Пятнадцать потерянных минут на остановке, пятнадцать минут в битком набитой маршрутке. Словно от предчувствия беды под ложечкой сосало все сильнее. Беда ее встретила на пороге офиса язвительными словами:

– Вот и Вы! Не может быть! Как съездили?

– Удачно, – пытаясь скрыть виноватый взгляд, прошептала она, ошарашенная, и чуть увереннее добавила, – ездила по Вашему поручению.

– По моему поручению Вы давно уже съездили, разве нет?

«Позвонил юристу!»

– Я в пробке задержалась, потом на обед зашла сразу, – сочиняла на ходу Вика, стараясь не смотреть в лицо Пирожкова. Она двигалась по стенке от него, пытаясь проникнуть в свою комнатку. Но директор, поставив руки в боки, стеной загораживал проход.

– Я в курсе, что Вы отсутствовали на рабочем месте сегодня пять часов! И вчера Вас тоже не было!

«Все доложили! Почему он так рано? Или специально – проверить? Надо как-то выкручиваться! Лучший способ защиты – нападение», – сверкнув потемневшими зрачками, девушка решительно приподняла подбородок.

– А то, что я все выходные здесь работала, Вы в курсе? По десять часов и в субботу и в воскресенье. Отчеты за прошлый месяц, которые Вы просили, готовы. И потом, я ездила по делам фирмы!

– А кто видел, что Вы здесь были?

– На охране есть журнал!

У него зазвонил телефон. Сорвавшись с места, мужчина большими шагами направился к себе, освободив территорию. Вика с шумом выдохнула: «Слава Богу!» и пулей влетела в бухгалтерию, больше всего мечтая увидеть так необходимое ей сейчас лицо подруги.

– Живая? – Галя смотрела, округлив большие светло-серые глаза.

– Давно он здесь?

– Почти сразу, как ты уехала!

– Вот черт! А ты что не позвонила?

– Господи, да я тебе обзвонилась! Думала уже, не случилось ли чего! Хоть как съездила то?

– Удачно!

– Ну, хоть одна радостная новость! У тебя что с телефоном? Ты, случайно, звук не выключила?

– Точно! Пошла к инспектору и выключила! Забыла совсем!

– Понятно! На, глотни валерьянки. Таблетки – не пахнут. А Пирожков тебе что сказал?

– Как котенка возле порога тряс. Еще не закончил.

Галя махнула рукой:

– Пройдет! Побесится – и перестанет. Главное, что дело сделала!

Через час главный бухгалтер, словно школьница, стояла на ковре перед своим работодателем. Пирожков, развалившись в кресле, чистил ногти, не обращая внимания ее на присутствие. Сесть ей не предложил. «Ну и наплевать!», – Колесникова невозмутимо придвинула к себе стул и сместила туда центр тяжести.

– Как продвигаются поиски человека на Ваше место? – сухо спросил он, мерея ее взглядом.

– Никак. Вы с зарплатой не определились, а без этого сюда даже ехать не хотят.

– И скольким Вы звонили?

– Не знаю, человек десять нашла. А Вы никого не искали?

– Искал – за производство просят зарплату вдвое больше, чем у тебя.

«Двоих на мое место!»

– Да, когда слышат про калькуляции, обычно отказываются, – согласилась она. – Так кому мне дела передавать?

– Я завтра уезжаю, меня не будет до конца недели – видимо, больше не увидимся!

Колесникова возликовала и пропела «Аллилуйя!»

– Я могу дела пока передать заму.

– Передавайте. Кстати, нам ведь еще есть, что обсудить. Вы не находите?

– Что?

– Не догадываетесь? – грязные ногти со стола полетели в сторону Вики. – Вы мне денег должны!

От омерзения ее затошнило. Несколько секунд потребовалось, чтобы взять себя в руки.

Спокойно, словно ничего не заметив, она сцепила пальцы в кулак и положила их на стол.

– Нет.

– Нет?!!

– Я все погасила, еще недели две назад. Расчет к кассе приложен, по квартире и по отпускным.

– Так Вы себе уже и отпускные посчитали?!!

Голос был такой, что ее пальцы затрепетали. Внутри все больно сжалось от страха. Нет, она не собирается сдаваться. Только бы не заметил ее дрожи!

– Да. В кассу внесла разницу – остаток долга.

– Я от Вашей, Виктория Алексеевна, наглости, не могу прийти в себя, честное слово! А Вы не считаете, что я должен был выдать отпускные сам?

«Может, и должен, только вряд ли бы выдал!»

– А в чем наглость? Я посчитала себе отпускные, как главный бухгалтер. Как и всем остальным считала.

«Бесится, что осталась при своих! Вот бы он этими отпускными передо мной, как морковкой потряс!»

– Принесите тетрадь!

Вика, поджав губы, встала и направилась в свой кабинет, прикладывая холодную ладонь к горячему лбу. Ее трясло мелкой дрожью, щеки пылали. «Температура, – почувствовала она, и нахмурилась, – еще только этого не хватало!» Достав тетрадь, девушка вернулась к Пирожкову. Положив кассу на стол и проверив, есть ли там обещанный расчет, вышла, тихо притворив за собой дверь.

Оставшееся до конца рабочего дня время прошло где-то между сейфом и столом директора. Тот вызывал ее к себе раз десять, допытываясь, что означает та или иная сумма, выясняя, где подтверждающие чеки. Радость, самодовольство при виде того, как краснеет на глазах бывшая сотрудница, становилась все отчетливее.

– А это что?

– Плата за проезд менеджеру.

– А мы платим менеджерам за проезд? Давно ли?

– Вы свое решение отменили?

– А я его принимал?

– Со дня, как я здесь работаю.

– Да что Вы? Видно, с памятью моей что-то стало… Так вы два года налево деньги отдавали?

– У меня есть свидетели, что это Ваше распоряжение.

– А подтверждающий приказ есть?

– Для черной кассы? Вы же ее почти каждый день проверяете.

– И не настолько тщательно, видимо, как следовало. Да, конечно, не ожидал от Вас.

– Чего?

– Не думал, что Вы нас вот так покинете. Как раз еду в командировку, чтобы увеличить обороты. Новый контракт заключаем. А Вы уходите… Не думаю, что следующее место – последнее.

– Что Вы имеете ввиду?

– Вы не поторопились с уходом?

«Ничего себе! Неужели он надеется, что я после всего этого еще и останусь?»

– Мы уже это обсуждали. Вы знаете, что я пообещала уйти на другое место. Там, думаю, вырасту, как специалист.

Взглянув на нее, мужчина понял, что сейчас она искренна с ним. И голос у нее такой нежный, как переливистый хрустальный ручеек. Так странно дрогнул в конце. Вот если бы… Он резко отвернулся к окну, наблюдая за проезжающими мимо машинами. Подождав несколько мгновений для приличия, девушка вышла, зная, что это – их последний разговор и что Пирожков ей в жизни больше никогда не встретится.