— Да, — выдохнула она.

— «Павел, ты бешеный волк. Ты потрясающе трахаешься. Мне было с тобой улетно. Но на этом все». А знаешь, почему я дословно могу воспроизвести ее слова? — прорычал Денис, самоконтроль покидал его. Глаза сузились, полыхая огнем. — Потому что слышал бесчисленное количество раз. Отец повторял их всегда, когда напивался. А напивался он всякий раз, как возвращался из проклятых забегов за ней!

Денис не выдержал и ударил раскрытой ладонью по столу. Соня вздрогнула и отпрянула. Одно дело, когда мужчина говорит о мести, рассказывает о семейной трагедии. Другое — когда вымещает ярость на мебели или окружающих.

— А моя мать признала его парой? — почти шепотом поинтересовалась она.

Денис нахмурился:

— Понятия не имею! Павел считал ее парой, и этого достаточно!

Ах, вон оно что! То есть Павла вообще не интересовали чувства моей мамы! Ему было достаточно ее тела и своих звериных желаний. Так получается?

— А он спрашивал, чего хочет она? — Соня все же отважилась задать этот вопрос.

Реакция Дениса была ожидаемой. Он цинично рассмеялся:

— Моя маленькая волчица!.. Павел был альфой одной из самых могущественных стай, его боялись и уважали все!

— И мама должна была прыгать от радости на задних лапках от того, что он обратил на нее внимание и позвал с собой? — язвительно выпалила Соня.

Смех мужчины оборвался, он глухо зарычал. По телу Сони побежали мурашки, она принялась жадно хватать ртом воздух. Она не мама, не обладает ее смелостью и волей — не стоит об этом забывать.

— Должна была, — властно отозвался Денис.

— Это… это… глупо! Неправильно! — воскликнула Соня, на мгновение позабыв, что нужно следить за словами. Эмоции взяли верх, и она с жаром продолжила: — Нелепо! Мама была своенравным человеком, на нее ни в коем случае нельзя было давить! И если Павел… Если Павел принуждал или угрожал… Тогда понятно, почему она отказывала ему!

Денис покачал головой:

— Нет, непонятно. Ты наивно полагаешь, что можно отказать альфе? — Волчица замерла, чувствуя, что ситуация изменилась и от зверя мужчины исходит угроза. — Нет! Слово альфы — закон! Ему подчиняются без обсуждений! Мы — стая, и таковы наши законы!

Соня притихла и порадовалась, что он приготовил ей кофе. Горьковатый напиток помогал успокоиться, взять тайм-аут, чтобы ненароком не сказать лишнего. Она сделала несколько глотков подряд, снова сожалея, что единственный мужчина, приготовивший для нее завтрак, оказался не тем, за кого себя выдавал.

Хотя… Разве он что-то обещал или строил из себя рыцаря на белом коне? Нет. В нем изначально проскальзывали властность и сила, заставляющие Соню осторожничать. А в том, что ночью у нее произошло помутнение рассудка — теперь она именно так воспринимала их сексуальные безумства, — сама виновата. Она первая пришла к нему! Он-то сдержал слово, говоря, что не тронет!

— Хорошо, не буду с тобой спорить, — сдала позиции Соня. Не хотелось испытать на себе ярость большого разгневанного волка. — Что было дальше? Ты упомянул, что Павел познакомился с мамой, когда я была грудным младенцем… Я точно знаю, что мама уехала из стаи, когда мне было два года. За то время, что мы провели с сородичами, Павел приезжал к ним и требовал, чтобы она ушла к нему?

Лицо мужчины ожесточилось, он с яростью выпалил:

— Приезжал! Приезжал постоянно, тем самым унижая себя! Он добивался Милы, но та решила доказать, что она сильная волчица и сможет противостоять альфе! Видите ли, ее не спросили, когда пожелали! А не она ли сама с радостью раздвинула ноги, когда увидела Павла? Об их сексе едва ли не легенды слагали! И это с учетом того, что оборотни не отличаются скромностью!

