— Моя страна тебе невероятно благодарна. — Отозвался мужчина со смешком, но я всё равно расслышала напряжение в его голосе.

А когда открыла глаза и вопросительно на него посмотрела, он уже увлечённо ел, никак на меня не отреагировав.

Завтракали мы не очень долго. Точнее, Аяр ел быстро и сосредоточенно, а я всё не могла насладиться вкусом предоставленного завтрака, разрываясь между «съесть быстрее эту вкусноту» и «растянуть подольше эту вкусноту».

В конце концов доедать пришлось быстро, потому что эор, покончив с собственной порцией, отставил посуду в сторону, поставил локти на стол, скрестил вместе пальцы и на них устроил свой подбородок, уже в открытую меня рассматривая.

Тот факт, что есть под его внимательным взглядом было несколько затруднительно, эора вообще не волновал. И приходилось мне давиться, старательно делая вид, что всё в порядке.

— Ты Снежинка, — произнёс он немного задумчиво то, что вчера уже звучало, — потому что такая же беззащитная и хрупкая.

От его слов стало немного обидно, но я всё равно ощутимо покраснела.

— И также таешь от моего взгляда. — Закончил он свою мысль, сверкнув взглядом.

Я как кусочек горячей лепёшки жевала, так им и подавилась! И уже во второй раз за два дня эору пришлось спасать меня от удушья его едой. К счастью, в этот раз обошлось без поглаживаний.

Не радовало другое:

— Я тут подумал, что четыре года мне не продержаться.

Второй раз я не подавилась исключительно по той причине, что просто сделать глоток чая не успела. Кружку на всякий случай от себя отставила, на Аяра напряжённо посмотрела и хрипло спросила:

— В каком смысле?

И ведь рассказал!

— Я доверяю Акару, но себе я доверяю больше. Следовательно, жить ты будешь со мной, постоянно находясь под моей защитой, а не в академии, как он предлагал. Мой мир не терпит магов Смерти, и, уж поверь, тебя попытаются убить уже сегодня. Повезёт, если всего пару раз. Таким образом, на протяжении четырёх лет ты постоянно будешь находиться рядом со мной. С учётом того, что меня к тебе уже влечёт, предупреждаю тебя сразу: четыре года я не протяну.

Молча отломала ещё кусочек от почти закончившегося завтра, отправила в рот и принялась тщательно жевать. Не то, чтобы мне всё равно было, я даже честно собиралась испугаться, но потом подумала: а зачем? Проблемы это не решит, только новых создаст, а так хоть поем нормально.

Единственное, о чём спросила, прожевав, было:

— Кто такой Акар?

Аяр как сидел спокойный и невозмутимый, так таким же тоном мне и поведал:

— Ректор академии, в которую тебя зачислили. Между прочим, мне за это пришлось простить ему давний долг. Десять лет не прощал, а тут пришлось. Так что ты мне теперь должна.

Десять лет? После этого я подняла голову и пристально всмотрелась в суровое мужское лицо. Я бы не дала ему больше тридцати двух, если бы не глаза… Поэтому пришлось спросить:

— А сколько тебе лет?

Ответ просто-таки потряс своей невозмутимостью:

— Сто семьдесят. А тебе?

Я… не стала ему отвечать. У меня просто сил на это не хватило. Молча допила свой чай, молча отставила кружку в сторону, молча же посмотрела на с любопытством ожидающего моих слов Аяра. И задала свой вопрос:

— Сколько живут ваши айрины?

— В среднем, до трёхсот лет. — Спокойно проинформировал эор.

Ну, да-да, что-то примерно вот такое я и ожидала услышать… Информация не радовала. Вот совсем! Это получается, я умру быстрее, чем у них треть жизни пройдёт! А если эор не сдержит обещание, то и того раньше…

— Что тебя так удивило? У тебя не так? — Вновь продемонстрировал он собственную проницательность.

— Сто. — Вынесла я свой жестокий вердикт. — И это очень сильный максимум. В среднем же лет семьдесят-восемьдесят.

****

Был бы Интернет, я бы статистику посмотрела.

Эор поднял на меня тяжёлый взгляд и замер на пару мгновений, будто ожидая, пока я рассмеюсь и скажу, что пошутила.

Мне вот смешно не было. Ему, видя мою серьёзность, тоже. Но в итоге мужчина повёл широким разворотом плеч и спокойно так, уверенно-невозмутимо заявил:

— Разберёмся.

Вот удивительный он человек! Ну, то есть, не человек, а эор. Но всё равно удивительный. Слов «разберёмся» у него, наверно, самое любимое. А самое интересное, что он действительно разбирается. И мне уже просто страшно даже подумать, что он там сделать может.

Невозмутимый Аяр поднялся, забрал опустевшую посуду и ушёл к ещё одной нише в столе. Кинул в неё голубой камень, дождался, пока наберётся зажурчавшая вода и скидал в неё посуду. Её он тоже сам вымыл, чем окончательно завоевал моё сердце.

— Кто попытается меня убить?

Не знаю, зачем спросила это у эоровской спины, слова сами слетели с губ. А он взял и ответил:

— Совет точно. Кстати, благодаря тебе мы сможем вычислить и устранить несогласных с властью.

— А они… у них может получиться?

Аяр посуду мыть перестал, повернулся и внимательно на меня посмотрел.

— Может ли у них получиться убить тебя? — Уточнил он, хотя, я уверена, точно знал положительный ответ на свой вопрос. Но я кивнула, и тогда он был вынужден несколько жестко ответить: — Нет.

Всего одно слово, но прозвучало оно так, что я даже и не подумала усомниться в словах эора.

— Пошли, Снежинка.

И я пошла, как очень послушная девочка. И даже ничего не сказала, пока шла следом за Аяром. Шли недолго, в итоге вышли в просторной, кажется, гостиной.

Она была вся светло-голубая, как будто бы морозная. Белый узорчатый потолок и пол, голубоватые стены, голубая обивка большого дивана и трёх кресел рядом с ним, белый деревянный столик в центре, белый же резной камин, даже шкафчики со стеклянными дверками были белыми. Очень светло и красиво.

— Жить будешь здесь, — подтверждая мои смутные подозрения, произнёс эор, — спальню пока не достроили, но к твоему возвращению вечером всё уже будет готово. Гардероб тоже шьют в срочном режиме, вечером доставят. Если что нужно, можешь смело говорить.

Я понятливо кивнула, но на Аяра даже не взглянула, рассматривая белоснежные воздушные занавески на окнах — двух больших и пропускающих много света.

Как увидел эор, я видела, но не предала этому никакого значения. К тому же, вернулся он очень быстро. Подошёл ко мне поближе и протянул что-то. Взяла я это совершенно не задумываясь, и только когда кожи коснулся холодный металл, поняла, что мне в руки только что дали оружие.

— Что это? — Заворожено провела я кончиком указательного пальца по украшенному сложными узорами холодному, чуть мерцающему фиолетовым лезвию врученного мне кинжала.