- Ты видел эту собаку? - Водит пальцем по чёрно-белым клеткам. - С ней можно далеко уйти?

- Сомневаюсь. - Губы разъезжаются в улыбке.

Чёрт. Это вообще не собака, а имитация. Визгливый Той-терьер по кличке Чили.

Поднимает на меня глаза, прыснув от смеха. Тру подбородок, продолжая улыбаться. Айза вздыхает и опускает глаза.

- Дай руку, - прошу, залезая своей в карман спортивных штанов.

Кладу в протянутую ладошку две крошечных серёжки-гвоздика из золота и маленьких бриллиантов, наблюдая за тем, как приоткрылся розовый рот. Сглотнув, она смотрит на свою ладонь так, как будто я вложил в неё первые издания священных писаний.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она забыла свои серьги на скамье в спортзале. Два облезлых серебряных кольца. Возвращать их ей было бы настоящей тупостью, поэтому я решил вернуть что-нибудь получше…

- Ты купил их? Для меня?.. - поднимает на меня два распахнутых глаза.

- Ага. - Склоняю голову на бок.

Блять.

Реакция превзошла все мои ожидания.

Её лицо становится до того беззащитным, что у меня поджимается живот.

Это просто серьги, или я чего-то не понимаю?

- Наденешь?

Суетливо вставляет гвоздики в маленькие розовые мочки.

Откидываю с её плеча тёмные волосы, открывая шею и ушко.

- Так лучше, - бормочу, проводя по нему костяшкой пальца.

Под тонкой кожей бешено бьётся жилка. Её тихое дыхание ускоряется. Резко отдёргиваю руку и поднимаю глаза. Ловлю на своём лице такой острый взгляд, что вдруг понимаю - кажется, у меня охеренная проблема! Потому что такой взгляд мужчина ни с чем, мать его, не спутает.

Выведенный зелёным мелом ценник шокирует меня не меньше, чем в первый раз.

В самом деле - это ведь просто кофе! Или нет?

Ладно… я ведь уже пришла.

В доме есть кофемашина. Но как ей пользоваться знает только один человек. Тина.

Из моей груди вырывается вздох.

Иногда мне кажется, что Тина знает все и обо всём. И она общается со мной на равных. Всегда. Это так… подкупает. Она потрясающая.

Перехватив поудобнее тяжёлое тельце в синем комбинезоне, смотрю на парня за прилавком.

- Ммм? - переспрашиваю, разворачиваясь.

- Латте? - выгибает он брови, осматривая меня, как делал раньше.

Мою синюю куртку, торчащую из-под неё толстовку, джинсы и ботинки. Чёрную шапку и моё лицо. А потом с подозрением смотрит на ребёнка в моих руках.

Прикусив губу, смотрю в карие детские глазёнки напротив своих.

Его зовут Даур. Ребёнка. Он чертовски тяжёлый, ему пять месяцев. Теперь он - моя работа. Уже три дня у меня есть работа И мои собственные деньги. Это… отличная новость!

Таких серьёзных детей я ещё не встречала. И я никогда не видела, чтобы мать и ребёнок были, как разные стороны одной монеты. Мира, его мать, она блондинка. Самая настоящая. А Даур - его брови, глаза и волосики как будто раскрасили углём. Я не знаю, кто его отец, но как он выглядит представить не трудно. Потому что в этом ребёнке от матери нет вообще ничего. Выходит, всё что в нём есть - досталось от второго родителя. Во мне самой много всякого. И от отца тоже. Подбородок и губы. Они брезгливо кривятся. Предпочитаю думать, что всё что есть у меня - только моё.

- Да, - снова смотрю на парня. - Один латте, пожалуйста.

Взвалив Даура на плечо, прогибаюсь под его весом и лезу в карман куртки, из которого достаю свернутую в трубочку купюру. Подхожу к прилавку, протягивая её.

- Не нужно, - говорит парень, посмотрев на мою руку. - Угощаю. Это твой?

Я опасаюсь болтовни с посторонними мужчинами. И вообще с мужчинами. Но этот вопрос шокирует меня даже больше, чем то, что он меня узнал. И угощает…

Зачем?

- Нет! - смеюсь, подхватывая Даура обеими руками и зажимая в кулаке купюру.

Мой?

На секунду эта мысль выбивает из головы все остальные. В ней вижу младенца, только, чёрт возьми, голубоглазого.

В груди тянет и щекочет. Так, что я улыбаюсь ещё шире. Пока Максут не знает о моих мыслях, я буду думать, что захочу. И сколько захочу.

- А, ясно, - улыбается парень, принимаясь за мой Латте. - Я - Дамир.

Голубоглазый младенец всё ещё пляшет в моих мозгах, поэтому отвечаю:

- Очень приятно.

Это преувеличение, но он об этом не знает. Ставит на стойку картонный стакан, на котором написано “Айза”.

Улыбка слетает с моего лица.

Поднимаю на него глаза, сводя брови. Он наблюдает за моей реакцией и вдруг тоже хмурится.

- В чём проблема? - спрашивает Дамир.

В том, что…

Он запомнил моё имя.

Что ему от меня надо?

- Спасибо, - говорю, быстро забирая стакан, освободив одну руку и разворачиваясь к выходу.

- Ты из социального центра? - слышу за спиной.

- А что? - отвечаю грубо, подходя к двери.

- Ничего, - кричит он. - Хочешь… кхм… куда-нибудь сходить?

Толкаю дверь плечом и оборачиваюсь, настороженно глядя в симпатичное молодое лицо. Чужое, постороннее лицо. Решаю больше никогда сюда не возвращаться. Если приду, решит, будто пришла из-за него. А это не так. Мне его внимание не нужно. Вообще ничье не нужно.

Отрицательно мотаю головой и выхожу на улицу.

Сыплет мелкий снег, тротуар густо освещен фонарями. Пока я была внутри, стемнело ещё больше.

- Твою… же… - изумлённо кричу, крутясь вокруг себя вместе с Дуром.

Айза ты… ты просто… идиотка!

Стою на месте, чувствуя, как опускается всё внутри. Сердце от волнения и паники заходится.

Потому что я нигде не вижу коляски!

Той, которую оставила прямо здесь. Пять минут назад!

Её нет!

Даур вертится в моих руках, и я роняю стакан. Подбрасываю ребёнка повыше, в отчаянии не зная, куда смотреть.