А по соседству выравнивают площадку для здания‚ заливают бетон в уготованные ему отсеки. Склон взрезан‚ травяной покров сорван и обезображен‚ оголено потаенное‚ сокровенное‚ упрятанное от нескромного глаза; осыпью по склону битые камни‚ серые ошметки цемента‚ клочья драных мешков‚ ломаные доски от опалубки‚ ржавая арматура – лишаем‚ струпьями‚ невозможной проказой посреди накопленной с трудом зелени. Вздохнет терпеливо потревоженная земля‚ станет наращивать травы по осыпи‚ кусты с колючками‚ чтобы заслонить непотребство и уберечься от будущих надругательств‚ – на это уйдут годы.

2

Сказано:

– Жить тебе – в прибрежной стране. На земле‚ иссыхающей к полудню. Где почвы благодатные и вид чарующий.

– Богата ли та земля?

– Богата.

– Золотом? Сандаловым деревом? Слоновой костью – павлинами?..

Шпильман сидит на балконе‚ с высоты оглядывая окрестности‚ совместно с растительным и животным миром готовится к очередному закату‚ поражающему воображение. Мужчина в поздние шестьдесят (или в ранние семьдесят)‚ который решает непосильную для ума задачу: как разложить прожитые годы – семь раз по десять или десять раз по семь?

Но при чем тут ум? Чувства бы подсказали‚ чувства!..

По возрасту пенсионер‚ по ощущениям юноша‚ строением тела – мальчик. Сух‚ крепок‚ невысок‚ на глаз зорок‚ на кожу чист – лицом и под одеждой‚ но к этому допущены лишь посвященные. Тело слушается его без прекословий‚ ловкое‚ послушное‚ без единой жиринки на мускулах; тело остается неутомимым на долгом затяжном подъеме или в разгуле чувств – имеются тому подтверждения. Баловником прошел по земле, без привязчивой хвори, а оттого вечное в душе беспокойство – достойно ли перетерпит недуги, притаившиеся за поворотом?.. Старики вокруг гнутся от нездоровья, утягиваются в болевую точку, отрешившись от жизни, а ему присылают из-за океана журналы мод‚ хоть Шпильман и не заказывал, ему‚ лично ему‚ с именем и адресом на конверте‚ с обольстительными красотками в одеждах и без: "strapless... french nude... sexy... very sexy..."‚ словно пробуждают Шпильмана напоследок‚ не дают заглохнуть желаниям‚ чтобы продержался подольше на финишной прямой. А уж потом спад‚ спад‚ спа... Борода ухожена‚ и он за этим следит. Лоб с залысинами‚ и это его не радует. Волос густ‚ без приметных проплешин‚ однако золотистость кудрей удержалась лишь в описаниях очевидцев. В хрониках прошлого о нем бы пометили: "Сметлив. Щедр. Горд и высокоумен. Памятлив на лица‚ чувства, прикосновения‚ а на события – не очень. Ценитель книг‚ правды и крепкого пития. Жены и вино им не обладают".

Реки впадают в моря в несбыточном желании излиться без остатка. Еноты впадают в спячку – передремать свой срок. Люди впадают в грех‚ тоску‚ меланхолию, а счастливые впадают в детство. Вернее так: сначала впадают‚ а уж там становятся счастливыми. В окружении крохотных откровений.

– Впадчивый какой! – щурятся доброхоты с укороченными сердечными помыслами. – Твоя фамилия Шпильман? Семь раз по десять? В твоем возрасте не к лицу подобное.

– Характер мой неустойчив. Настроения спазматические. Желаю чтобы теперь.

Так захотелось – даже цыпки на руках проступили‚ заедки на губах‚ веснушки по лицу и прыщики возмужания. Туда‚ туда‚ в чудо неведения, в обогретую заветную пазушку! Где одежды на вырост, заботы на выброс, где ластятся нестрашные звери‚ к ночи нашептываются сказки‚ где босиком по траве – не уколешься‚ с разгона на бугор – не запыхаешься‚ с разбега в глубины – не наплаваешься. Дети разглядывают мир через незамутненный кристалл. У взрослых натекает темная вода "катаракт".

