Просто удивительно, какие глубокие следы оставляют на земле свиные копытца! После наших тренировок папе приходилось приводить поле в порядок. Он садился на свой маленький трактор с прикрепленным катком и ехал по дорожке, по которой бегал Руди.

Папа тоже придумал для Руди тренировочную программу, чтобы тот научился не сбавлять темп перед финишем. Дело в том, что на некоторых беговых площадках за линией финиша ставили специальные сети, чтобы свиньи не рванули в публику. Но неопытные бегуны, завидев преграду, тормозили перед финишем и тем самым теряли драгоценные секунды. Как я уже рассказывал, каждую среду и воскресенье на стадионе играли любительские команды. И вот после матча папа стал оставлять сетку на воротах. Они с Цуппи вставали за воротами, а я крепко держал Руди. Потом я кричал: «Руди, вперед!», и он мчался по полю как угорелый, но поначалу всякий раз останавливался на линии ворот. Мы старались подбодрить его: «Руди вперед! Победа тебя ждет!» В конце концов он все же влетел с разбегу в ворота, прямо в сетку.

Похоже, ему это понравилось, потому что с тех пор, увидев сетку на воротах, Руди всегда оживлялся и сразу к ней кидался.

— Вот уж не думал, что стану тренировать свиней! — проворчал папа как-то раз.

Мама бегами не интересовалась. У нее по-прежнему хватало проблем в школе. Из-за Гаральда ее еще раз вызывали в школьное управление для разговора с господином Жилой, отцом того мальчишки. Вечерами мама возвращалась домой усталая и сердитая. Однажды я слышал, как она жаловалась своей подруге Элке, когда они пили кофе на кухне: «Вот брошу все и возьму отпуск года на три — сил нет это терпеть!»

Но, конечно, это было невозможно. Папа зарабатывал на стадионе очень мало, а за переводы египетских иероглифов — вообще ничего. Наоборот, ему иногда еще приходилось платить за перепечатку своих статей.

И вот как-то раз во вторник маму снова вызвали к школьному инспектору. Надо было попытаться убедить господина Жилу отозвать свою жалобу, в которой он обвинил маму в грубом обращении с детьми. Мы решили все с ней пойти. Цуппи даже хотела взять с собой Руди: ведь считается, что свиньи приносят удачу.

Мама и слышать об этом не хотела. Она сказала, что это неудобно — идти через весь город со свиньей. Но папа, который вечно всего стесняется, на этот раз был на нашей стороне:

— Ерунда! Пусть люди думают, что хотят!

Мы поставили машину на стоянку и впятером — с Руди во главе — отправились в школьное управление. При виде нас люди застывали на месте, но мы к этому уже привыкли.

— Вот теперь от меня наверняка будет пахнуть свиньей, когда я войду в кабинет, — волновалась мама.

— Глупости, — сказал папа. — От Руди пахнет соломой, а не навозом.

Цуппи хотела проводить маму до самых дверей:

— Руди же нисколечки не опасен!

Но мама не согласилась:

— Нет. Не хватало еще, чтобы вы заявились с Руди в управление! Даже не думайте! Обещайте мне.

Вдруг она замолчала и уставилась на какого-то дядьку, который вместе с мальчиком подходил к дверям школьного управления. Тот тоже заметил маму, хотел было пройти мимо, но, увидев Руди, застыл на месте.

— Познакомьтесь: это господин Жила, — представила мама. — А это Гаральд.

Господин Жила подошел к нам и спросил:

— Так значит, у вас есть свинья? Надо же — настоящая немецкая свинья! Я, между прочим, держу скотобойню. Раньше свиньи были вот такие же — поджарые, здоровые и резвые. А нынешние все на гормонах. Ну и мясо, соответственно, никуда не годится. Ну-ка, подай руку и поздоровайся как следует, — подтолкнул он своего сына и отвесил ему подзатыльник.

После этого они втроем вошли в здание, а мы остались ждать на улице.

— Неудивительно, что Гаральд вечно задирается и раздает подзатыльники своим одноклассникам, — заметил папа. — Яблоко от яблони недалеко падает.

— Этот господин Жила не такой уж и противный, — сказала Бетти. — Только грубоватый немножко.

Мы решили подождать маму в кафе, но в дверях нас остановил официант.

— Сюда со свиньями нельзя!

Папа хотел сразу уйти, но тут вмешалась Бетти:

— Почему? С собаками же вон можно. Значит, и нам тоже.

— Пойду спрошу хозяина, — смутился официант.

Руди стоял перед витриной со всякими тортами и явно хотел поскорее войти. Папе пришлось оттащить его за поводок, чтобы он случайно не разбил стекло своим пятачком.

Пришел хозяин кафе.

— Нет, к сожалению, со свиньей никак нельзя, — сказал он строго.

Но Бетти не желала сдаваться:

— Но это знаменитая беговая свинья! К тому же он только что принял душ.

Мужчина пристально посмотрел на Руди.

— Он очень спокойный — и мухи не обидит! — вставила Цуппи.

— Ну ладно, — кивнул владелец кафе, — у моего сына тоже есть маленький козлик. Садитесь за крайний столик и пообещаете мне, что свинья не будет расхаживать по залу.

Нам достался столик у самого туалета. Руди выпил немного лимонаду из пепельницы и спокойно улегся на полу. Мы тоже пили лимонад и ели булочки.

Скоро пришла мама. Мы сразу заметили, что настроение у нее улучшилось. Разговор получился коротким и все закончилось миром, сказала она. Об увольнении уже и речи не шло. Господин Жила рассказывал о котлетах и свиных ножках и нахваливал здоровых беговых свиней.

— Инспектор, конечно, удивился, узнав, что мы держим свинью, — рассмеялась мама.

— А Гаральд что?

— Он останется в моем классе. Конечно, озорничать он не перестанет, ведь ничего другого не умеет. Но мне кажется, что ему все же стало стыдно.

Господин Жила попросил, чтобы я обязательно звонила ему, если Гаральд будет хулиганить. А уж он тогда сам во всем разберется и задаст сыну хорошую трепку. Он просто не хочет, чтобы трепку парню задавали другие. А я сказала ему, что бить Гаральда не надо: это не поможет, с ним надо просто разговаривать. Вот вы и разговаривайте на здоровье, ответил мне господин Жила, если считаете, что от этого польза будет. У вас свои методы — у меня свои. На прощание Гаральд протянул мне руку и даже сказал «спасибо». Вот так-то.

— Бедный Гаральд! — вздохнула Бетти.

Три недели готовили мы Руди к самому важному забегу — на приз «Голубая лента Эгерсдорфа».

— Эгерсдорф для беговых свиней — то же самое, что Уимблдон для теннисистов, — объяснял Хинрихсен.

В Эгерсдорфе Руди предстояло помериться силами с самим чемпионом — Черным Бесом. По слухам, это была злющая свинья. Вдобавок совсем черная. Малте считал, что этот Бес — помесь домашней свиньи и дикой.