В подъезде, как Костик и предполагал, было значительно лучше. Прохлада там ещё сохранялась. Только он присел на одной из ступенек в лестничном пролёте, только прикурить успел, как с верхних этажей шум шагов послышался. Затем — звон металла и вновь — шаги. Мимо Кости спустилась женщина и вышла из подъезда. Наш герой ещё сигарету докурить не успел, как умудрённый воровским опытом мозг сработал. Звон-то этот — от брошенного в ящик почтовый ключа! В несколько прыжков одолел Костик два пролёта и встал у развешенных по стене ящиков. Так и есть, в почтовом ящичке под номером 11 поблёскивал заветный ключик. Достать его для Кости — дело техники. Ещё пара минут и он уже — в нужной квартире…

— Где ты шляешься! — сразу налетела на супруга Неля — Мороженого хоть бы принёс! О себе только думаешь!

— Не ори, дура, сюда смотри — Костик достал из кармана целую пригоршню золотых украшений. Чего только в ней не было! И кольца, и цепочки, и серьги, и даже часы женские наручные. У Нели от привалившего вдруг счастья голова закружилась — Где взял-то столько?

— Довольный собой супруг многозначительно подмигнул и кивнул головой в сторону многоэтажки — А ты орёшь, как резаная, «где шляешься, где шляешься»…

Рассказал Костя Неле, как обокрал квартиру. Обалдевшая от радости Неля чуть в пляс не пустилась вокруг ведра — А я-то, дура, за копейки парюсь здесь день деньской с вишней этой долбанной! А тут раз-раз и…

— Успокойся, слушай сюда — оборвал супругины восторги Костик, у которого в голове созрел гениальный по простоте своей план дальнейших действий — В городе на таких лохов только по большой удаче напасть можно. А в деревнях-то на день многие так ключи оставляют. Попробовать надо…

И попробовали молодожёны. Не ошибся вор Костя. Действительно, в начале девяностых до сёл российских западная цивилизация не совсем ещё дошла. Вот и оставляли отсталые сельчане ключи в калошах у дверей, да на косяках дверных, да под всякими там ковриками. Результаты своей деятельности Костю и Нелю не могли не радовать. Каждые два-три дня шли они с утра, как на службу, через леса, луга и долы в окрестные сёла. Возвращались, как правило не пустыми. А вечером праздник в молодой семье! Вещи уворованные разбирают, сортируют, складывают. Вскоре столь их накопилось, пришлось на чердак затаскивать. В один прекрасный такой день и говорит жене Костя — Схрон надо делать от греха подальше…

Выкопал на огороде яму два на два и глубиной на полтора метра. Обложил её внутри досками, чтоб стенки не обваливались. Сверху крышку поставил водонепроницаемую. Землёй её присыпал, замаскировал как следует. Только успел перенести в схрон имущество, как днём участковый пожаловал. Как, говорит, у вас тут с противопожарной безопасностью. Обе комнаты обошёл, и заднюю, и переднюю, на чердак слазил. А там и нет уж ничего! Зауважала тогда Неля супруга пуще прежнего. Да и как не уважать такого умного.

