окружающих. Как итог – никто из заблудших не причащается. А маскируется прямой запрет на причастие, для последователей и сочувствующих новым языческим теориям. Якобы, требованием ведения здорового образа жизни. Собираем в кучу весь алкоголь (страшный яд), табак, еще кое-что по мелочам и решительно отвергаем.

Получается видимость сознательного гражданина, не имеющего никаких вредных привычек, и гнилое нутро не кающегося ни в чем человека, который решительно отвергает возможность своего пребывания в общении с представителями православных (как правило, родных изначально) общин, где царствуют высоконравственные ценности, размещенные на монолитном фундаменте любви и прощения.

Но мы отвлеклись. Вышеприведенные слова арабского путешественника подтверждаются артефактами, обнаруженным советскими учеными. Из той же подглавы Рыбакова:

«Черниговские курганы и особенно Черная Могила, насыпанная над черниговским князем эпохи Константина Багрянородного (945-959 гг.) и Святослава (964 – 972), очень ярко и подробно обрисовывают нам погребальную обрядность высшего слоя Киевской Руси в тот момент, когда государственное язычество достигло своего апогея накануне принятия христианства».

УКРАЛИ СКАЗКУ?

Теперь давайте поговорим о «нашем всем» в понимании неоязычников. О славянских сказаниях и мифах. Вот это уж точно наше родное, русское. Тем более, что все сказки из жизни у нас идут. По правдивым эпизодам деятельности наших предков написаны. Вот, что-что, а это у нас точно никто отнять не сможет. Или……………………………….……..?

Рыбаков. Верования древних славян. Волхвы и мифы:

«Кощей тоже похищает девушку и держит её в своем дворце, но положительный герой сказки увозит пленницу Кощея на срок, обозначенный весьма своеобразно, – на время сева, созревания хлебов и уборки урожая, т. е, именно на ту весенне-летнюю часть года, о которой идет речь и в греческом мифе о Персефоне. Герою русской сказки в мифе об Аиде и Персефоне соответствуют Тезей или Геракл, вступающие в единоборство с Аидом».

Или вот еще:

«Былина кончается чудесным освобождением Ивана Годиновича и жестокой расправой с Настасьей, которую богатырь рассекает на части. Если продолжать сопоставление с мифом о Персефоне, то следует помнить, что в греческом мифе расчленению на части подвергается сын Персефоны Дионис-Загрей, умирающий и воскресающий бог. С самой идеей умирания божества плодородия в русской этнографии связаны похороны Ярилы, славянского Диониса, и уничтожение соломенного чучела Морены (сказочной Марьи Моревны). После обрядового растерзания куклы Морены, или её сожжения, солому, как уже сказано, в магических целях разбрасывали по полям».

Верования древних славян. Глава 8. «Противоборство язычества и христианства в X в.»

«Ко времени Игоря и Святослава русские дружинно-купеческие экспедиции в своих ежегодных тысячеверстных путешествиях соприкасались со многими христианскими странами. В Царьграде русские проводили целых полгода, распродавая привезенные сюда результаты зимнего полюдья и запасаясь такими греческими товарами, как «паволокы (шелка), золото, вино и овощи (фрукты) разноличьнии». Естественно, что при таком устойчивом контакте с христианскими землями христианство могло проникать в русскую среду, что мы и видим по ряду документов IX в., особенно с 860-х годов».

Владимир навязал, говорите… Ну да, нам Левашов рассказал. И даже про очень жестокие убийства злыми христианами несчастных язычников. Там же:

«Первым языческим действием, описанным летописью, было принесение в жертву Перуну христианского юноши-варяга. «Бе же варяг тъ (отец юноши) пришьл из Грьк и дьржаше вътайне веру хрьстияньску». Варяг был, как видим, из тех константинопольских норманнов, о которых писал Голубинский».

А почему волхвы подговаривали и возмущали народ против христиан? А в первую очередь (мы это увидим на примере Святослава) князей. А уж те:

«Основой опасений киевских князей и их настороженности по отношению к христианству была политика Византийской империи. Для Руси, перемежавшей мирные торговые связи с военным нажимом на Византию (ради этих же связей), принятие христианства могло означать невольный вассалитет, а усиление христианства на Руси – увеличение числа потенциальных союзников православной Византии. (Сахаров А. H. Дипломатия древней Руси, с. 273-275)».

В этих условиях вдова Игоря Ольга решает принять христианство. Тогда начинается некое «брожение» политических элит. Они распадаются и вновь группируются уже в свете новых реалий жизни:

«Принятие христианства княгиней-правительницей означало обострение конфронтации язычества и христианства. Происходила поляризация киевских дружинных верхов: наемные варяги (частично константинопольского происхождения и христианизированные), греко-болгарское духовенство и часть русских, принявших новую веру, составляли одну группу, которой противостояли дружинники-язычники, тесно связанные с широким кругом племенной провинциальной знати и «всякого княжья», кругом еще целиком языческим».

Страх языческих бояр попасть под влияние греков и страх волхвов лишиться хлеба насущного очень часто заставлял их действовать крайне жестоко. Подобные тенденции мы видим и в других славянских странах. Бояре гонят на погромы дружинников и холопов, кудесники подстрекают, проклинают, воодушевляют их.

«Правительство Ольги, как мы видим, сильно опасалось того, что «люди погани» и могут причинить великое зло. У него, очевидно, были в памяти кровавые эпизоды в Болгарии, последовавшие за принятием князем Борисом христианства в 864 г. Тогда, в 865 г., болгарская знать подняла против князя бунт в десяти комитатах его державы; князя хотели свергнуть, а византийское духовенство истребляли. (История на България. София, 1981, т. 2, с. 218-219)».

СВЯТОСЛАВ

У «родноверов», как я успел упомянуть, символом достойнейшего правителя является Святослав Игоревич. Это в виду их ярой антисемитской позиции. А князь этот разбил Хазарский Каганат. Это обстоятельство очень радует неоязычников задним числом. Они носят майки с изображением Святослава и чуть ли не поклоняются ему. Однако жизнь и дела князя стоит рассматривать полностью, для составления его наиболее реального образа. Я горжусь всеми победами своего народа. Вот только не могу понять, зачем, еще до хазар, были разбиты вятичи? Ну, князю виднее, помешали чем-то, наверное.

После уничтожения Каганата Святослав решил идти на Византию. Оставим мотив этого похода без комментариев. А лучше почитаем в той же главе, как он проходил и к чему привел:

«Далее Иоакимовская летопись сообщает, что во время войны Святослава с христианской Византией он потерпел поражение «y стены долгие (какая сия стена, пишет В. H., и где, я описания не нахожу) все войско погуби». (Татищев В. H. История Российская, т. I, с. 111)».

И как же всезнающие кудесники, которыми себя с юности окружил Святослав, объяснили военный провал?

«Причину поражения видели в том, что находившиеся в русском войске христиане разгневали языческих богов: «Тогда дьявол возмяте сердца вельмож нечестивых, начата клеветати на христианы, сущия в воинстве, якобы сие падение вой приключилось от прогневания лжебогов их христианами. Он же (Святослав) толнко разсвирепе, яко и единого брата своего Глеба не пощаде … Они же (крещеные русы) с радостию на мучение идяху, а веры христовы отрещися и идолом поклонитися не хотяху