Кроме саркофага, в погребальную камеру ставили деревянный или каменный ящик с четырьмя сосудами.

В них хранились вынутые при бальзамировании внутренние органы фараона, отданные, соответственно, под защиту четырех богов – Амсета, Хапи, Дуамутефа и Кебех-Сенуфа. Амсет имел человеческую голову, Хапи – голову павиана, Дуамутеф – шакала, а Кебех-Сенуф – голову сокола. И крышки четырех сосудов также делались в форме голов – человека, павиана и т. д. Правда, некоторые властители, например Тутанхамон, сначала приказывали поместить свои органы в маленькие саркофаги из золота и серебра и уже только потом – в сосуды.

А еще в гробницах было обнаружено множество статуэток. Что это значило? Как мы помним, совершившие поровну плохих и хороших дел должны были работать на Осириса. Это значит – возделывать его поля Иалу: пахать, сеять, копать оросительные каналы и так далее. Но как мог делать это человек, который брезговал заниматься чем-либо подобным в своей земной жизни? И выход был найден: вместо покойника эту работу могла исполнять специально положенная в гробницу статуэтка. Вряд ли был в мире народ, который больше верил в то, что материальные земные вещи обладают совершенно чудесными проекциями в царстве небесном. Лицам статуэток придавали сходство с лицом покойника, а, чтобы уж точно не возникло путаницы, на них не только писали имя погребенного, но и перечисляли обязанности, которые статуэтка будет исполнять вместо него в царстве мертвых.

Например, надпись на статуэтке жреца по имени Осирис гласила: «Если Осирис будет учтен, призван, назначен на всякие работы, которые должны быть сделаны там, в некрополе, как делает человек для себя, для плодородия полей, для орошения берегов, для переноски песка с востока на запад и обратно, для удаления сорняков, как делает человек для себя, ты скажешь: „Я сделаю это. Я здесь!“»

Вскоре родилась целая индустрия, и для статуэток стали изготавливать корзины, мотыги, лопаты. Они, кстати, также подписывались именем владельца – видимо, для того, чтобы в загробном мире злые статуэтки не крали у хороших лопаты и прочий инвентарь.

Кого-то озарила и вполне резонная мысль, как еще можно скрасить покойному долгий досуг. Тогда стали изготавливать статуэтки обнаженных женщин. У некоторых усопших таких изображений набирался даже не гарем, а целый полк.

Саму мумию украшали множеством драгоценных оберегов и просто золотых подвесок и бус – богатый человек должен выглядеть богатым всегда. Впрочем, бедные тоже хотели выглядеть достойно, и их украшали имитациями драгоценностей.

После того как подготовка завершалась, и все необходимое для как можно более комфортного путешествия в царство мертвых было приобретено, наступала пора писать завещание и выбирать его исполнителя. Обычно им назначался один из сыновей. Кроме доли в наследстве, он получал и особую его часть, которую мог тратить лишь на поминовение усопшего. Он не имел права делить ее между собственными детьми, а должен был выбрать из них того, кто будет достойно заботиться о памяти деда и регулярно приносить в жертву хлеб, пиво и мясо и уговаривать богов вести себя с покойным хорошо.

Когда же все эти хлопоты завершались, можно было и умирать. Египтяне, как и любой другой народ, весьма плохо отзывались о старости, но стремились все же прожить в этом, пусть и несовершенном, состоянии подольше. Когда же сделать этого не удавалось, и египтянин, как тогда выражались, «отплывал к другому берегу», его близкие погружались в траур. По меньшей мере на семьдесят дней. Они прекращали все свои дела и сидели дома в безмолвной скорби. Когда же было необходимо куда-то выйти, то близкие покойного мазали лицо илом и, идя по улице, беспрестанно били себя руками по голове.

Но выйти из дома все-таки было надо. Не терпело отлагательств одно, главное теперь дело: тело усопшего нужно было передать бальзамировщикам и выбрать способ бальзамирования. Их имелось три.

Бальзамирование «по высшему разряду» заключалось в том, что из головы трупа извлекали мозг, из тела – все внутренние органы, кроме сердца, промывали все это и укладывали в специальные сосуды. Само тело дважды промывали, заполняли благовониями, а затем погружали в раствор натрона (разновидность соды), который в изобилии добывался в Вади Натрон, долине к западу от Фаюма, а также в районе Нехеба.

Через семьдесят дней тело извлекали, снова тщательно промывали и заворачивали в широкие льняные полосы, пропитанные древесными смолами и другими веществами. При этом использовались, как минимум, пятнадцать различных веществ: пчелиный воск, чтобы покрыть им уши, глаза, нос, рот и разрез, сделанный бальзамировщиком, кассия, корица, «кедровое масло» (добытое на самом деле из можжевельника), хна, ягоды можжевельника, лук, пальмовое вино, древесные опилки, вар и гудрон. Основой всех этих смесей продолжал служить натрон. Некоторые компоненты было невозможно достать в Египте, и их доставляли из-за границы, в частности из Библа.

После таких процедур тело представляло собой скелет, обтянутый кожей, однако легко при этом узнаваемый: все черты покойного сохранялись, вплоть до выражения лица.

Далее приступали к подготовке погребения. Степень торжественности погребальных обрядов также зависела, конечно, от важности усопшего.

Мумию знатного египтянина украшали богато: на нее надевали ожерелья и амулеты, браслеты, наплечники и сандалии. На разрез бальзамировщики клали толстый золотой лист с выгравированными на нем изображениями четырех божеств-хранителей по краям и глаза «уджат» в середине, который обладал свойством залечивать раны. Между ногами мумии клали копию Книги мертвых, а на лицо – маску. Для фараонов и знати такие маски изготавливались из золота, и порою они соединялась с накидкой или воротником из бус золотыми нитями. Для египтян попроще маски делались из полотна и гипса. Затем все это покрывали саваном. Теперь можно было приступать к похоронам.

На пути к гробнице члены семьи усопшего рыдали и горестно заламывали руки. В помощь им нанимались профессиональные плакальщицы, они, вымазав лица илом, рвали на себе одежды и били себя по голове. Люди посолиднее громко вспоминали о добродетелях и добрых делах покойного. Не будь всего этого шума, похороны вполне можно было бы принять за обычное переселение в новый дом: впереди процессии группа служителей несла пирожки и цветы, глиняные кувшины и каменные вазы, ларцы со статуэтками и их орудиями труда. Затем следовала группа с погребальной мебелью и колесницей в разобранном виде. Далее несли личные вещи, затем драгоценности и предметы роскоши, выложив их на блюдах – дабы окружающие могли убедиться в том, что покойный был весьма обеспеченным человеком. Затем следовало замысловатое сооружение, которое тащили две коровы, да еще несколько мужчин подталкивали сзади. Это были сани на полозьях, на санях была установлена ладья со статуями богинь Исиды и Нефтис с обеих сторон, а уже над ладьей возвышался катафалк из деревянных раздвижных рам, занавешенных вышитыми тканями или кожей.

Процессия подходила к Нилу, где уже была готова для переправы целая флотилия: погребальная ладья с загнутыми внутрь носом и кормой в форме зонтиков папируса, на которую и ставился саркофаг. На этой ладье для контроля за движением был только один человек, а все остальные члены процессии загружались на большой корабль, который буксировал ладью через Нил. Вслед за ними двигались еще четыре судна, которые перевозили погребальную утварь.