У подъезда уже поджидало такси – красный «Мерседес». Красный цвет – это всегда вызов судьбе. В его сегодняшнем положении то, что нужно.

– Вы по заказу? – спросил Нестор у вышедшего водителя.

– В Афины?

– Да.

– Тогда я к вам, – ответил водитель, усаживаясь на водительское кресло. – Отвезу, как на крыльях.

– Вот этого не нужно, – покачал головой Нестор. – Лучше по дороге и не торопясь. Так, чтобы добраться в полном здравии. На ближайшие пятьдесят лет у меня большие планы на жизнь.

– Мне бы ваш оптимизм! – жизнерадостно рассмеялся таксист.

Добравшись до Афин, Олкимос снял небольшую комнату напротив своей квартиры и, поглядывая через окно, изучал окружающую обстановку. Не было ничего такого, что могло бы навеять на мысль об опасности или хотя бы как-то насторожить. Никто не дежурил у его подъезда, не стучал в дверь, по округе не кружили подозрительные личности. В общем, все было как обычно, когда он проживал в этом районе.

С этой недорогой квартирой у него было связано немало приятных воспоминаний. Первая недвижимость, приобретенная на греческой земле! На этих пятидесяти метрах он был счастлив с Ниной по-настоящему. Даже тогда, когда в его карманах бренчала обидная мелочь. Потом дела резко пошли в гору, и он стал богат. Купил большой особняк и ощутил, что такое настоящая роскошь. Но позже Нестор никогда уже не был так счастлив, как в первый год пребывания в Греции. Может, это оттого, что он был молод и у него все было впереди, в том числе и неудачи. Правда, побед набиралось значительно больше. Потом он не однажды покупал и продавал недвижимость, но свою первую квартиру, что вошла в его судьбу удачей, он не продавал никогда. В трудные минуты жизни, которых у него набиралось немало, Нестор приходил сюда, прячась от злобного мира.

Понаблюдав за квартирой два дня, он наконец отважился позвонить на домашний телефон. Трубку Нина подняла после второго гудка, и он тотчас услышал ее встревоженный голос:

– Да, слушаю.

– Это я.

– Боже, как я тебя ждала! Почему ты не давал о себе знать так долго? Твой телефон тоже недоступен. Я вся испереживалась. В последний раз ты как-то неожиданно прервал разговор.

– Не беспокойся, со мной все в порядке. Ты помнишь место, где мы любили ужинать?

– Неужели ты думаешь, что я могла его забыть?

– Приходи к нему через час, я буду ждать тебя там.

Не дожидаясь ответа, Нестор положил трубку.

По договоренности с боссом Джонатан сам занимался подбором людей для предстоящей работы. Профиль его деятельности был весьма широк: от обыкновенной слежки до устранения свидетеля. Нередко требовалось в кратчайшие сроки разыскать улизнувшего человека, и лучше, чем полицейские, с этим делом никто не справлялся. Если следовало кого-то запугать, то Джонатан нанимал мордоворотов с боевым опытом, способных за тысячу фунтов стерлингов повырывать ноги даже пятилетнему ребенку. Для проникновения в жилище использовался небольшой оперативный отряд, состоящий в основном из бывших «домушников», способных открыть любые двери. В последнее время он нуждался в техническом персонале, умеющем устанавливать «жучки», проникать в информационное пространство, обесточивать сигнализации. И первый, к кому он обратился с предложением поработать за хорошие деньги, был Гарри Курц, работавший прежде в одном из шпионских подразделений радиотехнического концерна. Джонатан ни разу не пожалел о своем выборе, забирая его всякий раз на особо важные случаи.

Розыск Нестора Олкимоса как раз был из таковых.

Следовало начать с недвижимости. Если Нестор и объявится, так непременно в одной из своих квартир. Сложность заключалась в том, что квартиры у него были рассеяны по всей Греции, как молодые грибы. Оставалось определиться, куда именно тот может пойти. После некоторого размышления решили заострить внимание на его апартаментах Глифаде-гольф, куда он нередко наведывался. Оборудовав комнаты «жучками», сняли квартиру по соседству.

Ожидания оправдались сполна: вскоре в квартиру наведалась его служанка – просто для того, чтобы прибрать захламленные комнаты, а потом, груженная двумя большими сумками, объявилась и жена Олкимоса. Оставалось дожидаться самого хозяина, и он объявился.

– Прошел звонок, – посмотрел Гарри Курц на монитор, плотнее прижав наушники к голове. На мониторе сигнал обозначался длинной зеленой подвижной линией, то сжимающейся в зыбкие поперечные черточки, то вдруг распрямлявшейся.

Неожиданно линия поломалась, забравшись острыми краями на периферию экрана, и Гарри Курц услышал встревоженный женский голос:

«Да, слушаю».

На мониторе вновь появились линии и, изломавшись в острые углы, резко поднялись вверх, обозначив тем самым низкие частоты.

«Это я», – отозвался мужской голос.

– Кажется, то, что нужно, – сказал Гарри Курц, посмотрев на Джонатана, стоящего рядом. Тот лишь едва заметно кивнул, продолжая смотреть через окно. В правой руке он держал толстенную сигару, а в левой – небольшую чашечку с невероятно черным, но очень душистым кофе, наполнявшим помещение густым дурманящим ароматом. Серый дым через сложенные в трубочку губы он отправлял под самый потолок, после чего запивал затяжку небольшим глотком кофе. Получалось весьма картинно, но вряд ли он догадывался об этом. Просто так привык: бывший вояка живописно ел, плакатно пил и весьма впечатляюще прожигал собственную жизнь.

– Постарайся запеленговать, другого случая может не представиться, – поставил он пустую чашку на край стола.

Гарри уперся взглядом в монитор. Включилась программа по перехвату сигнала. Зеленая линия отпала, как пожухлый лист, а вместо нее на экране появилась карта Греции, все более укрупнявшаяся и обрастающая многими деталями.

– Никуда он не денется, – отозвался Гарри Курц, стараясь удержать курсор в центре карты.

Вот город Афины, заснятый с космической высоты, – всего-то светлое размывающееся пятнышко на берегу синего моря. Так продолжалось недолго, вскоре точка укрупнилась до большого пятна, стала приобретать контуры жилых кварталов, в неровную линию вытянулось побережье, зелеными пятнами предстали парки и скверы. Увиденное напоминало неправильную мозаику, не хватало лишь нескольких цветов, чтобы придать картине законченность. Вскоре можно было различить жилые массивы, разрезанные длинными прямыми улицами, голубые водоемы во дворах, одноглазо взиравшие в небо; отдельно стоящие здания… И тут, стремительно укрупняясь, вытесняя при этом за границу экрана один жилой район за другим, карта обросла еще большими деталями: дворами, скверами, небольшими рощицами, магазинами с кричащими вывесками, отдельно припаркованными машинами. Гарри даже сумел рассмотреть молодую пару – взявшись за руки, они направлялись в сторону моря.

Теперь на экране было всего лишь два дома: один десятиэтажный, приодетый в темные стекла, будто бы в броню, а другой пятиэтажный, выкрашенный в белый цвет с серыми жалюзи на ровных рядах окон. На третьем этаже, где-то в глубине здания, призывно вибрировал зеленый огонек, побуждая к действиям.