небольшой заказ Русской оружейной компании – на три комплекта военно-полевых госпиталей и столько же лазаретов. Так сказать, на пробу. И можно было не сомневаться – если армейским медикам и почетному члену (как звучит, а?!) Военно-медицинской академии генерал-адъютанту Петру Семеновичу Ванновскому понравится то, что они получат, новые заказы не заставят себя ждать.

«Н-да, скоро придет пора большого турне по военным училищам империи. Или ограничиться теми из них, что поближе? Или вообще посетить только родную альма-матер да Михайловскую артиллерийскую академию, а остальные и без моего личного присутствия обойдутся. А может, и не обойдутся. Все же реклама себя любимого – дело такое, что абы кому не перепоручишь. Ладно, время подумать и решить есть. Что там у меня дальше?»

А дальше был первый (он же единственный) металлургический завод, на котором его владелец так ни разу и не был. Да и не собирался, если честно. Но это никоим образом не мешало заводу приносить хорошую, а главное – регулярную прибыль и обеспечивать своей продукцией все нужды разрастающейся империи князя. Напоследок, видимо в качестве десерта, шла фабрика, хотя по получаемому с нее доходу она уже давно и прочно занимала первое место.

«Так, бухгалтерия настойчиво подтверждает все то, что мне недавно доказывал Сонин, – так что придется поверить. Черт, Герт и сюда умудрился пропихнуть обоснование о необходимости расширения своего хозяйства! Неугомонный какой, полгода потерпеть не может. Ладно, с доходной частью все понятно, перейдем к расходной. Будущий центр специального и высокоточного станкостроения, а также качественного оружия, славный город Ковров… Да уж! Всегда подозревал, что такие проекты – крайне дорогое удовольствие, а теперь Лазорев доказал мне это опытным путем – сколько ему ни дай, все мало. Но что делать, придется потрясти мошной, раз обещают закончить к лету. Кыштым… Зараза, сам по себе обошедшийся в шесть миллионов и практически обнуливший все мои счета в Русско-Азиатском банке. Ну, тут все на стадии готовности фундаментов».

Вспомнив, во сколько ему обойдется все это счастье, Александр вздохнул.

«Русская аграрная компания. Ну, тут прибыли долго не будет… Если она, эта самая прибыль, вообще будет при моей жизни».

Просмотрев данные по разной мелочи, вроде оружейного магазинчика в Санкт-Петербурге, молодой промышленник закинул труды своих бухгалтеров в сейф, а вместо них достал стопку чековых книжек. Налил себе бокал рейнского «Ауслезе», устроился поудобнее на стуле и принялся раскладывать весьма своеобразный пасьянс.

«Русско-Азиатская банка, многолитровая и сейфовая – одна книжка от моего именного счета, другая – от того, на который капает рента. Итого две чековые книжки. Сувениры из замечательнейшей страны Швейцарии: по две книжки мне подарили у Хоттингера и в «Шаффхаузен Кантональбанке». О! С первого раза выговорил, хотя бы и про себя. Какой я молодец, однако. Итого у меня уже шесть стильных и очень красивых чековых книжечек. Теперь пройдемся по германским землям: «Дрезднер банк» дал мне всего одну штучку, зато в «Дойче банке» – сразу три. Правда, все они на разные фамилии, но ничего, пригодятся. Ну и последнее мое приобретение, от Волжско-Камского банка. Общий итог в одиннадцать штук. А неплохая коллекция собралась!»

Пополнив сладкой золотисто-топазовой жидкостью свой бокал, хозяин кабинета тут же его опять ополовинил, после чего разлиновал подходящий листочек на расходную и доходную части и принялся считать.

«Доходы среднемесячные: от ренты и лицензий – на семьсот тысяч, от предприятий – примерно столько же. И на счету компании накопилось миллиона этак три с половиной. Было больше, но пришлось потратиться на акции Товарищества Мальцевских заводов и вступительный взнос в З.И.Г. Ну и французские бумаги. Теперь смотрим расходы. Тиссену за его постоянную заботу и дружескую поддержку – аж пятнадцать миллионов рублей. И ведь все Августу мало, постоянно интересуется насчет новых заказов – как будто я деньги печатаю. Прорва ненасытная, блин. Далее, старине Фридриху Круппу, которому скоро исполнится аж тридцать восемь лет, – три с копейками, то есть три триста. Минимум столько же уйдет за океан брату моего стряпчего, и примерно шесть миллионов отпечатанных бумажек – «Строительной конторе Бари», за качественное и очень быстрое исполнение всех моих пожеланий. Так, бумаги из «Лионского Кредита» освоили. Что дальше? А дальше десять миллионов Геннадию Луневу в течение самое большее двух лет, а вернее, даже полутора. Значит – вынь да положи ему тысяч по семьсот в месяц. Ну, это нормально, тем более что на стартовый рывок уже есть. Полтора миллиона на покупку недвижимости в Москве – и личный счет в Русско-Азиатском опять станет пустым… Сто пятьдесят – двести тысяч ежемесячно на Лазорева, и небольшая поддержка научной мысли в России, особенно мыслей Менделеева и его учеников. Плюс небольшие инвестиции в свое дальневосточное поместье, и постоянные отчисления по лицензиям – не только мне платят, за кое-что и самому приходится раскошеливаться. Хм, получается, тысяч на двести пятьдесят – триста в месяц свободных денег я могу рассчитывать. Живем! Но не забываем о скромности, которая, как известно, очень украшает человека. А попутно – избавляет от множества проблем с завистниками. Так что показываем всем максимум сто пятьдесят тысяч официального ежемесячного дохода, а остальное скидываем в далекую Швейцарию. Ну что, вроде все?»

Александр собрал со стола чековые книжки, подхватил листочек со своими расчетами и, мурлыкая себе под нос невнятную мелодию, закинул все эти важные документы в маленький сейф. Захлопнул дверцу, неплохо притворяющуюся куском пола, проверил дверку большого и повернулся к окну. Хмыкнул, глянул на подарок Григория и досадливо вздохнул. Два часа ночи!

– М-да, как упоительны в России вечера…

Глава 4

Как ни старался Гурьян одеваться потеплее, да все же не уберегся и простыл – днем жарко было, вот и решил немного распахнуться и сбить шапку на затылок. И вроде бы мелочь пустяшная, а поди же ты, ему хватило – четвертый день еле-еле ноги таскает, от постели до нужника, да от нужника до теплой печки. Надо сказать, что еще с полгода назад он бы все равно ходил работать, несмотря на температуру и прочие радости-гадости, сопутствующие сильной простуде. Потому как хочешь не хочешь, а копейку в дом нести надо. Есть ведь требуется каждый день, и желательно больше одного раза. Вспомнив мать-покойницу, угасшую непонятно с чего три года назад, рано повзрослевший мужчина четырнадцати лет тихо вздохнул – какой он тогда счастливый да беззаботный был! От глубокого вздоха родился легкий кашель, и встрепенувшаяся сестренка тут же к нему подскочила. Легонько тронула старшего брата и заглянула в лицо с молчаливым вопросом – не надо ли чего?

– Пить дай.

Ополовинив небольшой ковшик, Гурьян невольно передернул плечами от