опиумной настойки, а затем странных капель. За несколько дней до смерти, как раз когда вы потеряли сознание, мне было приказано допросить слуг. Но затем хозяйка слегла, а лакеи вашего отца меня к ней не пустили. Хотя и с вашим падением, не всё так чисто. Только сейчас ничего не изменить.

Чувствую, что постепенно начинаю звереть, но пока держу себя в руках. Опять эта настойка и я понимаю, откуда дует ветер.

-Почему тебя не пустили лакеи отца? При чём здесь они? — помню этих трёх здоровенных лбов, которых лучше охарактеризовать, как боевые холопы, — И что ты раскопал среди слуг?

-Вы разве не видели, как граф посматривал на вдову и нашу соседку Родомилу Красовскую?

-Ей ведь не более двадцати пяти, — сначала не понял я, рассматривая окружающую реальность исходя из базовой морали своего мира.

Вернее, мира обычных людей, а не тех, кто находится на несколько ступенек выше. Но сейчас мне не до подобной чуши.

-И давно это? Мать знала?

-Прошу простить за откровенность, но буду говорить, как есть. Ваша матушка после неудачных последних родов не могла иметь детей. Да и как женщина наверняка была уже не интересна графу. Сначала ваш отец увлёкся крестьянками и несколькими одинокими соседками. Кстати, в окрестных деревеньках бегает пяток ваших братьев и сестёр. А вот с госпожой Красовской, похоже, всё серьёзно. И графиня это знала, о чём имела несколько неприятных разговоров с мужем.

Сижу, смотрю в стену и никак не могу сосредоточиться. Немец тем временем продолжил рассказ.

-Развода графу бы никто не дал. А здесь такой повод. Нет, это не он, просто так совпало, — Фридрих ответил, увидев мою попытку уточнить, — Что касается остального, то вас действительно пытались убить. И сделал это человек пана Малаховского, о чём и так догадывалась графиня. Далее приезд доктора Лисовского, который предварительно зачем-то долго разговаривал с Малаховским, и всё. Вы мечетесь в забытьи, госпоже резко стало плохо. Я попытался обратиться к Винценту, но он принял мои рассуждения за бред сумасшедшего и прогнал. Ну не к вашему отцу же мне было идти?

У меня в голове будто, что-то хрустнуло. Это встал на место последний элемент пазла.

-Неужели отец так безумно влюблён, что готов пойти если не на преступление, то на откровенную подлость?

-Всё проще — деньги. Своим приданным и большинством денег семьи графиня распоряжалась самостоятельно. А Его Сиятельству, наверное, хотелось свозить молодую любовницу, а скоро жену, в Париж или Венецию. Но это мои догадки. А вот с Малаховским и доктором всё точно. Только я больше сопровождал вашу матушку и возил тайную корреспонденцию. Доступа к внутренним делам усадьбы у меня нет. Там епархия людей вашего отца. Поэтому мне не удалось защитить хозяйку, дабы пресечь ваши возможные упрёки.

В принципе ведь не произошло ничего обычного. Ну, разборки в какой-то графской, а тем более, польской семье. Какое мне до этого дело? Да и логика заговорщиков ясна, надо было устранить подозрительного юнца, тем более обошлось без смертоубийства. Только уроды не учли, что Коля Смирнов по прозвищу Росомаха, всегда отвечал ударом на удар. Если его били по лицу, то в ответ он запинывал врага до полусмерти. За угрозу же безопасности своей семьи он бы устроил локальную войну. Юзефу фон Танесдорф я сразу стал считать если не родным, то очень близким человеком. Эти райские три недели были одними из самых счастливых в моей жизни. И смерть этого человека я не прощу никому.

Оказывается, всё это время, я смотрел на немца, который как-то незаметно подобрался, а правую руку положил на выглядывающую рукоятку ножа. Делаю жест, мол, чего случилось?

-Ваш взгляд напомнил мне фельдфебеля Отто Юнга, когда тот находился в ярости. Он был саксонцем и вроде по молодости немало натворил дел, разбойничая на дорогах. Крови у него на руках было точно немало. Во время войны с Данией он показал, чего стоит в бою и напугал даже собственных сослуживцев. Это один из немногих людей, которых я опасался.

Я расслабился и облокотился на жёсткую спинку стула. План у меня возник давно, но теперь он требовал некоторой корректировки. Долги нужно отдавать, чем я собираюсь заняться в ближайшее время. Если раньше меня и посещали мысли отсидеться в сторонке, которые я старательно гнал, то теперь это стало личным делом. А значит, господа заговорщики и прочие мятежники, скоро вас ждёт масса сюрпризов.

-Ты со мной? — спрашиваю мутного немца.

-Жена померла. Детишек воспитывает моя сестрица в Данциге. Делать мне особо нечего и жить здесь граф не позволит. Да и за хозяйку надо отомстить. Вы же это собрались сделать?

-Тогда собирайся, ефрейтор Фридрих Вильгельм Паулюс. Послезавтра мы выезжаем. Нам срочно надо посетить одного доброго доктора, — отвечаю с усмешкой, — Счастливой и долгой жизни не обещаю, но вот насыщенных приключений будет предостаточно!

Глава 6

В который раз благодарю бога, хотя сам не особо верующий, что он послал мне Фридриха. Про себя я называл немца Фредди. Ну, предположим, захотелось мне допросить некоего доктора Лисовского, жителя славного городка Новогрудок, центра одноимённого уезда. Исторический город, на самом деле. Несмотря на забавно звучащее для русского уха название и ныне затрапезный вид, в прошлые века тут такие страсти кипели — закачаешься. Здесь даже располагалась православная митрополия Великого Княжества Литовского, которая чуть ли не соперничала с московской.

Кстати, светоч польской поэзии — Мицкевич — тоже родился в этом городишке. У доктора явно присутствует тяга к прекрасному, раз он поселился в этом историческом месте. Вообще, достаточно интересный городок, который известен активным сопротивлением возвращению в ласковые объятья России-матушки. А какой здесь демографический замес! Одна татарская диаспора чего только стоит! Потомки самых настоящих ордынцев чуть ли не в центре Белоруссии моего времени!

Но сейчас не об экскурсах в историю. Вернёмся к нашему эскулапу. Как мне незаметно проникнуть в дом? Пока в Крае вполне себе действуют официальные органы власти — это уголовно наказуемое деяние. Плюс, надо учитывать, что доктор человек известный и всегда на виду. Ко всему прочему, его не оказалось дома — пан Рышард уехал к больному.

Вот здесь свои необычные таланты проявил мой новый немецкий друг. Вернее, Фридрих формально слуга, но я сразу стал воспринимать его как боевого товарища. Оказывается, в пригороде располагался небольшой трактир, где хозяином, на удивление, был не жид, а тоже немец. Насколько я понял, маман не