– Остепенись‚ Шпильман! – кричат привядшие‚ спекшиеся‚ наспех залатанные. – Дай мы тебя состарим‚ ну дай! Не дашь состарить – дай усредним! Дай же себя усреднить‚ неблагодарный...

Есть люди‚ которые любят проигрывать. Им это идет. Их это бодрит и сближает с другими неудачниками‚ которых не счесть. Износилась‚ обветшала радость‚ облохматилась по краям наивность‚ посеклись души на сгибах‚ потертые от неумелого обращения, – их вечно обуживают‚ укорачивают‚ оглаживают‚ чтобы не топорщились в морщинках беспокойств. Реки перегораживают плотинами‚ дабы не своевольничали. Енотов выволакивают из убежищ для скорой потребности. Меланхоликов выманивают из тоски-депрессии‚ а счастливых вытряхивают из детства – обдирать бока в муках привыкания. Жизнь коротка – некогда опомниться‚ но Шпильману повезло‚ у Шпильмана нет страха перед утекающим временем‚ никогда не было‚ будто обещаны ему семью семь столетий, – вот человек с нескончаемостью чувств и поступков.

– Отдохни от этой мысли‚ – говорят завистники‚ которые отпали от стола желаний‚ а полагают‚ что их оттерли. – Подойдет срок – выпадешь, Шпильман, в осадок.

– Моя фамилия – Галушкес. Он же Танцман‚ веселый еврей. Песя Тазик и Беня Пукер‚ что потешают и утешают. Включите ощущения – они вам понадобятся. Отключите привычки. Трах‚ музыканты‚ трах!..

Удачлив в делах. Голос не возвышает. Слышит свои слова – не в пример иным. На посторонних не обидчив, того не стоит‚ а на близких тем более – жалко терять время. К нему липнут нищие‚ испрашивая подаяние‚ – Шпильман их притягивает; его безошибочно выбирают проходимцы‚ у которых в запасе тысяча способов выжимания жалости‚ но вот‚ но вдруг‚ на остановке перед светофором взглянул искоса истощенный мужчина‚ страждущий еды или наркотиков‚ обошел стороной Шпильмана за рулем‚ протянул ладонь к водителю по соседству. Что-то неладно с тобой‚ друг Шпильман: чем ты его оттолкнул‚ какие приметы проступили на лице‚ отчего не взывают к тебе обделенные?.. Это его обеспокоило.

Реки поворачивают вспять‚ и они никуда уже не впадают. Енотов отлавливают на мех‚ и им более не до сна. На меланхоликов запасены лекарства‚ психологи с психиатрами. Шпильмана выковыривают из детства‚ но он не поддается, упрямый и своевольный: "Обманываем любые ожидания. Всегда. Во всем. Сообразно с качествами души. Обманем и ваши, дайте только повод…"

Банковский работник предложил по случаю:

– Закройте деньги на десять лет‚ не менее. Выгодно и надежно.

– Где я и где мои десять лет? – сказал на это. – Имейте в виду, Шпильман, по-видимому, не вечен.

Но условия оказались заманчивы‚ проценты велики‚ и он согласился:

– Теперь у меня нет выхода. Только прожить этот срок.

– Хорошая мысль! – восхитился банковский работник. – Этим я буду соблазнять клиентов.

Так был подобран ключ к бессмертию.

3

Крохотный Шпиц‚ учитель математики в выпускных классах‚ сказал однажды:

– Дорога появится для того, кто на нее шагнет. Не дорога – тропка‚ по которой идти‚ непроезжая‚ непрохожая‚ и куда она заведет – неизвестно. Что же определит правильность выбранного пути? Кто знает?

Никто не знал.

– Всё‚ что повстречается на тропе‚ станет необходимым‚ всё случайное окажется неслучайным‚ всё необязательное – обязательным и поплывет в руки без видимого твоего участия. Не будет более пустой породы – верный признак того‚ что нашел жилу‚ которую тебе разрабатывать. Но берегись! Жила может закончиться так же внезапно‚ как началась; ты выбрал ее до конца и скребешь по камню. Распознай это вовремя‚ шагни на другую тропу‚ вновь непроезжую, вновь непрохожую, не уподобляйся тем‚ которые скребут и скребут‚ выдавая на-гора пустую породу‚ – люди внешней мудрости.