– Пойдем, я покажу тебе весь дом, – говорит он, не отпуская моей руки. – Мы здесь одни, за исключением Симоны и Норберта, но они скоро уйдут. Флин у матери. Мы поедем за ним завтра.

Мне нравится ощущать прикосновение его руки. Я чувствую, как он сейчас счастлив, и от этого у меня на сердце потихоньку тает лед. Мы входим в огромную гостиную: большой и величественный камин приглашает погреться. Я с любопытством осматриваюсь. Мебель выдержана в темных тонах. Настоящий мужской дом: ни фотографий, ни единой безделушки. Ничего.

Ведя меня за руку, Эрик показывает все помещения первого этажа: две шикарные ванные комнаты, невероятного дизайна кухня, прачечная. Ошеломленная увиденным, я иду рядом с ним. Мы проходим по коридору, он открывает дверь, и мы попадаем в неимоверно огромный и при этом чистейший гараж.

Господи! Мечта моего отца!

Здесь стоят внедорожник «Мицубиси» темно-синего цвета, светло-серый «Майбах-Экселеро», «Ауди А6» черного цвета и темно-серый мотоцикл БМВ 1.100. Я в изумлении смотрю на него. Когда мне кажется, что удивить меня больше ничего не может, Эрик, пройдя по коридору, открывает другую дверь – перед моим взором появляется потрясающий прямоугольный бассейн, при виде которого у меня отвисает челюсть.

Бассейн в доме. Вот это шикарно!

Эрик улыбается. Похоже, его забавляет моя реакция. Я пытаюсь себя сдерживать, но ничего не получается. Вот такая я неуравновешенная!

Выйдя из голубого помещения с бассейном, мы дальше идем по коридору и входим в кабинет. В его кабинет. Все вокруг из темного дуба, огромная библиотека с передвижной лестницей (ну, типа тех, какие показывают в фильмах). Какая прихоть!

На столе вижу ноутбук с экраном в двадцать дюймов, а на дополнительном столике – принтер и другую периферию. Справа от стола камин, в котором горит огонь, а слева – за стеклянной витриной – красуются всевозможные пистолеты.

– Они твои, да? – спрашиваю, подойдя к витрине.

– Да.

Я с ужасом рассматриваю пистолеты.

– Мне никогда не нравилось оружие. – Но, перед тем как он успел что-то ответить, продолжаю: – Ты умеешь ими пользоваться?

Как всегда, он долго на меня смотрит и наконец произносит:

– Немного. Я занимаюсь спортивной стрельбой.

Не давая больше возможности задавать вопросы, он снова берет меня за руку и выводит из кабинета. Мы переходим еще в одно помещение, где мне в глаза бросается невероятное количество игрушек и письменный стол. Эрик объясняет, что это комната Флина, здесь он играет и занимается. Все сложено очень аккуратно, каждая вещь – на своем месте. Вот этот порядок меня просто оглушает. Если бы моя племянница или я сама занялись уборкой игрушек в комнате, то это был бы настоящий хаос.

Я, конечно, оставляю свои мысли при себе, и мы выходим из этой комнаты, чтобы войти в следующую. Она почти пуста, за исключением беговой дорожки и коробок – уймы коробок.

– Эта комната для тебя. Для твоих вещей, – вдруг произносит Эрик.

– Для меня?

Он кивает и продолжает:

– Здесь ты сможешь получить свое личное пространство: то, что ты хочешь, и то, что тебе нравится. – Я собираюсь что-то сказать, но он добавляет: – Как ты уже заметила, у Флина и у меня свое личное пространство есть. И у тебя оно тоже будет – для всего, что ты захочешь.

Я даже не знаю, что ответить ему на эти слова. Я настолько опешила, что решаю лучше промолчать, чем ляпнуть что-то, о чем потом буду сожалеть.

Эрик еще ближе подходит ко мне и целует в лоб.

– Пойдем. Я покажу тебе остальное, – шепчет он.

После увиденной здесь роскоши, погруженная в свои мысли, я поднимаюсь по великолепной двойной лестнице. Эрик вскользь упоминает, что на этом этаже расположено семь комнат, при каждой из которых есть ванная.

Комната Эрика потрясающая. Огромная. Она выдержана в синих тонах, а в центре стоит гигантская кровать, от вида которой сразу подскакивают и сердце, и давление. А ванная рядом – это еще одно чудо: джакузи, гидромассажный душ. Все просто роскошное.

Вернувшись в комнату, я обращаю внимание на лампу, стоящую на одном из столиков. Это та самая лампа, которую мы купили на блошином рынке и на которой я оставила отпечатки своих губ. Она здесь совершенно лишняя! И абсолютно не вписывается в стиль, слишком неформальная. Пусть я не смотрю на Эрика, но все же чувствую, что он за мной наблюдает. Тайком перевожу взгляд в другой конец комнаты и замечаю свой багаж. И изо всех сил скрываю, что меня это взволновало.

Но экскурсия продолжается: мы покидаем комнату Эрика и входим в комнату Флина. Я вижу идеально расставленные машинки. Неужели этот мальчик настолько аккуратен? Честно говоря, я очень удивлена. Его комната красивая, но безличная: не похоже, что здесь кто-то живет, а тем более мальчишка.

Мы выходим, и Эрик показывает мне остальные пять комнат. Они большие, красивые, но слишком безжизненные. Видно, что никто ими не пользуется.

Когда осмотр этажа заканчивается, Эрик снова берет меня за руку и тянет по лестнице вниз. Мы попадаем в неимоверной красоты кухню, выдержанную в оттенках цвета дерева и металла. Эрик открывает американский холодильник и вынимает для меня холодную кока-колу, а себе пиво.

– Надеюсь, дом тебе понравился.

– Эрик, он чудесен.

Мой Айсмен улыбается и делает глоток пива.

– Он настолько огромный, что… ух! – произношу я и прикладываю руку ко лбу. – Да у тебя, черт возьми, такой домина… Если бы его увидел мой отец, у него бы помутнело в глазах. Да… Ведь весь мой дом меньше, чем одна ванная комната первого этажа. – Эрик смеется, а я спрашиваю: – Почему ты об этом никогда не рассказывал?

Он пожимает плечами, окидывает взглядом кухню, как только что это сделала я, и говорит:

– Не знаю. Ты никогда не спрашивала о моем доме.

Улыбаюсь. Может быть, я выгляжу глупо, но не могу перестать улыбаться. Мне нравится Эрик. Мне нравится его дом. Мне нравится быть здесь вместе с ним. Мне нравится все, абсолютно все, что с ним связано! Чтобы я не смогла ускользнуть, он обхватывает меня за талию и сажает на стол. Становится у меня между ног и приторно-сладким голосом спрашивает:

– Ты уже сняла с меня наказание?

Этот вопрос и внезапная близость застали меня врасплох, так что я сразу не нахожусь с ответом. С одной стороны, я должна оставаться железной леди, какой я, по идее, являюсь, и заставить заплатить его за то, как мне было тяжело, но, с другой стороны, он настолько мне нужен, что я готова простить ему абсолютно все до конца жизни и прокричать: «Трахни меня прямо здесь!»

Мы смотрим друг на друга, кажется, целую вечность. Мы возбуждаем друг друга. Глазами целуем друг друга.

И, что естественно в моем случае, я мысленно начинаю взвешивать. Простить его? Или не простить?