– Сколько я вам должен заплатить за корм?

– Помилуйте, ничего. Он у нас в колхозном стаде гулял в степи.

Что это, злоупотребление властью, вымогательство или взятка? То же самое и с мануфактурой. Через задние двери, вне очереди набирается в «раймаге», т. е. в районном магазине, рублей на двести-триста мануфактуры, затем она реализуется на базаре в городе, через тещу или мамашу, и выручается тысячи две или три. А как хорошо одеваются все арбитры, сравнительно с остальным населением! И костюмчики, и обувь приличная, и белье. Просто они разбирают споры между хозяйственными организациями, а потому «задние двери» для них везде открыты. Это не взятки, это просто любезность со стороны хозяйственников.

Я не ставлю себе целью полный анализ советского Уголовного кодекса, но касаюсь лишь наиболее ходовых статей и стараюсь их иллюстрировать случаями из моей судебной практики. Остановлюсь еще на главе «Отделение церкви от государства». Религия объявлена частным делом каждого. Никаким покровительством от государства она не пользуется. Церковь лишена прав юридического лица, не может иметь никакого имущества. Всякие публичные религиозные церемонии возможны лишь с разрешения местного исполкома, которое получить, конечно, нельзя. Службы совершаются в храмах, являющихся собственностью государства. Они сдаются группам верующих в бесплатное арендное пользование. Однако священник обычно облагается таким неимоверным налогом, что прихожане должны собирать для него деньги, чтобы он не был предан суду по ст. 61 УК за неуплату налога, что карается тюремным заключением и закрытием храма. В сельской местности, если священник имеет неосторожность завести десяток кур, он получает на них и «задание». Один мой клиент, дьякон, принес мне окладной лист на сдачу пяти тысяч яиц. У него было десять кур. Обычная норма налога для крестьянина 150 яиц с курицы в год; с него же брали – 500 штук. В сельском Совете ему сказали, что если его куры не несут по 500 яиц, пусть, мол, заводит больше кур, но задание снизить отказались. Нужно ли говорить, что если бы он завел сто кур, то получил бы задание на пятьдесят тысяч яиц? Таким образом, недостающие яйца он должен был собрать с прихожан, с тех самых, с которых он собирал и недостающие деньги для налога. Так что церковь играла при этом еще и роль сборщика налогов.

Я не буду рассказывать о том, что всем известно, – что все священство в конце концов было убито, замучено или сослано; что в станице Дондуковской, например, священник был поставлен зимой в отхожее место и его поливали водой до тех пор, пока он не превратился в бесформенную ледяную массу. Храмы были частью разрушены, частью превращены в клубы и зернохранилища. Однако кое-где уцелели часовни на кладбищах, чтобы люди не закапывали где попало покойников. В этих часовнях уцелели священники, но почти все они сотрудничали с НКВД. Расскажу известные мне случаи.

В станице Медведовской был убит местный активист-коммунист. Исчез он бесследно. Каких-либо следов преступления не было обнаружено. Прошло 5 лет. Все забыли об этом событии. Но вот к священнику при кладбищенской церкви пришла одна женщина исповедаться. Она сказала, что ее мучит один грех, и созналась, что она участвовала в убийстве активиста. Священник выспросил, кто были соучастники, и на следующий день все были арестованы, а затем казнены.

В почтовом отделении Кореновского района ввиду зимней распутицы скопилось много почты. На помощь почтальонам были мобилизованы несколько учеников местной школы для ее разбора. Один из учеников принес мне выкраденное им письмо, адресованное в местный НКВД. Мы его, конечно, вскрыли. В нем была информация об общем состоянии умов в одной из станиц, перечислены поименно неблагонадежные лица. Автором был священник кладбищенской церкви, он перечислял, кто говел, кто прикладывается всегда к кресту, кто усердно посещает церковь и т. д. Впрочем, и эти чудом спасшиеся священники платили высокие налоги, которые перекладывали на прихожан.

Но я видел и других священников, замаскировавшихся в разных бухгалтеров, парикмахеров, продавцов… Я видел одного священника, который просидел под полом в коровнике 9 лет, не видя божьего света. Это был редкий случай конспирации. Несколько верующих женщин свято хранили эту тайну.

Делами церкви – конечно, кроме НКВД ведал официально пятый отдел НКЮ, а ныне – министерства юстиции. Одним из консультантов его является бывший профессор Московского университета Гидулянов. Я у него сдавал государственный экзамен по церковному праву. В 1913 году он был даже ректором Московского университета. Он на меня производил впечатление робкого и безвольного человека. Как я уже упоминал, под его редакцией вышла довольно объемистая книга. Это был сборник циркуляров, разъяснений, декретов и решений Верховного суда по религиозным делам. Если судить по этой книге, в основу советской политики по религиозным делам положены разумные гуманные взгляды и принципы полной свободы и веротерпимости, но если взглянуть на разрушенные и оскверненные храмы, если вспомнить всех замученных и убиенных служителей Христа, вспомнить всех сосланных в Сибирь на тяжкие работы, которые так и поехали, держа в руках эту книгу профессора Гидулянова, тщетно надеясь, может быть, с места ссылки обжаловать приговор тройки, пятерки или суда, – то станет ясно, что все эти циркуляры, решения, разъяснения существуют только для экспорта и пропаганды.

Заканчивая повесть об Уголовном кодексе, я хочу остановиться еще на двух статьях: 107-й и 169-й УК РСФСР. Статья 107 преследует спекуляцию. В законе она определена так: «Скупка и перепродажа частным лицам в целях наживы (спекуляция) продуктов сельского хозяйства и предметов массового потребления» карается лишением свободы на срок не ниже пяти лет с полной или частичной конфискацией имущества. Верховный суд разъяснил в одном из своих определений, что статья 107 должна применяться лишь в тех случаях, когда установлено, что обвиняемый занимался этим как промыслом, что эти деяния были источником его существования, что единичные случаи перепродажи трудящимся не содержат состава преступления. Казалось бы – логичные и стройные рассуждения. Однако из судебной практики видно, что статья 107 применяется судами вовсе не в случаях спекуляции, а по совершенно другим поводам. Задачей ее является ликвидация остатков «единоличного сектора» и перевод населения на социалистические рельсы. Впрочем, в эпоху НЭПа она не применялась. Эта статья есть детище зрелого социализма.

Перед судейским столом стоит бедно одетый рабочий без пиджака, в одной рубашке и бумажных брюках. Рядом с ним его жена, босая, в ситцевой юбке и кофточке, на руках у нее грудной ребенок, завернутый в разное рванье; другого ребенка, также босого, она держит за руку. Сзади них на скамье подсудимых сидит старая и глухая женщина с костылем в руках. Она тоже бедно одета, на голове у