Черные кружева, сквозь которые просвечивалась кожа – лучший выбор для вечернего выхода ведьмы. Спину она оставила оголенной, но подол опустила до самых лодыжек. Боковой разрез, позволяющий разглядеть кружевные чулки – и теперь ни один мужчина не сможет устоять. Даже к чарам прибегать не придется. Морриган взбила руками прическу, алой вуалью иллюзии тронула губы, очерчивая контур и придавая полноты. Усмехнулась, глядя на себя в зеркало. Берегись, Пропасть – Морриган Блэр вышла на охоту.

С самоуверенностью пришлось повременить, когда, вновь оказавшись среди спешащих куда-то прохожих, она поняла, что понятия не имеет, куда ей теперь идти. Не кричать же на каждом углу – «где мне найти бокора?»

Первым делом Морриган попыталась выяснить как можно больше информации о месте, в котором оказалась. Довольно быстро нашла гостиницу, в которой можно было остановиться на ночь – или даже на долгий срок, и сняла комнату – кто знает, на сколько придется задержаться в Пропасти. Владелицей оказалась молодая и молчаливая девушка с тяжелой копной рыжих волос. То ли гостиница досталась ей по наследству, то ли иллюзией сбавила себе несколько годков.

В Кенгьюбери магия иллюзии делилась на несколько ступеней, которые строго контролировал Трибунал. Первая, наипростейшая ступень, позволяла вносить лишь легкое изменение в собственную внешность, добавляя красок, но не затрагивая черты лица – то, что впоследствии назвали макияжем. Ею же можно было привнести изменения в интерьер вроде невинного разукрашивания обоев и обивки дивана. Вторая ступень позволяла создавать предметы мебели из воздуха – увы, исключительно визуальные и очень недолговечные, а также изменять фигуру, к чему охотно и довольно часто прибегали пухленькие представительницы женского пола. Но, как и любые чары, иллюзия не могла существовать вечно и требовала значительное количество магических сил на ее поддержание, к чему далеко не все были готовы. Это приводило к тому, что, желая визуально «похудеть», женщины запасались большим количеством Экфо – их собственной магии не хватало на бытовые и иллюзорные чары. Тут уж приходилось выбирать – или тренировать силу воли и худеть более естественным путем или тратить немалые деньги на Экфо для подпитки иллюзии.

А вот третья ступень иллюзии, позволяющая незначительно изменять и корректировать черты лица, относилась к «пограничной» магии – то есть формально была признана белой, но применять ее можно было только после официального разрешения Трибунала и нанесения на кожу соответствующей печати, подделать которую, по слухам, было практически невозможно. Применишь чары третьей ступени самовольно – получай гущу тэны и пущенных по следу ищеек Департамента, которые прямиком отправят тебя на суд.

Чтобы получить разрешение на ее применение, нужно было договориться об аудиенции с одним из младших трибунов, предъявить для проверки личностные татуировки, которые пропускались по базе Трибунала, доказав тем самым, что не скрываешься от Департамента, а изменяешь внешность исключительно для эстетики.

А уж четвертая ступень – изменение личины – и вовсе была официально запрещена и относилась к магии черной. Неудивительно – позволь Трибунал изменять людям внешность по собственному желанию, и добрая половина преступников никогда не попалась бы в лапы правосудия.

Но если уж Пропасть жила по своим собственным законам – или, что вероятнее, здесь вообще царило беззаконие, то владелица гостиницы вполне могла применить и третью, и четвертую ступень иллюзии, и на деле оказаться беззубой старухой. Это заставило задуматься: как, оставшись без надзора Трибунала и Департамента, Пропасть – место, где нет разделения на черную и белую магию – еще не захлестнула анархия? Неужели короли города и впрямь были способны удержать жителей дна – отступников, на минуточку – в ежовых рукавицах?

Неулыбчивая хозяйка «Подземелья дракона» – то еще, надо сказать, название для гостиницы, – показала Морриган ее комнату. На все попытки зеркалицы ее разговорить отвечала односложно и без особой охоты. Она явно подумала, что Морриган – новоприбывшая отступница, скрывшаяся в Пропасти от всевидящего ока Трибунала, но облегчать ее положение не спешила. В конце концов, той ничего не оставалось делать, как, недовольно поджав губы, замолчать и оставить неразговорчивую девушку в покое.

Пришлось искать новую жертву – и нового, по совместительству, осведомителя.

На первом этаже располагался небольшой ресторанчик – его Морриган видела краем глаза, когда вслед за Ханин – этим именем представилась владелица гостиницы – поднималась в свою комнату. Прежде чем отправиться туда, она чуть подкорректировала внешность: веки вокруг глаз покраснели, подводка расплылась не очень ровными кругами. Создавалось отчетливое впечатление, что Морриган безутешно плакала не меньше получаса. Она хмыкнула, довольная проделанной работой – для задуманного небольшое представление не помешает.

Народу в ресторане было мало – судя по всему, в основном, постояльцы гостиницы. Крашенные багряно-красным деревянные столы, стулья им в тон с высокой резной спинкой и казавшиеся в полумраке черными стены – колоритное местечко, но назвать его уютным язык не повернется. Больше всего Морриган позабавили светильники в виде распахнутой драконьей пасти, из которых периодически вырывались языки пламени – занятная отсылка к названию «Подземелье дракона». Хотя в таком случае, и столы могли бы сделать из камня.

От мыслей об интерьере ресторана ее отвлекли шепотки за спиной – заплаканная девушка мало кого оставила равнодушной. То, что нужно – ей необходимо было создать образ только что попавшей в Пропасть отступницы, которой жизненно необходима была чья-то помощь. Сочувствие и жалость – один из сильнейших рычагов воздействия. К нему Морриган прибегала редко, но иного выхода сейчас не видела – угрозы в Пропасти не помогут, только лишь навлекут на нее еще большие неприятности.

Она прошла к свободному столику, у худенькой официантки, облаченной в черное платье с алым передником, заказала большую чашку кофе. Подумав, присовокупила к заказу шоколадное пирожное – всем известно, что в большинстве своем девушки предпочитают заедать свои маленькие и большие трагедии чем-то вкусным – словно бы сахар способен волшебным образом залатать душевные раны и избавить от бед. Морриган – безжалостная Охотница и ведьма, не относилась к этой категории, предпочитая разрешать проблемы не тонной поглощенного сладкого, а взмахом хлыста и парочкой начищенных морд… но постояльцам «Подземелья драконов» знать об этом было не обязательно.

Пару раз для достоверности шмыгнув носом, Морриган принялась безрадостно отщипывать ложечкой пирожное. Каждый кусочек невозможно сладкого произведения кондитерского искусства приходилось запивать хорошим глотком кофе. Вот он был сварен на славу – крепкий, с горчинкой. Когда к ней за столик подсела румяная пышнотелая блондинка – вот уж кто точно не считал нужным пользоваться иллюзией, Морриган с несказанным облегчением отставила в сторону тарелочку с пирожным.

– Новенькая, да? – В огромных голубых глазах плескалось сочувствие. – Как зовут? Я Нэнси, если чего.

– Морри, – мысленно кривясь, отозвалась она. На какие только жертвы не пойдешь, чтобы узнать необходимую информацию. Хладнокровной ведьме по имени Морриган не так-то просто втереться в доверие, а вот плаксе Морри…