– Как-нибудь постараюсь, – буркнул я, в душе довольный новым приобретением. Даже жаль, что перезарядить его нечем – Спасибо огромное!

– Носи на здоровье! – махнул рукой Вася. – Помни мою доброту!

Он показал мне, как и что делать, выбил патроны из барабана, вогнал их по одному на место и заставил меня повторить манипуляции.

Я крутанул барабан, полюбовавшись изящным оружием. Было в нём что-то… Музыка, застывшая в металле.

– Семь патронов, говоришь. А где-нибудь достать их можно?

Маркитант схватился за бока, затрясся от смеха.

– Ну, малый, ну даёшь! Может, тебе ещё ключи от дома, где деньги лежат?

Что он имел в виду, я не понял, но важно заявил, что патроны мне пока нужнее.

– Тебе палец в рот не клади, – резюмировал Вася. – Дополнительными патронами уж как-нибудь сам разживёшься. Я, например, за добрый пяток лет найти не сумел. Правда, попервоначалу было их не семь штук, а две дюжины.

А ведь экономный. Пятнадцать патронов за пять лет – это он трижды в год стрелял, что ли?

– Закончил! – отозвался Механик.

Он спрыгнул на землю, вытер руки ветошью.

– Давай, Нечай, полезай на своё место, а я пока немного бензинчику в цилиндры плесну.

Он отправился в ангар. Я забрался в самолёт, сел на место пилота, поёрзал (жёстко, блин!), закрепился широким ремнём и приступил к проверке приборов. Озабоченности они не вызвали. Что следующим? Ага, проверка лёгкости натяжного хода ручки. Нормальный ход. Педали… и с педалями проблем нет, не подкачали педали. Угол отклонения элеронов и рулей… Тест на лёгкость хода триммера и руля высоты… Ещё… ещё… Сколько же всего! Голова кругом! Но какие слова вкусные! Так бы и произносил!

Выставляю стрелку высотомера на нуль, химичу с показателями давления.

Закончив, убедился, что направление ветра не поменялось.

– Меня с собой взять не забудешь? – ехидно поинтересовался маркитант.

– Забудешь такого. Давай, занимай своё место. Взлетать будем.

Вася не заставил себя долго уговаривать. Миг, и он оказался позади меня.

– Даже не верится, что сейчас полетим! Кстати, Нечай, ты уверен, что эта конструкция не навернётся на какой-нибудь кочке? А то костей потом не соберём.

– Расслабьтесь, пассажир. Всё будет в лучшем виде. Но, во избежание, держите под рукой сменный комплект нижнего белья, – немного позубоскалил я, на что маркитант с ленцой отозвался:

– Ты бы заранее предупредил, я б тогда сразу два надел.

– Лучше это надень, – я протянул ему шлемофон и сам надел такой же. Очки-консервы имелись в единственном экземляре, их я оставил себе. – И еще… Пулеметом пользоваться умеешь?

– Щас разберемся! Но все такие штуки в основе одинаковые.

– Только учти. Это – ШКАС, Шпитальный, Комарницкий, авиационный, скорострельный. Тысяча восемьсот выстрелов в минуту. Не будешь экономить – всю ленту в момент расстреляешь.

– Экономить мы привычные, – пробурчал Вася, вертя турель и прикидывая, как удобнее обращаться с грозным изделием прошлого. – Не подведу.

По моей команде ополченцы расчистили путь от зевак. Всё, можно взлетать.

Я надеялся, что отец придёт попрощаться, но его не было. Скорее всего, не хотел выказывать слабость на людях. Я ведь знал, что он за меня жутко переживает.

Механик, взявшись за лопасть винта, несколько раз провернул вал мотора. В книге говорилось, что это необходимо для того, чтобы поршни в цилиндрах пришли в движение и залитый в них бензин хорошо смешался с воздухом.

– Готов?

– Всегда готов, – невольно вырвалось у меня.

Поудобнее перехватившись за конец лопасти винта, он громко сказал:

– Контакт!

Я повернул включатель электрического зажигания.

– Есть контакт! От винта!

Механик дёрнул за лопасть что было сил и сразу отскочил в сторону. Мотор завёлся моментально, с первого раза. Всё же надёжная это машина У-2, настоящий рабочий фенакодус войны!

Я отрегулировал обороты двигателя, вслушиваясь в его работу и постепенно прибавляя «газ». Через какое-то время движок достаточно прогрелся, можно было взлетать.

Ополченцы, испуганно глядя на грохочущий и стрекочущий аппарат, вытащили козелки из-под колёс. Теперь, если всё пойдёт гладко, можно взлетать.

Блин! С непривычки в горле мигом стало сухо. Это только в теории всё гладко выглядит, а сейчас мне было, прямо скажем, не до смеха. Рубаха намокла и прилипла к спине, язык медленно ворочался, руки и ноги предательски дрожали. Лишь мозг лихорадочно работал. Передо мной сами собой возникали и исчезали странички инструкции.

Кажется, всё делаю правильно, по написанному. Господи, пронеси!

Нос самолёта был задран, лопасти стремительно мелькали. Картинка завораживала.

Ну что, время истекло, меня в кабину не любоваться посадили.

Понеслась, родимая!

Я оторвал хвост самолёта от земли движением ручки вперёд. Скорость увеличилась. Так, плавненько-плавненько ручку назад. Тут спешить нельзя, не блох ловим!

Ага, скорость достаточно велика, задираю «нос» моего «У-2» и по-прежнему мягко тяну ручку назад. Есть! Колёса оторвались от земли, мы в воздухе! Получилось! Просто невероятно, я лечу на настоящем самолёте! Рёв мотора приглушается шлемофоном, но с непривычки закладывает уши.

Я выравниваю крылатую машину, какое-то время лечу по прямой, потом снова поднимаю нос, набираю дополнительную высоту. Хочется взглянуть, что делается внизу, но боюсь сбиться с алгоритма действий. Позади что-то восторженно ревёт маркитант, но до меня долетают какие-то обрывки слов.

Через минуту стало ясно, что можно окончательно выравнивать самолёт.

Я делаю торжественный круг над Комплексом, а потом улетаю в сторону остроконечных звёзд кремлёвских башен.

– Пять минут – полёт нормальный, – крикнул я через плечо.

Связь на У-2 не работала, приходилось напрягать голосовые связки.

– И к чему ты это говоришь? – недоумённо спросил Вася.

– А хрен его знает! – отозвался я. – Вроде так полагается.

– Ну, коли полагается, тогда ладно, – подобрел он.

Собственно, лететь нам до Кремля предстояло от силы минут пятнадцать – двадцать. Максимум полчаса. Но первые минуты я потратил на круг над Комплексом и всякие маневрирования, приноравливаясь к самолету.

Пассажир не разделял моего восторга. Я-то в небо поднимался часто, пусть и на дельтаплане, а не на самолёте, потому и привык к воздушной стихии. А вот Вася был типичным представителем существа сухопутного, высоты опасался как огня. Небось, сожалел, что попал в попутчики, проклинал своё начальство и меня за компанию.