Нет, нет, это не простая авария!!!

Да, еще на скуле, сказал Гера Туров, похоже, след от пощечины.

Сергей представил себе, как разъяренный, пьяный Родионов в приступе ревности сначала ударил наотмашь свою невесту по лицу, потом стукнул ее каким-нибудь куском арматуры по голове, после чего на неизвестной пока еще машине раздавил ее…

Удивительное дело, но колеса его «БМВ» чистые, на них нет ни пятнышка крови, ни волоса. Да и рисунок протекторов не совпадает с тем, что обнаружили на одежде жертвы. Ясно, что его машина не имеет никакого отношения к преступлению.

К тому же степень опьянения Родионова, человека, в сущности, вполне адекватного и, по словам Лизы, сдержанного и воспитанного, интеллигентного, остается под вопросом. Он не мог быть сильно пьяным, во-первых, потому, что имеется свидетель, его друг Мусинец, который утверждает, что Дмитрий не был пьян, когда уходил, тем более что он сам вел машину. И если выпил, то очень мало. А если он и напился, то уже после того, как вернулся домой. Но пока он пил, где в это время находилась Виноградова? Сидела на скамейке в беседке и курила. Нервничала. Конечно, скандал-то все-таки был. Это слышали соседи. Но скандал – это еще не убийство! Никто не слышал криков, присущих, к примеру, драке… Разве что Родионов ударил свою невесту неожиданно, резко, так, что она даже и не успела вскрикнуть.

Что еще?

Мирошкин снова вернулся к теме следов обуви рядом с местом преступления. Родионова никто за язык не тянул, он сам признался в том, что у него есть кроссовки, адидасовские, почти новые, белого цвета. И что он в них по утрам делает пробежку вокруг дома, а иногда, когда его домработница, труд которой он уважает, не видит этого, может пробежаться в них и по дому, чтобы что-то взять, бутылку с водой или полотенце… Отсюда и следы на ступенях, паркете… Все это так, только последние следы кроссовок содержат частицы почвы с места преступления…

Пусть это маленькая деталь, но тот факт, что Родионов ценит труд домработницы и ему стыдно ходить по собственному дому, по чистым, начищенным до блеска полам в обуви, предназначенной для улицы, свидетельствует в его пользу. Хотя… Сколько раз сам Мирошкин, расследуя дела об убийствах, сталкивался с тем, что человек с прекрасными личностными данными, находящийся, однако, в состоянии аффекта, совершает убийство, после чего иногда даже напрочь забывает его.

Хорошо, пусть Родионов действительно напился после ссоры с невестой. Но где он взял машину, на которой совершил наезд? А где тот самый тупой предмет, которым был нанесен удар по голове жертвы?

Вернемся к кроссовкам. На паркете в доме Родионова, в том месте, где обнаружены эти самые следы, эксперты выявили крупицы почвы с места преступления. А на одежде жертвы, на подоле платья в частности, имеется след с характерным рисунком, и на нем – следы паркетного полироля, вот, даже название имеется: «Adesil Brill». Кстати говоря, бутыль с этим полиролем была обнаружена в кладовке дома Родионова.

Что это значит? А то, что человек, который бывал в этой обуви в доме Родионова, находился и на месте преступления. Возможно, он случайно наступил на платье после того, как девушку убили и отнесли с дороги поближе к посадкам…

Сергей открыл блокнот, нашел последнюю запись – номер телефона человека, из-за которого, быть может, все и произошло. Илья Александрович Туманов. Это с ним, находясь в квартире Мусинцов, целовалась Ирина Виноградова. Это в его объятиях, на кухне, застал свою невесту Дмитрий Родионов.

Мирошкин позвонил Туманову и договорился с ним о встрече.

Спустя сорок минут он уже входил в летнее кафе, расположенное на Театральной площади, где его поджидал свидетель.

Илья Туманов. Он сразу узнал его, хотя понятия не имел, как он выглядит. Да, такие вот всегда нравятся женщинам. Блондин с темными глазами, имеющими свойство раздевать женщину взглядом. Хорош собой, со вкусом и чисто одет. Возможно, признался себе Сергей, что Виноградова была даже влюблена в него, но в силу обстоятельств (и жизненных принципов) не могла связать с ним свою жизнь. Во-первых, он женат. Во-вторых… А во-вторых, надо бы узнать, насколько этот смазливый парниша состоятелен. Ведь Ирина успела привыкнуть к определенному уровню жизни.

– Туманов Илья Александрович?

– Да-да, – нервно привстал Туманов, протягивая руку Сергею. – Как это вы меня быстро вычислили…

– Интуиция, – ответил Мирошкин, разглядывая возможного любовника Ирины. – Как вы понимаете, у меня к вам вопросы, вопросы… Думаю, вы уже знаете, что произошло с вашей знакомой, Ириной Виноградовой.

– Да, мне Саша сказал, Мусинец. Признаться, я до сих пор нахожусь в шоке… Не могу поверить…

– У вас только шок или что-нибудь еще?

– В смысле? – Туманов выглядел весьма беспокойным, нервным. Или боялся чего-то, или искренне переживал смерть своей подруги.

– А в том смысле, что мне известно, при каких обстоятельствах вы виделись с гражданкой Виноградовой последний раз.

– И при каких же?

– Может, вы сами мне расскажете? А заодно поведаете, в каких вы с ней были отношениях?

– Да в том-то и дело, что ни в каких! И я вообще не понимаю, почему вы решили расспрашивать о ней именно меня?!

– Да хотя бы потому, что это именно с вами вечером четырнадцатого июня Ирина Виноградова целовалась на кухне в квартире Александра Мусинца. И именно в этом недвусмысленном положении застал вас ее жених, Дмитрий Родионов. Вот теперь спокойно и обстоятельно расскажите мне, в каких отношениях вы состояли с гражданкой Виноградовой.

– Да ни в каких! С чего вы взяли? Ну, поцеловались спьяну, и что с того?

– Хотите сказать, что, помимо этих поцелуев, которые стали причиной ссоры между Ириной и ее женихом, ничего никогда не было? Советую вам, гражданин Туманов, хорошенько подумать, прежде чем отвечать. Малая ложь рождает большое недоверие. В нашем деле этот принцип работает как нигде.

– Но у меня с Ириной действительно ничего не было… – уши Туманова запылали. – Конечно, она мне нравилась, даже очень, но у нас никогда ничего, повторяю, не было. В тот вечер мы с ней перебрали, не надо было так много пить, мы сидели рядом, она говорила какие-то тосты…

– А что делала в это время ваша жена?

– Болтала с Риткой… с Ритой, женой Сашки Мусинца.

– Она ревновала вас к Ирине?

– Не знаю… Это вы у нее спросите.

Сергей чувствовал, что Туманов лжет.

– Вы сказали, Ирина произносила какие-то тосты. Они были обращены ко всем или предназначались только вам двоим?

– Нет, не для всех, конечно. Тосты… ну, обыкновенные, про любовь… Еще мы выпили за то, чтобы люди не лгали друг другу.

– Это уже интересно. Что еще?

– У меня было такое ощущение, словно она хочет напиться.

– Вы давно ее знаете? Она и раньше любила выпить?