Масштабы съемок ошеломляли. Кроме самой съемочной группы, было занято почти пятьсот актеров, бесчисленное количество животных, акробаты, карлики, клоуны. Мне довелось работать бок о бок с сорокадвухлетней слонихой Таи, которая прежде уже снималась в нескольких фильмах и даже однажды была замечена в клипе Бритни Спирс (у каждого свой скелет в шкафу).

По всем законам царства животных, я должен был прийти в ужас при виде Таи, которая возвышалась надо мной, как небоскреб. Она весила более девяти тысяч фунтов и могла бы раздавить меня своей огромной ногой, как букашку. Омар разрешал восхищаться ею только на расстоянии, но эта осторожность не помешала мне полюбить ее доброе сердце. Таи была спокойной и нежной. Ее дыхание пахло свежескошенным сеном, а за такие, как у нее, ресницы даже Мерси пошла бы на убийство. С другого конца Таи была не столь привлекательной. Она страдала от метеоризма и однажды пукнула так сильно, что чуть не сбила с ног мою возлюбленную Риз, которая в этот момент стояла сзади.

Сладкоежка Таи за кусочек мармелада была готова на все. Ловкости ее хобота оставалось только позавидовать, его можно было использовать одновременно как нос и как руку. Таи любила обыскивать хоботом карманы, обнюхивать руки людей в надежде обнаружить спрятанные там угощения. Стоило кому-нибудь обнять ее за хобот, как она тут же обхватывала этого человека и поднимала на семь футов. Так Таи развлекалась.

Но Таи не всегда так везло со съемочной командой. Как выяснилось, однажды она снималась в другом фильме, где люди обращались с ней жестоко. Спустя пять лет была выпущена та часть отснятого материала, которую раньше скрывали. Из записи стало ясно, что Таи били и применяли к ней электрошок. Так съемочной команде удалось точно передать все предусмотренные сценарием страдания персонажа. Эти подробности огорчили всех, кто знал и любил Таи.

С нами у нее все складывалось иначе. В этот раз с Таи работал прекрасный дрессировщик Гари, и вокруг слонихи царила атмосфера доброты. Гари никогда не повышал голоса, а ласково шептал ей на ухо. Таи прекрасно справлялась с работой. Ее не приходилось как-то особенно поощрять. Актеры любили и уважали ее. Особенно Роберт Паттинсон, который согласился на роль только после того, как познакомился со своей толстокожей коллегой.

Не скажу, что со мной он был менее любезен. Напротив, постоянно гладил и целовал меня (спокойно, фанатки!). И все же, когда он находился рядом с этим нежным гигантом, чувствовалось, что эмоции его захлестывают. Между ними установились глубокие и осмысленные отношения. Роберт не забыл о Таи, даже когда съемки фильма завершились. Ходили слухи, что он плакал, когда им пришлось расстаться, и даже предлагал взять слониху под свою опеку.

В собачьем представлении Человек и есть то, что мы зовем Богом.

Зверинец, который обосновался на территории съемочной площадки, напоминал мюзикл, который мы с Гордо однажды смотрели по телевизору. Он назывался «Доктор Дулиттл» и рассказывал о странном враче (его играл Рекс Харрисон), который изучил более пятисот языков животных. Ну да! Никто не в силах выучить беличий язык. Даже человеку не под силу разгадать их тарабарщину. Я сам чувствовал себя отчасти доктором Дулиттлом, когда мы с Омаром прогуливались по съемочной площадке вместе с ламами, лошадьми и буйволом, с очень вежливым жирафом Стенли и тигрицей Сереной (теперь я называю тигров кошками). Кроме них, была гиена, две львицы, один сварливый лев по имени Мейджор, два львенка, медведь, четыре леопарда, два волка, четыре верблюда (у них плохо пахло изо рта) и два кенгуру. Омар волновался. Помня о моих нападениях на козла и попугая и зная о том, что при виде белок и голубей я прихожу в ярость, Омар посчитал обстановку небезопасной, поэтому первое время водил меня на поводке. Он хотел проследить за моей реакцией на каждого из животных и убедиться, что они не представляют для меня угрозы.

Он напрасно переживал. Я стал хорошим мальчиком. Но возмездие не заставило себя долго ждать. Мое неподдельное блаженство от пребывания на съемочной площадке вместе с мисс Уизерспун было омрачено присутствием четырех визгливых зебр. Их звали Вдоводел, Туз, Полосатик и Зак. Перед съемками Омар сводил меня к ним в загон, чтобы мы познакомились. Я принюхался к этим странным лошадям, они – ко мне. Я не собирался скрывать, что не люблю зебр за их оскал и дикарский ирокез, особенно после того, как один из них резко бросился на меня.

Заметив движение зебры, я моментально отпрыгнул. Перед самым носом захлопнулась ее пасть, обдав дыханием, напоминающим вонь из компостной ямы. Как благовоспитанное существо, я постарался проигнорировать это оскорбление. Мне было известно, что некоторые члены съемочной команды боятся зебр, но не хотелось выдавать, что такой тертый калач, как я, может оказаться в числе испуганных. Напротив, перед тем как уйти, я продемонстрировал свое пренебрежение, оставив метку с запахами презрения.

Намек сделан.

Через три дня мы отправились снимать эпизод в большом цирковом шатре. Его возвели специально для съемок на пустыре около города Пиру в калифорнийском округе Вентура. По сюжету перед началом представления цирковая труппа маршем входит в шатер, где ее с нетерпением ждет толпа возбужденных зрителей. Клоуны, акробаты и другие артисты, улыбаясь, входят внутрь и заводят животных.

В роли моего дрессировщика Кинко был восхитительный актер Марк Повинелли. Когда он заводил меня в шатер, на нем был костюм тюремного надзирателя. Омару пришлось надеть такой же на случай, если вдруг понадобится появиться в кадре. Меня нарядили в униформу, надели маленькую полосатую шляпу-таблетку, но мне казалось, что ее интенсивный цвет не очень-то гармонирует с моим утонченным окрасом (уважаемые костюмеры, учтите это на будущее!).

Наше место в этом параде было сразу за зебрами. Я медленно тащился в ожидании худшего. С самого начала шествия эти пестромордые африканские непарнокопытные высокомерно гадили прямо нам под ноги. Чтобы не вляпаться в исходящие паром кучи, приходилось каждый раз отпрыгивать в сторону. Я постепенно терял самообладание, и, надо признаться, наступил момент, когда я стал неуправляемым. Обезумевший, я забыл о том, что Кинко держит меня на поводке, и рванул вперед, чтобы искусать щиколотки этим аборигенам. Рвался изо всех сил, выкручивая поводком руки Кинко до тех пор, пока не начал задыхаться сам.

Пришлось сделать не один дубль (не только по моей вине, я лишь поспособствовал), и все время эти травоядные вели себя отвратительно, выводили меня из себя. Я не мог справиться с одолевавшей меня яростью, на которую имел полное право. Зуб за зуб! Наш конфликт достиг такого масштаба, что все попытки успокоить меня были обречены на провал.