям? – спросил я.
Снова молчание.
– Вам не понравилось нечто, что Грегори попросил вас сделать?
Он рассеянно съел несколько креветок, задумчиво хмуря брови.
– Он мог и ошибаться, – выдавил Робертс наконец.
– Кто мог ошибаться? Грегори Блэк?
Мистер Робертс поднял на меня глаза.
– Нет, – ответил он. – Мой племянник. Бенджамин.
Я уже совсем ничего не понимал.
– И в чем же ошибался ваш племянник?
– Он посетил этот участок и рассказал мне, что там нет ни домов, ни завода, что никакие строительные работы там не ведутся. Вообще-то, он назвал это огромной свалкой с горами гниющих отходов, загрязняющих среду тяжелыми металлами и какими-то вонючими лужами. И чиновник из местных недвусмысленно дал понять, что удалить эти ядовитые отходы обойдется дороже, нежели стоимость самого этого участка.
– Прошу прощения, но при чем тут Грегори Блэк? – спросил я.
– Он посоветовал мне инвестировать в этот проект.
– Какой проект?
– Болгарский проект, – ответил он. – Дома, магазины и новый завод по производству энергосберегающих электроламп.
Я смутно помнил, как обсуждался этот проект несколько лет тому назад в кабинете у Патрика во время одного из еженедельных совещаний. И тогда, если не ошибаюсь, его отвергли как слишком рискованную инвестицию, чтоб рекомендовать нашим клиентам. Но это еще вовсе не означало, что Грегори считал его таковым. Имена Патрика и Грегори значились в названии нашей фирмы, но каждый из них ценил свою независимость, даже друг от друга.
– А вы уверены, что ваш племянник посетил то самое место?
– Он так говорит. Говорит, что не ошибся. Участок, на котором должны были появиться сотни новых жилых домов и магазинов, есть не что иное, как огромная свалка промышленных отходов. Одно время даже шли разговоры, что его использовали для захоронения ядерных отходов, еще при Советском Союзе.
– И сколько же вы вложили в это предприятие? – спросил я.
– Не так уж и много, – ответил он. – В целом семейный трастовый фонд инвестировал в этот проект около пяти миллионов. Фабрику решили назвать Электроламповым заводом имени Бэлскота, в честь отца. Я видел чертежи, фотографии, макеты, документацию. Проект должен был стать грандиозным социальным экспериментом в деле развития одного из самых отсталых регионов Евросоюза. В него было вложено немало денег от Евросоюза.
Может, для Джолиона Робертса и его семейного трастового фонда сумма в пять миллионов и не являлась столь уж значительной, но для большинства людей – это целое состояние.
– И на этих фотографиях были показаны новые дома и сам завод?
– Да. Кроме того, эти дома были в стадии возведения, – ответил он. – И показывал мне их Грегори Блэк. Но чему я должен верить, тем фото или снимкам, которые сделал мой племянник?
– Тут должно быть какое-то очень простое объяснение, – сказал я. – Почему бы вам не пойти и не спросить Грегори напрямую? Уверен, он инвестировал ваши деньги самым выгодным образом.
– Я уже обращался к нему, и он сказал, что все это глупости, заверил, что завод строится. Но Бенджамин стоит на своем. Говорит, что никакого Электролампового завода имени Бэлскота в Болгарии не существует.
– Так чего же вы от меня хотите? – спросил я.
– Узнать правду.
– Но почему именно я? Если вы решили, что тут пахнет крупным мошенничеством, надо обращаться в полицию или в финансовые регулирующие органы.
С минуту он сидел и молча смотрел на меня.
– Потому что я вам доверяю, – ответил он.
– Но вы же меня почти не знаете.
– Знаю гораздо лучше, чем вы себе представляете. – Он улыбнулся. – Наблюдал за каждым вашим шагом в карьере с того момента, как вы победили в скачках на лошади моего кузена. Я, знаете ли, всегда гордился тем, что могу отличить плохих парней от хороших. Поэтому так и беспокоит меня этот проект. Ведь это именно я убедил своего брата, виконта Шеннингтона, что семейный фонд должен инвестировать средства во что-нибудь стоящее. И мне непременно нужно знать, что там происходит.
– Видите ли, сэр, – начал я. – В мои обязанности входит сообщать начальству о тех случаях, где выявляется мошенничество, даже искажения в репрезентации того или иного проекта с инвестициями.
– М-м… понимаю, – протянул он, поглаживая подбородок. – Нам с братом меньше всего хотелось бы, чтоб доброе имя Робертсов трепали в судебных инстанциях. Сам он склоняется к тому, что следует просто вывести инвестиции из проекта, не объясняя ничего. Однако… – Тут он снова умолк.
– Вы чувствуете свою ответственность? – предположил я.
– Вот именно, – кивнул он. – Но я бы предпочел, чтоб вы хранили молчание. Если это действительно мошенничество, то, честно говоря, не хотел бы, чтобы люди узнали, какую глупость я допустил.
– В особенности ваш брат.
Он заглянул прямо мне в глаза и улыбнулся.
– Вижу, на вас можно положиться. Вы еще и умны.
– Но мне придется переговорить об этом с Грегори, – сказал я.
– А нельзя ли выяснить все, никому пока ничего не говоря? Уверен, что вы с вашим острым нюхом на доброкачественные инвестиции сразу сможете отличить протухшее яйцо от нормального.
Я рассмеялся.
– Думаю, вы преувеличиваете. Нюх у меня вовсе не такой острый.
– Просто уверен, что это так, – сказал Джолион Робертс. – У меня есть друг, он рассказывал, какие деньги вы помогли заработать на инвестициях в театры и фильмы.
– Просто повезло, – скромно заметил я.
– Да, – улыбнулся он. – Повезло, как в свое время Арнольду Палмеру.
Я недоуменно уставился на него.
– Вы еще слишком молоды, – с улыбкой заметил Робертс. – Арнольд Палмер – это гольфист.
– И что же? – спросил я.
– Когда однажды репортер спросил, почему ему так везет в гольфе, он ответил: «Занятная получается штука. Чем больше я тренируюсь, тем чаще везет».
Но мое везение, похоже, подходило к концу.
Верный своему обещанию, старший инспектор Томлинсон в четверг прислал за мной машину и ровно в восемь утра, когда мы подъехали к дому Геба Ковака, уже поджидал меня там, на квартире.
– О, доброе утро, мистер Фокстон, – сказал он, открывая входную дверь и протягивая мне руку. – Ну, как сегодня ваш пальчик?
– Замечательно, – вполне искренне ответил я. – Совсем не болит.
Я совсем забыл, что надо прихрамывать.