Он посмотрел через пыльное ветровое стекло на пустой джип на обочине и на полосатые, оранжево-белые козлы, на которых мерцали желтые огоньки. Они стояли поперек дороги и блокировали движение. Перед козлами стояли двое в камуфляже и ботинках военного образца. Лица у них были серьезные, как у играющих в войнушку мальчишек, а на груди висели М-16. Гарольд очень надеялся, что они не были заряжены боевыми патронами. В такой удачный день, как сегодня, один из этих вояк, по идее, должен подойти к пикапу и прострелить ему голову.

Джина на пассажирском сиденье вся подалась вперед, будто была уверена, что если ее лицо будет на дюйм ближе к ветровому стеклу, то она поймет, зачем заблокировали дорогу. От жары у нее на лбу тоже высыпали капельки пота. Она поджала нижнюю губу, как всегда, когда сталкивалась с чем-нибудь, что казалось ей бессмысленным, и ее лицо приобрело обеспокоенное выражение.

– Кто это такие? Солдаты?

– Похоже на то. Может, Национальная гвардия.

– А зачем они тут? Зачем они перегородили дорогу? – Ее понемногу охватывала паника – это было видно по ее голосу, который с каждым словом забирался все выше. Гарольд знал, что она уже начала воображать себе черт-те что и в голове у нее, отталкивая друг друга, проносятся мысли о торнадо, наводнениях, мятежах и других катастрофах, при которых обычно Национальная гвардия появляется в обычном мире.

– Джина, успокойся. – Он положил ей руку на колено. – Это солдатики выходного дня. Им же нужно где-то играть в свои игры.

Но когда один из молодчиков направился к пикапу, у него самого по спине побежали мурашки. Молодчик был светловолосым, веснушчатым и обгоревшим на солнце, но с выправкой у него было все в порядке: прямая спина, четкие движения и вздернутый подбородок, характерный только для военных в стойке «смирно».

– Добрый день. Что здесь происходит?

Солдат приблизился к открытому окну Гарольда и дружелюбно кивнул. Автоматическая винтовка спокойно висела у него на боку.

– Добрый день, сэр, мэм. Боюсь, вы здесь не проедете. Дорога временно закрыта. Мы направляем машины в объезд по шоссе «С»…

– Что значит «дорога закрыта»? Почему?

– Военные маневры. Ваши налоговые доллары в действии.

Джина с облегчением вздохнула, затем раздражение заполнило то пространство, где еще секунду назад бурлила паника. Она была готова к катастрофе, но не к неудобству. Смахнув со лба прядь мокрых от пота светлых волос, она стала обмахиваться рекламным листком «Флит-Фарм».

– Что значит «военные маневры»? – набросилась она на молодого солдата. Тот удивленно вскинул брови, и Гарольд улыбнулся. Он почти жалел этого цыпленка, посмевшего поставить преграду между Джиной и душем именно в тот день, когда у Джины начались месячные. – Мы живем дальше по этой дороге, и, когда мы уезжали сегодня утром, никаких военных маневров не предвиделось.

Гарольд примирительно улыбнулся, но посмотрел на солдата, и его улыбка сразу увяла. Уверенность и спокойная решимость вдруг исчезли с лица человека в форме, их сменила растерянность и даже какой-то промельк страха. Гарольд занервничал. Люди с оружием в руках не должны быть растерянными и испуганными – иначе все может обернуться очень плохо.

– Э… так вы живете дальше по этой дороге, мэм?

– Да. Где-то в полумиле дальше Фор-Корнерса. Большая ферма по левую руку. А теперь мы были бы вам очень благодарны, если бы вы сдвинули свой забор в сторону, чтобы мы могли проехать. Дома нас ждет сын.

Солдат застыл на секунду, превратившись в каменного истукана, затем сделал глубокий вдох и снова натянул маску решительного вояки.

– Мне очень жаль, мэм, но этого я сделать не могу. У нас приказ никого не пропускать.

– У вас приказ не пускать меня домой? – недоверчиво спросила Джина, наклонившись вперед, чтобы метнуть в солдата уничижительный взгляд. – Это же чушь. А теперь пропустите нас, или мы проедем прямо по вам и по вашему забору.

«А вот этого Джине не следовало говорить», – подумал Гарольд. Он находился прямо на линии огня между разгневанной женщиной и мальчишкой с автоматом, которому неизвестно что может прийти в голову. Выразительно посмотрев на Джину, он повернулся к солдату, вымучил улыбку и сказал как можно спокойнее, хотя у него самого тоже кончалось терпение:

– Слушайте, мы просто хотим добраться до дому. Разве вы не можете этого понять?

– Могу, сэр, но у нас приказ, – повторил он.

– А нам в таком случае что делать? Ездить кругами, пока вы не закончите играть в солдатиков?

– Это вам решать, сэр. Я просто выполняю свою работу.

– Ваша работа состоит не в этом. Я хочу поговорить с вашим командиром. Немедленно. А если он не появится, я развернусь, найду ближайший телефон, и дальше вы будете объясняться с шерифом округа Миссакува.

Солдат явно не знал, что делать. Его глаза метались от Гарольда к Джине и обратно, и Гарольду показалось, что в них мелькнул отблеск вины и раскаяния.

– Подождите, пожалуйста, одну минуту. Я свяжусь с командованием по рации. – После этих слов он резко развернулся на каблуках и быстрым шагом вернулся к заграждению, где с автоматом на изготовку стоял второй солдат.

Гарольд не ожидал, что солдат так быстро ретируется. По спине у него опять поползли мурашки, и на этот раз их было больше. Он чуть не подпрыгнул, когда Джина дотронулась до его локтя.

– Что-то не так, – прошептала она. Ее голос дрожал, и Гарольд почувствовал, как эта дрожь отдается у него под ложечкой. – Что-то случилось, а они нам не говорят…

– Джина, не паникуй. – Гарольд накрыл ее ладонь своей, слегка пожал и изобразил на лице ободряющую улыбку. – Эти щеглы ничего не делают без приказа. Если ему приказали перекрыть дорогу и никого не пускать, он и собственную матушку назад завернет. Сейчас придет начальство, и все разрешится.

Успокаивая Джину, он следил за солдатами. Веснушчатый парень стоял возле джипа и говорил что-то в микрофон установленной в машине рации, второй не сводил взгляда с пикапа.

Гарольд стер ладонью текущий по шее пот. Когда эта колымага не ехала, она превращалась в настоящую баню, а вся эта задержка длится уже слишком долго.

– Подожди здесь. Я пойду узнаю, чего они тянут.

Веснушчатый парень дал отбой по рации и вдруг услышал долгий, выматывающий душу скрежет и, обернувшись, увидел, как дверь пикапа повернулась на ржавых петлях и Гарольд Уиттиг ступил на дорогу. Солдату сразу пришло в голову, до чего этот гигант с черными вьющимися волосами и плечами и грудью штангиста похож на Супермена из комиксов. Второе, что промелькнуло у него в мозгу, не было мыслью, а скорее представляло собой бессознательный ответ на внешний раздражитель, как у животных. Он мгновенно развернулся на месте, словно смертельно опасная балерина, и его винтовка, описав полукруг, пришла в такое положение, при котором ее ствол был направлен Гарольду Уиттигу прямо в грудь. Но еще до того, как он завершил разворот, его напарник уже лежал на земле в стрелковой позиции, взяв Гарольда на прицел.