– Конечно, повезло! – заверила меня Иришка, с наслаждением затягиваясь сигаретой. Курить в офисе нам теперь разрешалось буквально пару раз в день, и надо было не упустить ни секунды этого счастья. Мне, правда, было легче. Теоретически я имела право курить в кабинете, но… Стас не любил запах дыма.

– Тогда почему мне так плохо?

– Потому что сейчас всем плохо. Время такое.

– Ты что, тоже про кризис? – обиделась я. Про кризис твердили все вокруг.

– Шутишь? Слышала, сколько теперь баррель нефти стоит? – выдала Иришка так, словно всю жизнь только об этом и говорила.

– Это не твои слова! – возмутилась я. – Ты бы только о стоимости летних туфель могла сказать.

– Слушай, мне мой все уши прожужжал про этот баррель. На пару со своим братцем, а поскольку я их совершенно не отличаю, то получается, что мне мозги промывают вдвойне! Так вот – пятьдесят пять долларов!

– Что?

– Баррель этот! – злобно выдохнула дым Иришка. – Будь он неладен. Говорят, все висит на волоске!

– И что будет? – вдруг как-то сильно заволновалась я.

– Мои мужики сейчас трясутся, разорится или не разорится компания, где у них квартиры в новостройке проплачены. В кредит, между прочим.

– Твои мужики? – улыбнулась я.

– Ну, наши. Наши с Ленкой, женой его брата. Она, между прочим, на шестом месяце. Им должны были еще в апреле ключи дать. Беспредел! – Ирка возмущенно затушила бычок.

– Слушай, ты так говоришь, будто у вас уже там большая шведская семья. Я тебя такой вообще не помню. Что, случилось что-нибудь? Рассказывай! Давай-давай, – ухмыльнулась я.

Иришка таинственно закатила глаза и покраснела.

– Только никому не говори. Мой пообещал, что, когда ключи дадут, мы заявление подадим. Представляешь, а эти скоты-инвесторы мне всю личную жизнь обламывают! И баррель этот, опять же… пятьдесят пять. Это же ни в какие ворота!

– Да уж, надо же. Ну, поздравляю, – протянула я.

– На свадьбе поздравишь, если что. Ну, я пойду, – заторопилась Иришка.

Наш перекур вместо положенных пяти-десяти минут растянулся на все двадцать. Я же задумалась. Может, пока я тут вся в своих метаниях, в мире что-то глобальное происходит? А я и не знаю?! Я дернулась и быстрым шагом поскакала в свой кабинет, к окну, по пути задумавшись, что за последние недели ко мне с жалобами стали приходить все реже. Почему? С одной стороны, я-то просто подумала, что это наши менеджеры и кладовщики стали людям вежливее продавать компьютеры и всякую технику. А с другой стороны, вдруг у этого всего есть свои причины? Другие причины? Может, из-за этого Стас так нервничает последнее время? А вовсе не из-за нашей сложной любви?

– Алло, Стас? Ты где? – осмелилась оторвать его от дел.

– Странный вопрос. Я на месте, – коротко буркнул он. – Что-то важное?

– Скажи, у нас все в порядке? – с места в карьер приперла я его к стенке.

– Господи, Надя, ты опять об этом. Неужели ты не понимаешь, что в рабочее время я не могу…

– Подожди, я имела в виду, не у нас, а в компании! – встряла я, пока он не разнес меня в пух и прах.

– В компании? А почему у тебя вообще возник такой вопрос? – удивился он.

– Ну… говорят, нефть очень упала. Баррель. Красивое слово, правда?

– С кем ты общалась? – недоверчиво спросил Стас. – Интересно, а ты-то сама где?

– Я тоже на работе. Ни с кем таким я не общалась. А что, это тайная информация?

– Ага. Если только не заглядывать в Интернет. Слушай, у нас в компании все сложно, если тебя это интересует. Но есть надежда, что все будет нормально, если ты не будешь меня отвлекать и дергать по каждому пустяку. И не дуйся, пожалуйста, ладно? – попросил он таким тоном, что мне стало еще больше не по себе.

Стас был раздражен, даже взвинчен. Но он был мне нужен. Мне нужно было разобраться, что происходит.

– Можно, я к тебе зайду? Пожалуйста.

– Нет, Надя, я занят. Только не надо сейчас мне мешать. Не тот момент, если честно. Голова занята…

– Чем? – переспросила я, потому что Стас замолчал. И промолчал так почти минуту.

– Чем? – переспросил он, а я вдруг поняла, что он уже занят другими делами и не помнит, что вообще-то он разговаривает со мной.

– Ты что, уже меня не слушаешь? А я, между прочим, еще на трубке.

– Ага. Ну, пока. Слушай, я тебе перезвоню, ладно? – каким-то отстраненным голосом заверил меня Стас и повесил трубку так быстро, что я даже не сразу поняла, что в моем сером рабочем аппарате уже раздаются короткие гудки.

Нормально? Нет, это нормально, так разговаривать?

Я снова набрала его номер.

– Стас, ты зачем трубку бросаешь? Что я такого…

– Прекрати немедленно. Я занят! Поняла? – рявкнул он так, что я сама бросила трубку и оттолкнула ее от себя, как будто это была ядовитая змея. Кажется, она все-таки немного меня цапнула, так как у меня закружилась голова и несколько помутилось в глазах. Или это от ярости? Я стукнула кулаком по столу (насколько я вообще на это способна) и встала.

– Ах, так?! Да я тебе вообще больше не позвоню! Мешаю я тебе? Ага, я тебе все время мешаю! Так я вообще тебя больше не побеспокою. Звони сам! – Я вскочила со стула и нервно прошлась из конца в конец кабинета. Труба за окном тоже недовольно пыхтела. Я почувствовала, как глаза наполняются слезами. А вдруг он и правда возьмет и не позвонит! Вдруг он не будет скучать, не станет обо мне вспоминать, если в его телефоне не будут появляться мои СМС и звонки?

В этот момент ко мне в кабинет постучали.

Если бы можно было взять и отделить привилегии от обязанностей и оставить себе только привилегии, я бы первая стала делать такую карьеру. Делаешь умное лицо, надуваешь щеки, а тебе за это выдают премии, дополнительные отгулы, машину за счет предприятия и ежемесячный рост зарплаты в соответствии с твоими потребностями. А это, кажется, уже где-то было. Каждому по потребностям, от каждого по способностям. А если у человека способностей нет? Или у него прекрасные способности к болтанию по телефону и сидению на диване? Сколько тогда ему положено? Лично мне очень не хотелось бы, чтобы мои способности кто-то измерял. А вдруг оказалось бы, что свое кресло конфликтного управляющего я занимаю незаслуженно? Очень вероятно!

– К тебе можно? – В мой кабинет зашел Сашка Большаков, начальник отдела продаж.

Я моментально проглотила слезы и повернулась к нему.

– Да, конечно. А что такое? – Я была вся внимание.

Как я уже говорила, основная суть моей работы была не в том, чтобы что-то там уладить или решить. В основном от меня требовалось слушать и кивать, а потом просто расставить все по местам. Но вежливо. И помочь человеку написать большую-пребольшую жалобу, которую потом я же и рассмотрю. А когда рассмотрю получше, сложу в папку и забуду о ней.