– А у вашей Лиды больше нет фотографий? – спросил Ромка.

– Может, и есть. Это легко узнать.

Алёна позвонила Лиде Смирновой, и та сказала, что несколько снимков она найдёт.

– Тогда ребята к тебе подъедут. Когда? – Алёна посмотрела на Ромку.

– Прямо сейчас, – сказал он. – А как её отчество?

– Александровна. Живёт она недалеко от меня.

– Отлично! – Ромка записал адрес Лиды Смирновой, допил свой кофе и встал. Глаза его тотчас упёрлись в стену, и он увидел Алёнин портрет, который, входя в комнату, не заметил.

– Какая вы тут молодая, Алёна Игоревна!

– Молодая. – Она вздохнула. – Портрету этому двадцать лет.

– Но вы ничуть не изменились с тех пор! – воскликнула Лёшка.

Женщина улыбнулась.

– Спасибо за лесть.

– Постойте… – Ромка сдвинул брови и снова сел. – А кто вас нарисовал? Не тот ли художник, который рядом с Анной на фото стоял?

– Он, – рассмеялась Алёна. – Это Володя… Владимир Петрович Репнин.

– Репнин? Почти Репин.

– Ну да, такое вот совпадение. Кстати, он тоже очень талантливый. Помнится, я ему позировала много раз. Кстати, и на нашу встречу звала: у них с Марией Андреевной были очень хорошие отношения. Но он отказался – сказал, что готовится к выставке.

– Так вы и ему звонили? А нам почему не сказали? – напрягся Ромка.

– Потому что он мне сам позвонил, чтобы пригласить в свою галерею на открытие этой самой выставки, то есть на вернисаж. Кстати, он ту злосчастную икону и реставрировал.

– Правда? – вскинулся Ромка. – А про газету вы тоже ему рассказали?

– Ну да, и про его старый снимок с Анной, и о том, что назвала его «Любовь зла».

– А он?

– Посмеялся, и только.

– А сам он не мог икону украсть?

– Ну что ты, конечно, нет. Тем более что в тот день люди видели, как он на станцию шёл, к электричке. Мог бы на автобусе поехать, он почти от церкви отходит, но Володя предпочёл более длинный путь – кое-что по дороге зарисовать собирался. Однако алиби его сочли достоверным – кто-то из местных его на дороге видел. Так что его не стоит подозревать.

– А хоть кто-нибудь у вас на подозрении тогда был?

– Нет. Пашу оправдали, и мы об этой краже быстро забыли: учёба началась, пятый курс, дипломы… Мы с Серёжей поженились, Анна, даже не окончив университет, вышла замуж за дипломата и уехала в Швецию, Павел вскоре занялся бизнесом.

– А как этот художник теперь выглядит, если он уже тогда лысым был? – не отставал Ромка.

– Его я давно не видела, но, думаю, что солидно. Он же теперь владелец довольно крупной художественной галереи, то есть и профессионально вырос, и преуспел. А ведь двадцать лет назад на Арбате картинами торговал.

– Я помню, вы говорили, а где у него галерея? Мы бы сходили к нему на выставку.

– На Садовой. «ВладАрт» называется. В интернете есть адрес.

– Спасибо!

Ромка опять вскочил, а за ним и друзья.

– Мне кажется, что мы не зря сюда приходили, – сказал Женя, когда они вышли на улицу.

– Ещё как не зря! – подхватил Ромка. – Очень может быть, что этот художник и есть тот самый солидный мужчина. Раз у него галерея – значит, далеко не бедный и, стало быть, на крутой тачке ездит. Надо только на его куртку взглянуть и узнать, что он вчера делал днём. А ещё можно его в этой куртке сфотографировать и нашим бабулькам на опознание предъявить.

– А алиби его как же? – возразил Славка. – Алёна же сказала, что в момент кражи он от церкви был далеко.

– Не смеши, – хмыкнул Ромка. – Любое алиби можно подделать и свидетелей за деньги найти. Ведь коли он картинами торговал на Арбате, значит, точно в то время бедным художником был, а галерею открыть, я знаю, ещё как дорого стоит. Одна аренда помещения требует знаешь каких затрат, к тому же в самом центре Москвы. Сам подумай, откуда у него взялись такие большие деньги? Не от продажи ли той иконы?

– Хорошо, допустим, – встряла в разговор Лёшка, – но зачем ему обливать эту несчастную фотогазету, когда он там только на одном снимке заснят, который все уже очень хорошо рассмотрели?

Ромка потёр лоб и изрёк:

– А может, не в одной этой фотографии дело? Он мог, к примеру, предположить, что на других снимках, на заднем плане, можно заметить его в тот день, когда украли икону. Впрочем, чего гадать, когда надо просто узнать, какую он носит куртку. Но и Лида Смирнова у нас тоже под подозрением, раз она так подробно обо всём расспрашивала Алёну. Сейчас мы к ней съездим и первым делом проверим, есть ли у неё чёрный блестящий плащ.

Но не успели друзья и нескольких шагов сделать, как у Славки зазвонил телефон: бабушка просила его скорей приехать домой.

– Джим на двор просится без конца, – пожаловалась она, – а у меня и сил нет бегать туда-сюда, и за него страшно: боюсь, что он отравился.

Вслед за тем Жене позвонила мама и напомнила ему о предстоящей контрольной по математике.

– Поезжайте оба домой, – сказал Ромка. – К Лиде Смирновой мы с Лёшкой и без вас сходим.

– А к художнику? – спросил Женя.

– К нему пойдём завтра. После школы, все вместе.

– Ладно. «Макдоналдс» тогда за мной.

И Женя со Славкой пошли к метро, а брат и сестра – к автобусной остановке.

Ромка шагал очень быстро, Лёшка старалась не отставать. Лидин дом они нашли сразу: он стоял в большом проходном дворе, по которому с остановки то и дело шли люди.

– Давай ничего не будем выдумывать, а просто возьмём и спросим, есть ли у неё чёрный блестящий плащ, – предложила Лёшка. – И скажем, что видели её в нашем дворе. И посмотрим, что и, главное, как она на это ответит.

– Так и сделаем, – кивнул Ромка и вдруг больно сжал её руку. – Смотри!

Лёшка посмотрела и ахнула. Во дворе откуда-то появилась стройная женщина в чёрном блестящем плаще.

– Вот везуха! Не зря пришли! Лидия Александровна, погодите! – крикнул он громко.

Женщина не обернулась.

Ромка достал телефон и быстро пошёл за ней, Лёшка – следом. Должно быть, женщина почувствовала, что её преследуют, и прибавила шаг. Но Ромка не отставал. Тогда она, достав из сумочки телефон, почти побежала. И Ромка побежал тоже, стараясь её догнать и сфотографировать до того, как она зайдёт в свой подъезд.

А женщина ускорила бег, можно сказать, помчалась изо всех сил, и когда казалось, что её уже не догнать, вдруг высоким каблуком зацепилась за какую-то проволоку и, ойкнув, рухнула наземь.

Ромка с Лёшкой к ней подбежали, и она закричала как резаная: