– Не в статье дело, Володя. Ты уже должен понять, в этом мире выигрывает сильнейший. Я имею в компании 40 процентов акций, ты, а точнее, Эльмира Руслановна, твоя жена, – 30 процентов. Мне нужен контрольный пакет акций. Как заполучить его? Только приобретя половину акций Эльмиры.

– Но она никогда не пойдет на продажу акций.

– Вот мы и подошли к главной теме нашего разговора. Естественно, Эльмира не продаст и процента акций. Мне нужна половина ее пакета. А это не одно и то же.

– Я плохо тебя понимаю.

– Что ж, буду прям, как рельс. Как ты думаешь, что сделает Эльмира Руслановна, весьма своенравная и жестокая женщина, узнав, что ее муж вовсю гуляет с моим секретарем Тамарой Кравчуковой, женщиной и молодой, и весьма привлекательной?

– Эльмира не может узнать о Тамаре, – побледнел Адалин.

– Ошибаешься. Очень даже может. И даже уже сегодня. Так что она сделает, узнав о предательстве муженька? Молчишь? Я отвечу. Она вышвырнет тебя из дома, лишив всего, что ты имеешь, и в первую очередь права управлять компанией от ее имени.

– Ты хочешь сказать, что сможешь подставить меня?

– Я говорил и еще раз хочу сказать лишь одно: в этом мире выживает сильнейшей. Я силен, ты слаб. Так почему мне не воспользоваться этим?

– Но… но… это же подло!

– А приказывать убить молодого журналиста не подло? А обманывать жену не подло?

– Но ты же сам…

– Речь, Володя, не обо мне. То, что позволено сильному, не позволено слабому.

– Что ты хочешь, Максим?

– Получить двадцать процентов акций, принадлежащих твоей жене! И все!

– Все? Какая мелочь? Но что могу я, если акции у Эльмиры?

– Ты можешь решить этот вопрос. И получить обеспеченную свободу.

– Без права участвовать в управлении компанией?

– Да, без права. Но оно тебе нужно? Десяти процентов тебе за глаза хватит, чтобы жить в свое удовольствие без приложения каких-либо усилий.

– И каким же образом я могу решить данный вопрос?

– Ты что, на самом деле не вникаешь в ситуацию или прикидываешься идиотом? Твоя прелестная супруга, насколько мне известно, большая любительница пластических операций. Как же, ведь ей надо держать форму. А операция – это всегда риск. Люди нередко умирают от обычного аппендицита. Заденет хирург случайно какой-нибудь жизненно важный орган, и все, пациента повезли в морг. Хирург же практически никакой ответственности не несет. Врачебная ошибка. Их не совершают только те, кто ничего не делает.

– Ты предлагаешь мне убить Эльмиру? – со страхом уставился на Роксенова Адалин.

– С ума сошел! Ничего я тебе не предлагаю, только предупреждаю – не получу контрольного пакета акций, останешься без штанов, остальное додумывай сам. Свободен!

Роксенов откинулся на спинку кресла и нажал кнопку вызова секретарши:

– Тамара, мне нужен Рогин!

– Сейчас найду его!

Буквально через минуту завибрировал сотовый телефон – на дисплее высветилась фамилия помощника.

– Ты где, Стас? – поинтересовался Роксенов.

– Работаю по теме, Максим Григорьевич.

– Результаты есть?

– Я вышел на журналиста, состряпавшего статью.

– На Воробьева?

– Он такой же Воробьев, как я президент. Его фамилия Круглов. Анатолий Круглов.

– Дальше?

– Вечером в 20.00 мы условились встретиться в кафе на Арбате. По отзывам коллег, Круглов не прочь подзаработать на стороне.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что он нередко сдавал за бабки тех людей, что сбрасывали ему конфиденциальную информацию.

– Другими словами, сдавал заказчиков статей, желавших сохранить свое имя в тайне?

– Точно так. Круглов умный, но беспринципный малый. Кстати, берет за свои услуги весьма дорого.

– Ты должен узнать имя заказчика нашей статьи. Цена вопроса меня не интересует.

– Думаю, вечером вы будете знать, кто инициировал появление в СМИ компрометирующего компанию материала.

– Думать мало, надо быть уверенным.

– Я уверен, что узнаю имя заказчика, если, конечно, буду располагать требуемой суммой.

– У тебя есть деньги. Заплати. Потом вернешь с процентами.

– Я понял, Максим Григорьевич.

Роксенов отключил сотовый телефон.

Продажный журналист – это хорошо. Это, можно сказать, повезло. Гораздо хуже, если нарвешься на этакого идейного правдоискателя. Такие еще остались в журналистике. С ними трудно договориться. Будем надеяться, что Стасу повезет.

Телефон Роксенова не умолкал, звонили так называемые друзья. Возмущались, плохо скрывая истинные чувства удовольствия и злорадства, содержанием статьи. Устав от всех этих пустых разговоров, Роксенов решил для порядка сам позвонить в редакцию газеты.

Главного редактора на месте не оказалось. Ответила ответственный секретарь. Прокуренным хриплым голосом она наотрез отказалась комментировать статью. О вас написали неправду? Докажите. В суде. Можете опубликовать опровержение, что выйдет в кругленькую сумму. И бросила трубку. Такая стерва, наверное, как жена Адалина, Эльмира Руслановна.

Около четырех позвонил помощник. Он сообщил, что журналист Воробьев-Круглов неожиданно перенес встречу, назначив ее на 17.00 в кафе у метро «Таганская».

– Как считаешь, Стас, с чего вдруг заметался журналист?

– Да все это понты, Максим Григорьевич, цену себе парень набивает, мол, рискует, вынужден шифроваться. Чтобы потом запросить нужную сумму.

– Хорошо, работай по плану. Жду от тебя новостей. Да, погоди, а чем занимается Гаулин?

– Извините, Максим Григорьевич, но об этом вам лучше у него самого спросить. Он, как старший, определил мне задачу, я ее решаю. Чем занимается сам Эльдар, не знаю и знать не хочу. Не мое это дело.

– Ты прав. До связи!

Роксенов отключил телефон и тут же набрал номер начальника службы безопасности:

– Эльдар?

– Да, Максим Григорьевич!

– Ты сейчас где?

– Во Владимирской области.

– Не понял?

– Вы поручили мне разобраться с ситуацией? Вот я и разбираюсь.

– Во Владимирской области?

– Да. Наверняка информация по лесу и пацану, разбившему себе башку, пошла отсюда. Постараюсь узнать, кто именно пустил ее в ход, заодно и кому она была передана.

– Ну, это быстрее узнает Стас. Он в пять часов встречается с Воробьевым, точнее с журналюгой, публикующимся под этим именем.