— Денис, ты говоришь о моей матери, — напомнила Соня, услышав грубые слова.

— И что? Я знаю, о ком говорю! Больше двадцати лет мне изо дня в день только о ней и говорили! Думаешь, приятно видеть, как мучается близкий человек? — Денис не сбавлял оборотов, в его голосе появились угрожающие нотки. — Отец с ума сходил по своей паре! Когда же она решила уйти и скрыться от него, едва не истребил вашу стаю. Ты думаешь, разумное решение — подставлять всех из прихоти? И ладно бы Мила ничего не чувствовала к отцу!.. — Мужчина уже рычал. — Они должны были быть вместе!

Пораженная его словами, Соня притихла. Перед внутренним взором одна за другой проносились картинки. Как мама швыряла в чемодан одежду, металась по дому, стоило почувствовать запах Павла, как замирала в ожидании его появления, как потом зализывала раны, как… Когда она поняла, что Павел больше не придет, в ее глазах появилась тоска. Соня, тогда уже подросток, однажды обратила внимание на странный мускусный запах, несвойственный матери, после очередного ухода Павла. Тогда она не знала, что такой след оставляет оргазм.

— Возможно, у нее была причина скрываться от твоего отца, — с сомнением сказала Соня и взглянула на Дениса. Надеялась, что он подтвердит ее догадки.

Надежда не оправдалась.

— И какая же? Гордыня! — пророкотал Денис, на его скулах заходили желваки. — Да, не спорю, у Милы хватило силы воли, чтобы противостоять Павлу. До сих пор не понимаю, почему он не подчинил ее или не перегрыз горло! Он мог пометить, насильно навязать свою волю и стать ее непосредственным альфой! Но нет! У него была страсть!

Соня застыла, пораженная словами мужчины. Она никогда не задумывалась о волчьей стороне жизни сородичей.

— А разве… разве альфа может загрызть члена своей стаи?

— Да. — Колючий взгляд впился в ее лицо. — Имеет полное право вызвать на поединок и наказать. Степень наказания тоже определяет сильнейший. Это право победителя.

У Сони вырвался глухой стон. Денис, сын Павла, тоже альфы, стал, скорее всего, преемником отца. Альфой. И он считал ее врагом. Боже…

Соня лихорадочно размышляла. Полнолуние наступит через два дня. Ее волчица не выдержит, перекинется. Если она окажется в зоне досягаемости Дениса, он, по законам стаи, может подчинить ее, заставить признать в нем своего альфу. И тогда…

— Безумие, — пробормотала она, — чистой воды безумие.

— Законы волчьей жизни.

На кухне повисло молчание. Каждый думал о своем.

— Денис, — произнесла Соня, когда пауза начала давить. Денис явно дал время, чтобы она осмыслила сказанное. — Я… многого не знала. Да чего скрывать, воспринимала твоего отца как… врага. Но сейчас не об этом. Я поняла, почему Павел преследовал мать. Он считал ее парой и желал, чтобы она была с ним. Но… — Она пожала плечами. — Но при чем тут мы? При чем тут я? Не понимаю.

— Не понимаешь? — Денис скривил губы.

— Не понимаю, — повторила Соня.

— Объясню, так уж и быть. Отец страстно желал потомства от Милы. Ты, конечно, не замечала, но он в вашей жизни появлялся в определенные дни. В те, когда у Милы начинался цикл и она могла забеременеть. Я не понимал отца в этом стремлении. Зачем ему ребенок от женщины, которая не желала быть с ним рядом? Когда мне исполнилось восемнадцать, я иначе взглянул на это желание. Знаешь, я его понял. И поступил бы так же. Ребенок — частичка любимой женщины. Если нет возможности быть с ней, то можно увидеть в ребенке ее продолжение…