По октябрьским заморозкам у соседа наших героев — деда Спиридона бык с подворья выбежал. Не простой к тому же бык, а племенной. Всё село обслуживал, и из соседних деревень к нему водили. Справный бык, не поспоришь. Тишкой хозяин его звал. Как вырвался Тишка из загона, как нюхнул воздуха вольного, так и понёсся по соседским огородам, изгороди старенькие сшибая. Дед Спиридон за быком поспешает, догнать пытается, чтоб за кольцо в ноздрях у того вставленное ухватиться. Убедившись в безнадёжности погони, заорал дед Спиридон благим матом, сельчан на помощь призывая. Половину села переполошил. Сбежался народ. Молодые — смеются, веселятся, кто постарше — сочувствуют, советом помочь стараются. А задержать быка-производителя никто не решается. Тишка носится по огороду наших героев кругами, нервничать стал. И не зря. В конце-концов всем весом своим полутонным на хранилище вступил. Оно ж замаскированным было, вот бычок и не заметил. Крышка деревянная, ясно дело, такой нагрузки не вынесла и проломилась. Рухнул Тишка в яму. Взревел от неожиданности на всю округу. Деду Спиридону плохо стало от переживаний. Люди на подмогу кинулись. Деду быстро помогли, а с быком посложнее будет. Подбежали и не поймут никак, куда это Тишка провалился-то. Или склад это, или клад какой. В яме пакетов полно, тишкиными копытами разорванных, одежда вывалилась, шапки, обувь, часы всякие, парфюмерия. Кольца обручальные и с камушками на дне поблёскивают, серьги все перемешались. Народ подрастерялся от картины этой. И Тишка тут ещё ревёт блажью, башкой своей громадной мотает во все стороны. Наконец, один сельчанин, что посмекалистей, на почту сбегал и милицию вызвал…

Молодожёны наши как раз в это время на промысле своём были. Вернулись к вечеру только уставшие. И о беде своей, что Тишка подстроил, ничего не ведали. Тут их и взяли, и повязали обоих.

А начальник милицейский даже руку пожал деду Спиридону. Сказал, в шутку наверное, чтоб почаще Тишку выпускал, пусть бычок гуляет, преступления раскрывает.

Эх и круто поссорились два соседа: Степан Степанович и Степан Иванович. И повод-то для ссоры вроде никудышный. Не разъехались соседи на перекрёстке сельских дорог у пруда. На своих авто допустили касательное столкновение. Всё же, справедливости ради, следует отметить, что на переднем левом крыле «Мерса» Степана Степановича оказалось на две царапины больше, чем на таком же крыле «БМВэшки» Степана Ивановича…

Как ведь судьба-злодейка коварно поступила! Жили оба соседа через общий двухметровый забор много лет мирно и бесконфликтно. Бизнес у них разный был. Степан Степанович рынки крышевал, не подумайте про кровельные работы. Степан Иванович по опту больше трудился. Товар специфический по городу распространял, но не в том смысле, что специями занимался. Короче, оба — солидные, уважаемые в определённых кругах люди. Авторитетные оба. Да и поссорились-то они не сразу, а постепенно. Даже, можно сказать, нехотя. Вылезли из иномарок своих, поздоровались за руку и приобнялись. Когда б ещё свиделись. Обозрели повреждённые крылья своих автошек, пальцами по содранной краске поводили, языками поцокали, а потом по анекдоту друг другу рассказали.

Я, говорит Степан Степанович, усаживаясь первым в свой «Мерс», как крыло подкрашу, позвоню, сколько с тебя за ремонт. Не переживай, говорит, со всяким может случится, и лишнего я с тебя не возьму, навариваться не собираюсь. Степан Иванович слова эти сначала за юмор принял. Посмеялся даже сперва. Но потом до него всё ж дошло. Погодь, отвечает, бра…сударь, но это у тебя была помеха справа. Ты ж должен меня пропустить. А при чём здесь «лево-право»? — насторожился Степан Степанович, не ожидав такой наглости от Степана Ивановича. И вновь выбрался из «Мерса» на дорогу — Так при чём здесь «помеха справа» — переспросил оскорблённый Степан Степанович, тоже немало слышавший о Правилах дорожного движения. Я, говорит, по главной ехал дороге, и ты, в нату…по Правилам должен был меня пропустить. Вот это ни хрена себе — чуть не опешил Степан Иванович — это где ж ты «главную» дорогу-то увидел, тут знаков никаких отродясь не было… — А причём здесь знаки? — подивился Степан Степанович элементарной дорожной безграмотностью соседа — У меня дорога с покрытием, а у тебя — без. И потому… — С каким, на хрен, покрытием — не сдержался и перебил соседа Степан Иванович — Эту щебёнку в позапрошлом годе «камазист» по-пьяни рассыпал…