— Шестнадцатого, — поправил его Дронго.

— Верно, шестнадцатого. А еще в тринадцатом Рига входила вГанзейский союз. Что в это время было у русских? Ничего не было. Одни татарывсем владели.

— Это не совсем так. Была независимая Новгородская земля. АКиевская Русь существовала уже много веков. И вообще, мне кажется несколькосхоластическим спор о том, кто древнее. Если народ хочет жить свободным, то этоего право, но не нужно при этом считать всех остальных плохими. И даже большуюимперию, распад которой помог вам обрести независимость. Если бы недемократическое движение в Москве, Латвия до сих пор была бы несвободной.

— Это выдумки московских журналистов, — отмахнулся Брейкш, —не думайте, что я не демократ. Но я немного другой демократ, у меня своивзгляды на нашу историю и свободу. Я национальный демократ.

— Понимаю, — кивнул Дронго, с трудом удерживаясь откомментария, что уже раньше существовали национал-социалисты, которых в мирезнали совсем под другим именем.

— Мне сказали, что в Риге есть несколько запутанных дел,оставшихся еще с начала девяностых, — осторожно начал Дронго, — и мне хотелосьбы о них поговорить.

— У нас почти нет запутанных дел, — хохотнул депутат, —здесь не Чикаго и не Москва. У нас спокойно, а все уголовные дела мырасследуем, находим виновных и доводим дела до суда. В девяносто пятом был одинманьяк, которого мы долго искали, но нашли. Было несколько громких убийств.

— А самоубийств? Мне рассказывали об одном интересномслучае. — Ему было важно, чтобы Брейкш сам вспомнил дело Арманда Краулиня.

— Самоубийства — это наш бич, — вздохнул депутат, — говорят,что Скандинавские страны и Прибалтика занимают по самоубийствам первые места вмире. Можете себе такое представить? У нас бывают очень дикие случаи. Например,одна женщина утопила себя в ванной. Это же просто невозможно.

— Иногда родственники погибших не хотят поверить всамоубийство своих близких, — Дронго решил немного подсказать депутату.

— У меня был такой случай, — бутылка хорошего вина начиналасказываться, — даже не можете себе представить, как она меня достала, этасупруга погибшего. Мы провели опознание, я назначил экспертизу. Все совпало. Еемуж получил письмо из банка о необходимости возврата денег и решил, что лучшийспособ избежать оплаты — это сделать петлю. Он приехал в квартиру своего отца,в которой шел ремонт, уже зная, что там есть готовый крюк. Сделал петлю иповесился. Внизу сидел консьерж, который не видел посторонних. А когда приехаласекретарь этого самоубийцы, они вместе открыли дверь и вошли в квартиру. Все абсолютноточно, но жена словно ополоумела. Она никак не хотела признавать факты. Простокакое-то сумасшествие. Сколько крови она мне попортила, сколько жалоб на менянаписала! Дело дошло даже до эксгумации трупа. Можете себе представить? И вовремя этой эксгумации она грохнулась в обморок. В общем, мучила меня нескольколет. Но говорят, что она до сих пор не успокоилась.

— Может, у нее были какие-нибудь факты? — Дронго подозвалофицианта и заказал вторую бутылку вина.

Брейкш удовлетворенно кивнул в знак согласия.

— Никаких фактов. Только глупые домыслы.

— И у вас не было никаких сомнений?

— Некоторые сомнения, конечно, были. У погибшего на рукахнашли кровоподтеки, но это можно было легко объяснить. Он был достаточнокрупный мужчина, и когда его вынимали из петли, то уронили на пол. Я, конечно,не говорил об этом жене покойного, но сам об этом знал и указывал в своихрапортах, помогая судмедэкспертам восстановить всю картину происшедшего.

— Вы им подсказывали? — ошеломленно уточнил Дронго.

— Я им объяснил причину синяков на руке и попросил изъятьэти сведения, — охотно пояснил Брейкш, — зачем давать несчастной женщине ложнуюнадежду, что ее мужа убил кто-то из посторонних, если в квартире он был один.

— А ключи? Вы нашли ключи от квартиры?

— Ключи были у консьержа, — пояснил Брейкш, пробуя вино извторой бутылки. Оно ему тоже понравилось. И он удовлетворенно кивнул.

— Это были вторые ключи, — возразил Дронго, — а первая пара?Где они лежали, когда вы вошли в квартиру?

— В шкафу. Мы их не сразу нашли. Но они лежали в ящике, вшкафу, который был накрыт полиэтиленовой пленкой. Их мог положить туда толькосамоубийца. Он даже оставил записку, но его жена не хотела и в это поверить. Япровел три экспертизы, и все подтвердили, что писал он сам…

— Ключи в шкафу под целлофаном, — повторил Дронго. — А зачемему было так далеко прятать ключи? Он мог запереть дверь и бросить куда-нибудьсвои ключи. Почему он спрятал их так далеко?

— Откуда мы знаем? В таком состоянии человек может сделатьвсе, что угодно. У меня был случай, когда самоубийца разбил все зеркала в доме,не хотел на себя смотреть. Вы представляете, в каком пограничном состояниинаходится человек, решившийся на самоубийство? Здесь нормальная логика недействует.

— Он мог просто выбросить ключи.

— Но он их не выбросил, — возразил Брейкш, — и вообще, этимделом у нас занимались очень толковые специалисты. Покойного многие знали, онбыл достаточно известным человеком в городе. Поэтому каждый и лез в нашерасследование, надеясь найти какую-нибудь сенсацию. Но ничего не нашли. Какоехорошее вино, почему вы не пьете? Спасибо, что вы меня сюда пригласили. Оченьхороший ресторан.

Дронго вспомнил, что его пригласил в этот ресторан самАйварс Брейкш, но не стал возражать. За тесное общение со «слугой народа»следовало оплатить его обед.

— Значит, вы подсказали экспертам не обращать внимание насиняки? — переспросил Дронго.

— Я ничего не подсказывал, — в депутате проснулся опытныйследователь, — я им просто объяснял, откуда могли взяться синяки. Ну а приэксгумации этих синяков уже не было. И никаких ударов по голове или в областишеи мы не нашли. Его жена считала, что убийца мог оглушить ее мужа и потомповесить. Она даже просила проверить консьержа, хотя тот вообще был без однойноги. Представляете? А ее супруг был довольно крепким человеком и только чутьниже вас ростом.

— И больше ни одного факта, противоречащего основной версии?— спросил Дронго, наливая вино своему собеседнику.

Если бы не вино, то, возможно, Брейкш не стал бы ничегоговорить. Но хорошая обстановка, выпитое вино и давность события несколькорасслабили его внимание. К тому же он разговаривал с экспертом, приехавшим издругой страны. И поэтому, чуть наклонившись к Дронго, он загадочно подмигнул:

— Ходили разные слухи, но мы ничего не нашли. Абсолютноничего. И я думаю, что так было правильно для всех. Не нужно придумыватьглупости, когда все слишком очевидно.