– Не бойся ничего, ты же со мной, – мягко проговорил он, успокаивая ее. – Ничто не может повредить тебе, пока ты здесь.

Пока я здесь, мысленно повторила Микейла и заставила себя думать о счастливом будущем.

Микейла проснулась поздно, бросила взгляд на часы и заторопилась в душ.

Рафаэль присоединился к ней, обнял ее, чтобы унять ее суетливые движения, и увидел, что она нахмурилась.

– Почему такая спешка?

– Я забыла позвонить Мэйзи. Я должна была помогать ей сегодня в магазине. О, черт возьми! – Мыло выскользнуло у нее из рук и упало на пол. Она нагнулась, чтобы подобрать его.

– Постой минутку спокойно, – скомандовал Рафаэль, взяв мыло из ее обессилевших пальцев, – и объясни.

– Мэйзи – моя подруга. Я работаю у нее по субботам и воскресеньям. Я сказала ей, что вчера не могла ей помочь, но совсем забыла о сегодняшнем дне. А сегодня будет много народу, – рассказывала Микеила несчастным голосом, – и она будет ждать меня.

Он наклонился и поцеловал ее со всей страстью.

– Так иди, моя милая.

– Я там буду почти до вечера.

– А потом поедешь к отцу, а я приготовлю обед. – Он увидел, что она колеблется, и спокойно сказал: – Десять секунд, Микейла, или ты не выйдешь из дома в течение, по крайней мере, часа.

Она выскользнула из душа и через несколько минут уже натянула джинсы, свободную футболку, кроссовки, затем собрала волосы в хвостик, захватила кошелек, ключи и побежала вниз.

День, полный суеты и хлопот, не оставил ни у нее, ни у Мэйзи ни единой свободной минутки для разговора. Лишь после полудня поток покупателей начал иссякать. Только тогда нашлось время, чтобы сообщить Мэйзи, что Микеила переехала и что, вероятно, некоторое время не сможет помогать в магазине.

– Ты шутишь? – Глаза Мэйзи сузились. – И ты живешь с ним? – Она присвистнула сквозь зубы. – Видно, он какой-то особенный мужчина. Ты же всегда клялась, что не будешь заниматься сексом без обручального кольца.

Микейле удалось пожать плечами, будто ничего и не произошло.

– Девочка может передумать.

– Но не ты же, дорогуша! У тебя всегда были такие твердые, принципы.

Микеила хотела сказать, что у нее не осталось выбора, кроме как забыть о них. Но чем меньше Мэйзи знает, тем лучше.

– Можешь закончить пораньше, если тебе еще ехать в больницу. В магазине стало полегче, и я справлюсь сама.

– Ты уверена?

– Иди, Микейла. Позвони мне как-нибудь, ладно? Не теряй связь со мной.

– Позвоню.

Джошуа казался очень утомленным, и сердце у нее упало. Медсестра уклончиво отвечала, что некоторое ухудшение его состояния – возможно.

Микейла побыла еще немного и помогла отцу поесть. Он ел без особого аппетита, что очень ее встревожило.

Рафаэль, едва взглянув на бледное лицо Микейлы, мгновенно решил подождать с обедом.

– Что случилось? – Он выключил плиту и подошел к девушке. – Что с отцом?

Она передала слова медсестры, хотя и подозревала, что Рафаэль уже все знает сам.

Он поднял руку, взял ее за подбородок и приподнял его. Синие круги под глазами и бледность лица огорчили Рафаэля.

– Ты ела сегодня? – спросил он.

– Мы были очень заняты. Кажется, съели по сэндвичу.

– Я приготовил спагетти с соусом из омара. – Он взял высокий стакан, налил в него вина и вручил ей.

– От вина я сразу засну, – попробовала протестовать Микейла.

Хотя, возможно, поспать для нее не так уж плохо.

– Пей. – Он коснулся края ее стакана своим и немного отпил, глядя, как она тоже сделала небольшой глоток.

– Мне надо принять душ и переодеться.

– Иди, а я пока накрою на стол.

Она поставила стакан и пошла наверх. Через десять минут Микейла вернулась в расклешенных брюках и блузке со множеством маленьких пуговок. Волосам она позволила свободно падать на плечи и слегка коснулась губ неяркой помадой. Было видно, что она чувствовала себя значительно лучше и свежее.

Рафаэль раскладывал еду на тарелки, когда она вошла в кухню. Дразнящий аромат горячего хлеба и чеснока защекотал ей ноздри.

– Ммм, как вкусно, – едва выговорила она с набитым ртом.

– Я рад. – Он взял кусок хлеба, разломил и начал есть.

Микейла, как зачарованная, не могла отвести взгляд от его рук, чувствуя в их движениях силу и вспоминая их прикосновения. Вдруг ей захотелось узнать о Рафаэле побольше.

– Вся ваша жизнь прошла здесь?

– Праздное любопытство о моих корнях? – переспросил он, когда девушка встретила его пристальный взгляд.

– Интерес, – поправила она.

– Я младший из троих детей, чьи родители эмигрировали в Нью-Йорк из Барселоны и не смогли найти американскую мечту. – Нет смысла рассказывать о вопиющей бедности, которая преследовала их семью. – Отец сумел найти здесь работу, упорно трудился и через несколько лет вызвал сюда семью.

А жизнь преподала Рафаэлю больше уроков, чем он когда-либо хотел.

Микейла пристально смотрела на него, – чувствуя, что рассказал он далеко не все, и ей захотелось понять, почему.

– Вы закончили школу и поступили в университет уже здесь?

– Да. – Рафаэль отодвинул тарелку. – А ты?

– Обучение в частной школе, спортивные состязания, университет, друзья, обычная общественная жизнь. – Она пожала плечами. – Ничего заслуживающего внимания.

– Пока с твоей матерью не произошел несчастный случай…

Потерять мать очень тяжело. Но, наверное, так же тяжело узнать, что отец потратил чужие деньги, а потом и сам заболел. Именно эти обстоятельства и привели ее к человеку, который сидел напротив нее.

– Тот год для нашей семьи оказался роковым.

Еще мягко сказано.

– И теперь ты принадлежишь мне. – Он увидел, как глаза у нее блеснули зеленым огнем и как начал приподниматься ее подбородок. Гордость и храбрость.

– Да.

Осталось провести с ним год, два месяца, три недели и четыре дня. Больше, чем четыре сотни ночей с человеком, который начал западать ей в душу и кого она хотела бы ненавидеть. Однако ее тело жаждало ласки его рук и губ, и у нее появилось чувство, что самые дикие фантазии пусты по сравнению с тем наслаждением, которое он подарил ей.

Она встала, собрала посуду и отнесла в раковину.

Рафаэль смотрел на девушку и сопротивлялся желанию подойти к ней, обнять и поцеловать.