— Интересно, куда это тетя Софи запропастилась? — Она обвела взглядом близлежащие палатки и неспешно прогуливающихся людей, но тети нигде не увидела. Элизабет понимала, что опасаться нечего, наверное, просто засмотрелась на что-то и отстала, однако в сердце ее закралась тревога.

Рейвенуорт тоже оглядел толпу.

— Наверное, она где-то здесь, но нужно все-таки ее отыскать. — Он обернулся к своим слугам. — Элиас и Тео, поищите миссис Крэбб. Встретимся здесь же через полчаса. Только глядите в оба, не покажется ли вам кто-то подозрительным. Очень может быть, что люди Бэскомба следили за домом. Если это так, они наверняка последовали за нами и сюда.

— Не беспокойтесь, милорд, — усмехнулся светловолосый Тео, — все будет нормально. Верно, Мути?

— Еще как верно, — подхватил тот и, посмотрев на графа, сказал: — Мы сейчас же отыщем леди и приведем ее к вам.

Николас кивнул и взял Элизабет за руку.

— Вы пойдете со мной. И смотрите не отходите, я не хочу вас тоже потерять.

И они пошли по улице, внимательно глядя по сторонам.

— Может быть, она проголодалась, — высказал предположение Рейвенуорт. — Чувствуете запах жареного? Пойдемте туда. Вдруг ваша тетя где-то поблизости.

Обняв Элизабет за талию, он повел ее в ту сторону, откуда доносился аппетитный запах жареного мяса. У постоялого двора под названием «Жирный бык» жарилась над костром на вертеле огромная свиная туша. За несколько шиллингов желающие могли получить порцию свежеприготовленной свинины и большой ломоть грубого черного хлеба.

Элизабет почувствовала, что у нее в животе пусто, однако есть было некогда. Среди людей, стоявших вокруг костра, тетушки Софи не оказалось. Не было ее и среди тех, кто сидел неподалеку за столиками. И только когда Элизабет с графом завернули в переулок, она заметила знакомую фигуру. Нагнувшись над кучей мусора, старушка деловито выуживала из нее кусочки ржавых петель.

При виде этой картины Рейвенуорт застыл на месте.

— Боже правый! Что это она, черт подери, делает?

Увидев тетю, Элизабет так обрадовалась, что бросилась на ее защиту.

— Она что-то нашла в этой куче. Прошу вас, милорд, не сердитесь. Тетя Софи наверняка понимает, что ее поведение нелепо, но ничего не может с собой поделать. Это не в ее власти.

Рейвенуорт фыркнул:

— Но ведь это бред какой-то! Что заставляет ее копаться в мусоре?

Несколько секунд он стоял, наблюдая за тем, как добропорядочная на вид дама в шелковом розовом платье самозабвенно роется в куче осколков, тряпья и железок, и его лицо стало грустным.

Он шагнул к тетя Софи, но в этот момент рядом с ней возникла стайка мальчишек.

— Сумасшедшая старуха! — завопил один из них. — Совсем рехнулась? Зачем тебе эти ржавые железки?

Лицо тети Софи приняло обиженное выражение.

— Их можно починить и почистить, и они будут как новенькие.

— Вот чокнутая! — закричал тощий мальчишка со светлыми вихрами.

И мальчишки принялись обзывать тетю Софи на все лады и швыряться в нее камнями.

Лицо Рейвенуорта стало суровым. Грозно нахмурившись, он вышел из тени и направился к озорникам, явно намереваясь задать им хорошую взбучку. Он открыл было рот, чтобы выдать гневную тираду, но вдруг передумал.

При виде разгневанного графа дети замерли от страха: сейчас им попадет! Элизабет тоже стояла ни жива ни мертва. Внезапно Рейвенуорт улыбнулся. Отвернувшись от детей, он отвесил тете Софи легкий поклон.

— Добрый день, мадам. Не возражаете, если я поближе рассмотрю вашу находку?

— Н… нет, — пролепетала тетя Софи. — Пожалуйста, милорд. — И она осторожно одну за одной стала класть сломанные железки ему на ладонь.

— Какие прекрасные обломки, мадам. Да… просто великолепные! Я был бы счастлив предложить вам шиллинг за каждый.

— Шиллинг? Но ведь…

— В таком случае два шиллинга. Подумайте хорошенько, мадам. Цена отличная.

— Вы предлагаете мне два шиллинга? Но ведь эти обломки…

— Хорошо. Три шиллинга за каждый, но это последняя цена, больше ни пенса.

Несколько секунд тетя Софи ощарашенно смотрела на графа, но, бросив взгляд на пораженных детей, поняла, какую игру он затеял.

Улыбнувшись графу, она кивнула:

— Хорошо, ваша светлость, договорились. За три шиллинга я, так и быть, согласна.

Элизабет прикрыла рот рукой, боясь расхохотаться.

— Если вы не возражаете, — сказал Рейвенуорт, обращаясь к тетушке, — давайте пройдем на постоялый двор и там закончим наши дела, да и поесть не мешает. Я что-то сильно проголодался. Может быть, составите мне компанию?

— Конечно, — с готовностью подхватила тетя Софи. — Буду счастлива.

Дети продолжали во все глаза смотреть на них, а тетя Софи взяла графа под руку, Элизабет под другую, и они втроем неторопливо направились в сторону таверны.

Именно в тот момент, когда тетушка растерянно улыбалась графу, Элизабет поняла, что в Рейвенуорт-Холле она подвергается гораздо большей опасности, чем если бы оставалась дома.

Не лорда Бэскомба ей нужно бояться, а графа Рейвенуорта, который почти безо всякого труда сумел занять в ее сердце весьма комфортабельный уголок.

Николас взглянул на обнаженную женщину, лежавшую на огромной кровати под пологом. Ее длинные черные волосы накрыли плечи шелковистой волной, щеки окрасил нежный румянец, веки, окаймленные густыми черными ресницами, чуть подрагивали, маленькие белые зубы впились в нижнюю губу.

Приподнявшись на локтях, он снова вошел в нее, и она застонала. Тело ее, охваченное блаженным экстазом, содрогнулось. Граф весь напрягся, ожидая, что сейчас последует ее примеру, однако этого не произошло, он словно оцепенел.

Он закрыл глаза и представил вместо Мириам другую женщину — с темно-рыжими волосами, сверкающими зелеными глазами. Ноги у той женщины были длиннее, тело стройнее, а грудь более полная и высокая. Интересно, какие у нее соски? Маленькие и упругие или крупные и темные, как у Мириам? Чем пахнет ее кожа? Покрыто ли ее тело крохотными веснушками, такими, какими усеяны щеки?

Интересно, что испытал бы он, погружаясь в ее нежное девичье тело? Живо представив себе все это, граф почувствовал, что вот-вот достигнет столь долго ожидаемого блаженства. Еще раз с силой войдя в лежавшую под ним нелюбимую женщину, он, глухо застонав, содрогнулся в сладостном экстазе.

Граф молча наблюдал, как Мириам поднялась с постели, привела себя в порядок, оделась и вышла из спальни.

Но на сей раз он за ней не последовал.

Элизабет сидела на кованой скамейке у высокой каменной стены, ограждавшей сад. Ветви платана, уже усеянные набухшими почками, отбрасывали на землю причудливые тени. На одной из них висела деревянная кормушка, выполненная в виде миниатюрного замка. Маленькая певчая птичка с фиолетово-коричневым оперением и коротким хвостом сидела на крошечном разводном мосту замка и клевала семечки.