– Только не надо пугать моего мужа. Он потом несколько дней спрашивал, все ли с тобой в порядке! – напомнила Машка.

В прошлый раз я позвонила от нее Шувалову. Все бы ничего, если бы я не была совершенно пьяной, время было – около двух часов ночи, а Шувалов в то время был для меня совершенно посторонним мужчиной, боссом. Эх, пьяная женщина может горы свернуть. Тогда Шувалов приехал за мной на своей красивой новенькой «БМВ». Тогда-то все и началось. Может, снова напиться и позвонить Шувалову? Он опять приедет за мной и заберет к себе. Это было так прекрасно, так… Но что-то подсказывало мне, что в этот раз все будет по-другому.

– Наливай, – кивнула я, глядя на бутылку красного вина. – А лучше давай сварим глинтвейн.

– Глинтвейн, в мае? Его же делают зимой.

– Ага. Чтобы за окном завывала вьюга, а в камине весело потрескивали дрова, а ты сидела в кресле-качалке и смотрела на огонь, грея руки о бокал горячего глинтвейна.

– Слушай, ты поэт! – восхищенно вытаращилась на меня Машка. – Иду разогревать плиту. Черт, прямо так и хочется сесть у камина!

– Поехали ко мне на дачу. У меня камина нет, но можно не закрывать печку. Эффект примерно тот же. Тем более у меня скоро землемеры приедут границы мерить, так что мне все одно придется ехать. Я теперь воюю!

Я рассказала Машке, что у нас с новыми соседями спор по поводу елочки. Мама, почувствовавшая внезапный вкус жизни, теперь все разговоры вела только вокруг этой самой елочки. Она решила во что бы то ни стало отбить елку у бабы с животом, а после этого огородить ее высоким забором.

– Слушай, вот люди пошли. Нет, чтобы познакомиться, с тортиком зайти, чаю попить. Сразу скандалить! – возмутилась Машка, потягивая горячее вино с корицей.

– Какой там чай! Я боялась, что они с мамой друг другу последние волосья вырвут. Теперь обратного пути нет. Мама уже нашла какого-то мужика, который забор будет делать. А мне надо какие-то столбы закупить. А денег-то нет. И вообще, все на волоске. А Стас не звонит.

– Да, дела! – вздохнула Машка. Ее семью рухнувший баррель пока не затронул, но общее паническое настроение передалось и ей.

– И по анкетам моим ни черта не звонят. Никому не нужны сейчас ни менеджеры, ни секретари. И Стас не звонит.

– Да не до тебя сейчас Стасу! – отмахнулась от меня Машка. – Думаешь, ему не о чем подумать? Думаешь, ему легко, что его фирма – банкрот?

– Но не по его же вине! – возмутилась я.

– И что? Может, он ее пытается спасти сейчас!

– Но почему не позвонить мне? Ведь я же переживаю. Я скучаю. Мы бы сели рядом, я бы уткнулась ему в плечо… почему он не хочет меня даже услышать? Может, он меня уже бросил, а я об этом даже не знаю.

– Не паникуй! – разозлилась Машка, но я не собиралась ее слушать. Все это время, всю эту неделю я старательно оттаскивала свои руки от телефонов, которые попадались мне на глаза буквально везде. На работе, где стояла гробовая паническая тишина. Никто не приходил ко мне, никто не жаловался. Даже Иришка и та перестала трещать без умолку, а только стояла молча и курила. Думала. Все о чем-то думали, и я подозревала, что об одном и том же. А я не хотела мешать Стасу. Или, наверное, я не хотела сама создавать ситуацию, в которой он скажет:

– Знаешь, дорогая, сейчас мне совсем не до тебя. И не до любви. Мне надо побыть какое-то время одному. – А он бы обязательно так сказал. Ведь смог же он тогда, на даче, сказать, что не готов ничего обещать и что если меня что-то не устраивает, то я могу… что могу? Убираться ко всем чертям? Фактически он признался, что он без меня не умрет. И теперь я сидела и мучительно думала, а смогу ли я без него? И пока не находила ответа на этот вопрос. Поэтому ни с одного телефона – ни с мобильного, ни со стационарного – я не набирала его номер. Чтобы не будить лиха.

– Маш, а твой муж на тебе женился легко? – спросила я после третьего бокала глинтвейна. Почему-то я совсем не пьянела. Может, беспокойные мысли нейтрализуют алкоголь?

– Не-а. Только из-за пуза, – шепнула мне на ушко она.

– Да? Ты никогда не рассказывала.

– А ты никогда не спрашивала. Между прочим, он мне впервые сказал, что меня любит, только когда прошло лет пять после свадьбы.

– А как тогда ты узнала, что он тебя любит? – удивилась я.

– Ну… по глазам. И потом, я его любила.

– И этого было достаточно? – возмутилась я.

– Достаточно было, что мы были вместе, – отрезала она. – Это максимум, на что способны многие мужчины. Соловьем заливаются не все.

– Стас – точно не соловей, – согласилась я.

Добиться от него хоть пары слов о чувствах – это утопия. Он будет молчать, как партизан. Но как же я устала ждать его звонков. Ведь мне тоже тяжело! Я тоже по вечерам, закрывая глаза, думаю, что будет дальше. Я тоже чувствую себя маленькой песчинкой, попавшей под жернова какой-то огромной машины, всей сути которой я даже не могу понять. Мне страшно, что меня перемелют в муку, изменив мою жизнь до неузнаваемости. А ведь я всегда бежала от любых перемен. Я боялась поставить на кон даже три копейки. Даже если мне обещали, что я выиграю много и выиграю обязательно. Сидеть спокойно, пока не началось, – я поступала так всегда. Почти всегда. Если честно – мой ночной звонок Шувалову, тогда, в прошлый раз, когда мы с Машкой так безобразно напились, – это чуть ли не единственный поступок, который я совершила в жизни. И вот теперь мою жизнь вдруг поставили на кон, даже не спросив моего разрешения. И мне кажется, что Стас мог бы хотя бы набирать иногда мой номер. Хотя бы один звонок в неделю, чтобы я знала, что не совсем уж одинока в этом мире.

– Почему ты боишься? Позвони ему сама! – подбодрила меня Машка.

– А вдруг он… меня пошлет.

– Если так, значит, ты все равно напрасно ждешь. И маешься. Налить еще вина?

– Слушай, почему все дикие поступки я совершаю у тебя дома? – запоздало удивилась я.

– Я плохо на тебя влияю, – хохотнула Машка. – Давай, звони.

– Нет. Не могу, – я замотала головой, косясь на телефон.

– Ага, а потом ты позвонишь ему посреди ночи. Нет уж, давай сейчас! Ну, набирай. Это же так просто! – нетерпеливо вертелась вокруг меня Машка.

Я схватила телефон и зажала в руке.

– Не хочу. Я не хочу столько волноваться, чтобы услышать что-то вроде «я сейчас занят, ты мне мешаешь».

– Тогда все просто – пошли ему СМС! – хлопнула в ладоши Машка. – А что? Почему нет?

– Ты знаешь… – подумала я, – в принципе…

– Давай! Ну же!

Я вздохнула и решилась. Сколько, в конце концов, можно делать вид, что меня это не волнует? Я открыла телефон и набрала то, что давно хотела ему сказать: «Стас, не хочу тебя отрывать от дел, но мне очень одиноко. Разве одно СМС в день – это так много для того, чтобы я знала, что наши отношения еще живы?»