— Через пару лет… такой же самолет? — Ученый скептически покачал головой. — Много вы можете назвать Оазисов, способных создать ядерную силовую установку, да еще столь компактную, чтобы вписать в контуры фюзеляжа?

— А вам название «Альянс Североамериканских Оазисов» говорит о чем-нибудь? — зло бросил гость. — И вообще, что недооценка потенциала противника — крайне опасное дело. Янки тоже думали сто лет назад, что московиты не способны создать атомную бомбу в те сроки, в которые они ее все-таки создали. А перед последней войной эксперты пугали мир иранской ядерной программой, но не воспринимали ее всерьез сами. Тем более никто помыслить не мог о создании атомной бомбы Египтом и Бразилией вкупе с Аргентиной и еще бог знает кем. И что мы имеем теперь из-за всех своих недооценок? И не уходите от темы. Я еще раз спрашиваю: когда мы получим реальный результат?

— У нас в ходе прошлых испытаний два лаборанта погибли. Вы должны понимать, что спешка…

— Так, может, мне самому инструктировать по технике безопасности ваших безответственных работников?! — вспылил Малколм. — Меня мало интересуют истории про болванов, сунувших что-то не то куда-то не туда! Меня, как и мое руководство, интересует результат!

— Ну, кое-какие результаты уже есть…

— Вы о транспортировке предметов? Это я знаю. Но этого мало. Причем вы успешно транспортировали моноструктуры, не так ли?

— Именно так.

— А что насчет более сложных предметов? Скажем, артиллерийский снаряд, который состоит из различных веществ? Латунь, взрывчатка и что там еще…

— С этим сложнее пока, — вздохнул ученый. — Восстановление молекулярной целостности происходит со сбоями, и на выходе мы всегда имеем произвольное замещение элементов, закономерность которого пока не удалось отследить…

— Значит, о полностью экипированных солдатах не может быть и речи? — Малколм сейчас выглядел не просто злым, но выносящим смертный приговор.

— Вы представляете, что может произойти в процессе восстановления исходного образца такого типа при неконтролируемом замещении элементов? — Новак смотрел на гостя как на палача. Причем не только своего, но и вероятных солдат, о которых шла речь.

Элдридж сложил руки на груди и снова глянул за толстое стекло.

— Это скверно. Но скажите честно, успех, пусть и гипотетически, возможен?

— Возможен. И мы работаем над этим даже сверхурочно. Пластиковая тара восстановилась полностью. Более того, транспортировка той же тары, но наполненной водой, также удалась. Замещения не произошло. Показатели восстановившихся структур оказались равны исходным.

— Так, может, все дело в воде? Человек ведь, кажется, на девяносто процентов состоит из воды? — Малколм вперил взор, на сей раз полный надежды, в ученого.

— На семьдесят восемь процентов, — поправил тот и задумался.

Он вдруг вспомнил, каким именно образом человечество узнало эту простую истину, о количестве воды в человеческом организме.

Чуть более ста лет назад был такой подполковник японской императорской армии по фамилии Эгути. И служил он, как и ныне здравствующий Мечислав Новак, в секретной лаборатории. Лаборатория имела мрачноватое название «Отряд 731». И вот этот военный «ученый» Эгути брал человека, военнопленного либо кого-то из жителей оккупированных территорий, и приковывал его к стулу в изолированном помещении. Затем специальные вентиляторы нагнетали в помещение горячий и сухой воздух. Несчастный умирал долго, до семи часов продолжалась его агония. Но стремление к «научным познаниям» подполковника Эгути было сильней и настойчивей мольбы подопытного о пощаде. Да и разве может быть какое-то снисхождение к «бревну[7]»? Через пятнадцать часов непрерывного пребывания под воздушной струей человек превращался в абсолютно сухую мумию. Сравнив показатели «исходного материала» с тем, что от него осталось спустя полтора десятка часов, подполковник Эгути, а через него и весь мир узнали, что человек состоит на семьдесят восемь процентов из воды.

Но ведь полученные данные надо было проверить и перепроверить! Для этого к стулу приковывали следующего человека. И снова знойный ветер и страшная семичасовая агония. Действительно семьдесят восемь процентов. Но может, это совпадение? И вот очередной человек превращается в мумию…

— Семьдесят восемь процентов? — переспросил гость.

— Да, — задумчиво кивнул Новак.

А не станет ли он новым Эгути? Конечно, до экспериментов над людьми не дошло еще… Но далеко ли до них?

— Это что-то меняет?

— Это многое меняет. Дело не в воде.

— Ну ладно, вам, наверное, виднее, — отмахнулся Элдридж. — А следующая проблема?

— Вы о направлении?

— Именно.

— Оно пока единственное.

— Но вы уверяли, что границ быть не может.

— В пределах общего поля их нет. Я уверен в этом и сейчас. А общее поле, оно, сами понимаете…

— Но почему мы имеем только один вектор? — раздраженно перебил собеседника гость.

— Как я уже сказал, мы работаем над этой проблемой. Над всем комплексом проблем «Сопотского проекта». И здесь мы близки к разгадке. Однако прошу набраться терпения…

Юзеф Складковский был подростком, когда ему довелось увидеть воочию, как мир может стремительно полететь в тартарары. Тогда он мало понимал в политике и в том, что происходит вокруг. Его заботы крутились вокруг добычи у состоятельных родителей очередной порции карманных злотых, которые он успешно спускал на доступных сверстниц и кокаин из Голландии. Кажется, известие о первом термоядерном взрыве в его стране он пропустил мимо ушей, поскольку был занят втягиванием в ноздри белого порошка с напряженных сосков какой-то пьяной блондинки, снимающей его действия на свой мобильный телефон.

Ему, в отличие от миллиардов людей, повезло. Благодаря отцу он пережил всю катастрофу и Великую Смуту. И даже в лихие времена не знал особой нужды. Разве что наркотики практически исчезли, а выбор доступных красоток стал намного скуднее. Благодаря все тому же отцу он в итоге смог занять место в пирамидальной иерархии корпорации. Дальнейшим карьерным ростом он уже был обязан себе и теперь занимал пост начальника Специального охранного сервиса и разведдепартамента. По сути, в его ведении были полиция Оазиса, разведка, контрразведка и охранные ведомства.

Однако было кое-что, не дававшее ему в полной мере насладиться своим высоким положением. А именно иноземные соглядатаи из Ост-Европейской компании. Официально они были лишь советниками. Однако под этим подразумевалось, что он, Юзеф Складковский, подчиняется им. Более того, любой эмиссар из британского Оазиса имел над ним власть. Вот и сейчас прилетевший утром Малколм Элдридж, проинспектировав исследовательский центр, держал свой путь на десятый этаж, в офис Юзефа.