Как раз в тот момент, когда Инга с Залесным встали в конец небольшой очереди, из дома Нины в поселке «Лазурит» выскользнула небольшая фигурка. Безусловно, она принадлежала женщине, потому что двигалась легко и грациозно. Однако было в том, как передвигалась эта фигурка, нечто странное. Она совершала короткие перебежки, постоянно прислушиваясь к каждому звуку и оглядываясь по сторонам.

Казалось, что женщине меньше всего хотелось, чтобы кто-то застиг ее в этом месте и в это время. Да и вышла она из дома не через парадный ход, как полагалось бы выйти хозяйке или ее дочери, а через черный. И не осталась в худо-бедно освещенном дворе, а пошла дальше. Туда, где за высоким забором, ограждавшим «Лазурит» от всего остального мира, начинались бывшие колхозные поля, а ныне новые земельные наделы для любителей жизни на свежем воздухе.

Но там строительство еще только планировалось, так что участки стояли пустые и необитаемые. Внезапно перед ней возник забор. На какое-то мгновение женщина заколебалась, но это был всего лишь короткий миг. Уже в следующую секунду она отогнула лист железа, который был плохо закреплен в этом месте, и буквально просочилась наружу.

– Уф! – выдохнула она с облегчением. – Удалось!

Отряхнувшись, женщина огляделась по сторонам. Тот, кого она ждала, уже подал ей условный сигнал, и она знала – скоро он будет рядом. Она не торопилась, ведь впереди у них еще вся ночь и вся жизнь. Долгое время они пробыли в разлуке, злые люди изо всех сил старались разлучить их навсегда. Но вот теперь она тут, и он тоже где-то рядом. Скоро они встретятся, и от этой мысли у женщины сладко замерло сердце.

Внезапно неподалеку раздались шаги. Она насторожилась: а вдруг это кто-то чужой, она даже прильнула обратно к забору, чтобы в любой момент исчезнуть, но тут же с облегчением перевела дух. Это был он! Тот, которого она столько времени ждала, о ком тосковала бессонными длинными ночами, когда не было рядом с ней никого, кому она могла бы пожаловаться и с кем могла бы разделить свое горе.

– Любимая, – глухо произнес мужской голос. – Это я! И я пришел к тебе.

С того места, где замерла женская фигура, раздался стон. Но это не был стон горести или боли, в нем звучала одна лишь радость.

– Милый! Это ты!

– Дай же мне обнять тебя наконец, о, моя радость!

И две темные фигуры слились в одну. В это время тучи, закрывавшие горизонт, внезапно разошлись, на мгновение промелькнули звезды и узкий серп месяца. Лишь на миг они озарили двух влюбленных, но этого оказалось достаточно для того, чтобы еще две пары злых глаз увидели их из окна дома.

– Посмотри только на это бесстыдство!

– Этому необходимо положить конец!

– И ты знаешь, что для этого нужно делать?

– Да. У меня есть план.

И еще две фигуры слились в одну, только на сей раз никакого умиротворения от этого соединения не последовало. Темные тучи же вновь сомкнулись, в воздухе отчетливо чувствовалась угроза.

Колбаска оказалась на вкус точно такой же, какой казалась на вид. Инга ничуть не пожалела, что заказала ее для себя, а Залесный взял даже двойную порцию. В каждую булочку положили по приличной порции зеленого салата и мелкой крошки из маринованных огурчиков. Инга велела полить свою колбаску кетчупом, а Залесный пожадничал и взял себе все три заправки, которые предлагались тут – майонез, горчица и все тот же кетчуп.

– А ты чего не мажешь, все равно ведь они входят в стоимость хот-дога!

Но Инга не хотела сейчас горчицы, ее она любила исключительно как приправу к холодцу или отварному языку. Ну а майонез она вообще ни в каком виде не переносила, делая исключение для этого соуса лишь раз в году, когда эту заправку видела всюду в бессмертном салате. Однако сейчас до Нового года было еще очень далеко, и она совершенно не понимала, зачем должна пихать в себя нелюбимую еду, даже если ее можно взять бесплатно.

– Я этого не люблю, ты же знаешь.

– А я вот все, за что уже заплачено, обязательно люблю.

И Залесный запихнул в себя хот-дог, но тут же выяснилось, что он здорово пожадничал, налил слишком много соусов, булочка была не в состоянии впитать все, и часть розовато-желтоватой жижи потекла на одежду мужчины.

– Осторожнее!

Инга кинулась оттирать соус. Залесный ей не мешал, но и не помогал тоже. Он стоял и невозмутимо откусывал от своего хот-дога один кусок за другим, роняя все более и более крупные капли сначала на свою одежду, потом на пол, а затем и на одежду Инги.

– Пойдем отсюда скорее, – прошептала она. – Иначе ты тут им все заляпаешь.

Залесный позволил вывести себя на воздух и, как показалось Инге, даже не до конца понял, что произошло. Всякий раз, когда ее мужчина начинал есть, будучи сильно проголодавшимся, он впадал в любопытное оцепенение, переставая замечать все, что происходило вокруг него. Глаза его пустели, а челюсти двигались, словно у автомата. И до тех пор, пока его желудок не наполнялся, Залесного нелегко было вывести из его ступора.

Инга не знала, смеяться ей или плакать. Но если обычно голодный Залесный вызывал в ней умиление, то сегодня она почувствовала еще и раздражение. Возможно, причиной этого был тот факт, что Залесный умудрился заляпать своим соусом ее новенькое пальто из белой шерсти ламы, в котором Инге удалось пощеголять всего несколько дней. Конечно, белое пальто на нашу питерскую осень – это вызов обстоятельствам. Но Инга полагала, что смертельный удар по ее пальто будет нанесен дождем или грязной лужей, но никак не руками любимого мужчины.

– Ну и грязнуля же ты у меня!

Как ни старалась Инга, оттереть пятно до конца влажной салфеткой ей не удалось. Да, оно немножко поблекло, немножко ушло вглубь, но оно оставалось там, где и было. Залесный как раз в этот момент закончил жевать, он проглотил последний кусок, и взгляд его наполнился смыслом. Он тоже взглянул на пятно и хмыкнул:

– А мне кажется, что грязнуля тут кто-то другой!

– Ну, знаешь… Ты должен мне новое пальто!

– Может быть, я оплачу чистку старого?

– Нет, – уперлась Инга. – Хочу новое.

– И тоже белое?

Инга покосилась на пятна соуса, обильно украшавшие асфальт вокруг того места, где насыщался Залесный. И сказала:

– Пожалуй, розовое с желтыми разводами будет более уместным.

– Розовое с желтым?

– Да, и знаешь, это совсем неплохой цвет. Помню, мне мама в детстве варила заварной крем, который потом заливала потоками клубничного джема, и получалась такая вкуснота, что я до сих пор помню это лакомство.

– Думаешь, пальто цвета крема с джемом будет выглядеть органично?

– Ты лучше подумай о том, как будешь завтра обихаживать мадам Обворожительный голос, чтобы она выдала тебе место нахождения своего любовника.