– Надеюсь, она возьмется за мое дело. – Ноэль нерешительно взглянула на мать. – А ты веришь, что вчера я не выпила ни капли?

Они поднимались на Четем-Хилл, проезжая мимо антикварной лавки «Медный фонарь» и агентства недвижимости Ферриса. Мельком взглянув на дочь, Мэри твердо заявила:

– По пути сюда меня мучали сомнения. Но теперь они развеялись.

Ноэль испытала желанный прилив облегчения. У нее появился хотя бы один союзник, не считая бабушки. Если повезет, скоро будет и второй. Подумав об этом, Ноэль потянулась за своей сумочкой. От волнения она забыла причесаться. Если она не успеет придать себе респектабельный вид, Лейси может решить, что за это дело не стоит браться.

А ее мать, как всегда, выглядела безупречно в кремовых слаксах, персиковой блузке и таком же свитере, искусно присборенном на плечах. Ноэль приготовилась к неизбежному сравнению. Люди часто замечали, что они с матерью похожи, как сестры, но на самом деле это означало, что Мэри более миловидна и стильна.

– Никак не могу забыть о людях, встретившихся мне вчера в ресторане. Что они могли подумать? – В зеркальце пудреницы Ноэль увидела, что ее глаза покраснели и опухли. – Вообще-то мне до этого нет дела. Но если дойдет до суда…

– Эта мысль наверняка посетила и Роберта, – сухо отозвалась Мэри.

– Помнишь, ты предупреждала, что, выйдя за него замуж, я совершу самую чудовищную ошибку в своей жизни?

– Если бы выяснилось, что я была не права, я была бы просто счастлива.

– И все-таки ты не ошиблась. Но мне и в голову не приходило, что он способен опуститься до лжесвидетельства. – Ноэль захлопнула пудреницу и сунула ее в сумочку.

– А если ему не придется лгать? Если судья по какой-то причине встанет на его сторону?

Ноэль по-новому взглянула на мать. Порой Мэри вела себя так, будто ее ноги никогда не было в маленьком городке, однако прекрасно знала, по каким законам живут такие города.

– Все в Бернс-Лейк чем-нибудь да обязаны ему. – К этому обстоятельству Ноэль так привыкла, что говорила о нем равнодушно, как об оттенке неба. – Не только подрядчики, которых он обеспечивает работой. Он участвует в сделках с недвижимостью, ссужает деньги, даже помогает на выборах. Поэтому меня не удивит, если выяснится, что судья тем или иным способом уже запустил руку в карман Роберта. – Она откинулась на спинку сиденья, опять ошеломленная мыслью о том, что ей предстоит.

– Посмотрим, что скажет Лейси.

Мэри подъехала к современному дому в стиле ранчо, темно-бежевому, с зеленой отделкой. Краска на ставнях облупилась; «датсун» старой модели, стоящий на дорожке у дома, явно проделал немало миль. Если Лейси и была преуспевающим адвокатом, она предпочитала скрывать это. Ноэль невольно встревожилась, заметив неухоженный газон и живую изгородь, которую давно следовало подстричь.

Головокружение накатило на нее, и, почувствовав материнскую руку, Ноэль благодарно оперлась на нее. «Словно пьяница в часы похмелья…» Она еще помнила, каково просыпаться по утрам с ощущением, будто твоя голова набита промасленными тряпками, готовыми вспыхнуть. Эти воспоминания заставили ее выпрямиться и отдернуть руку. Неверно истолковав этот жест, Мэри оскорбленно взглянула на дочь.

«За наши ошибки расплачиваются близкие», – подумала Ноэль. Сколько раз в детстве она изо всех сил старалась быть хорошей! Как ни странно, от шалостей ее удерживали не мысли о матери: в глубине души Ноэль знала, что боязнь невольно причинить ей боль – почти суеверие. Наверное, она просто оберегала хрупкие отношения. Они с матерью виделись редко; в тех случаях, когда Мэри оказывалась дома, у нее почти не находилось времени на дочь.

Ноэль не могла допустить, чтобы Эмма выросла в такой же обстановке, чтобы дорожила каждой толикой материнского внимания, с нетерпением ждала волшебного дня, когда они будут не просто встречаться, а все время быть вместе. Но что ей делать теперь, без Эммы? «Кроме бабушки и Эммы, у меня никого нет».

У двери дома, заметив потрепанный коврик на пороге и картонные коробки в углу веранды, Ноэль обеспокоенно повернулась к матери:

– Как она поговорила с тобой по телефону?

– Так, словно я разбудила ее. И я могу почти ручаться, что она была не одна. – Мэри усмехнулась. – Кое-что в этой жизни остается неизменным.

Но дверь открыла совсем не такая женщина, какую ожидала увидеть Ноэль. Ей представлялась полногрудая блондинка в шелковом пеньюаре, нечто вроде уцененной Мэй Уэст. А Лейси Бакстон оказалась миниатюрной, веснушчатой, с коротко подстриженными темными волосами, в которых мелькали седые пряди, и карими глазами в окружении мелких морщинок. В своих джинсах и полосатой тенниске она напоминала скорее мать на родительском собрании в школе, чем опытного адвоката, специализирующегося на разводах.

– А, привет! Проходите. – Она вскинула голову, посмотрела куда-то за спины гостей и пронзительно свистнула. – Саманта! Ко мне, детка! Оставь бедного кота в покое. – Звучный голос, исходящий из ее хрупкого тела, изумил Ноэль: он напоминал рев портового грузчика.

Громадный косматый пес влетел в дом, чуть не сбив Ноэль и Мэри. Лейси провела гостей в тесную гостиную, где собака с грязными лапами уже взгромоздилась на диван. Лейси не обратила на нее внимания: она не сводила глаз с Мэри.

– Подожди, я попробую угадать сама… у тебя есть собственная студия?

Мэри закатила глаза.

– Благодарю за комплимент. Он особенно приятен, если вспомнить, что из нашего класса только я одна сдала выпускные экзамены на год позднее всех, притом сдала неважно.

Лейси проказливо рассмеялась и повернулась к Ноэль.

– А ты, должно быть, дочь Мэри. Глазам не верю! Я помню тебя еще крошкой. – Она протянула руку, даже не заикнувшись о сходстве Мэри и Ноэль: один балл в пользу Лейси.

Второй балл Ноэль мысленно поставила ей за крепкое деловое рукопожатие.

– Спасибо, что вы согласились сразу встретиться со мной.

Лейси невесело улыбнулась.

– Жаль только, что встреча состоялась при таких досадных обстоятельствах. Сейчас мы приступим к делу. Садитесь, если найдете куда. Хотите чего-нибудь – кофе, чаю? Боюсь, больше у меня ничего нет. Я поселилась здесь всего неделю назад и, как видите, еще не успела устроиться.

Ноэль боролась с желанием выкрикнуть: «Вы в своем уме? Мою дочь держат в заложницах, а вы предлагаете мне вести светские разговоры за чаем?» С трудом изобразив улыбку, она пробормотала:

– Я не отказалась бы от чашки чаю.

– А мне лучше кофе, – подхватила Мэри.

Через несколько минут из кухни послышался зычный голос Лейси, от которого по дому прокатилось эхо:

– Мэри, я слышала, у тебя есть собственное рекламное агентство в нашем грешном мегаполисе. А я двадцать восемь лет проторчала в Цинциннати – не спрашивай, это долгая история! – но так и не смогла отряхнуть с ног прах провинциального городишки. Когда мать умерла и, оставила мне в наследство этот дом, он показался мне знамением Божиим. Вот я и решила вернуться сюда и посмотреть, что из этого выйдет.