кафе, а за нами два официанта и повар. Почему-то из соседних домов местные выскакивали, тоже бежали следом… торговцы с сувенирной улицы подключились, когда поняли, что происходит. И вот мы всей этой растущей процессией до отеля в центре неслись. Там погоня остановилась, а нас пропустили – скорее от неожиданности… Или мы выглядели как возможные клиенты. Не переживайте так – вы ведь хотели пропаганду спорта. Куда уж пропаганднее?

Менеджер уронил лицо в ладони и жалобно завыл. Все было не так плохо, как он подумал – это я и объяснила:

– Мы не воры, Дмитрий Алексеевич! Слава потом вернулся в кафе и деньги принес! Они так обрадовались, что ананас нам подарили: сразу все поняли, посмеялись, по спине его похлопали и всучили ананас. Это было просто недопонимание из-за языкового барьера, не больше! Вот только… это уже никто не снял.

Слава подтвердил:

– Да, мы это в комментариях объяснили. И огрызки ананаса в качестве доказательств предъявили. Но сами понимаете – сняли одно, а на словах можно что угодно говорить.

Менеджер потряс головой и достаточно быстро пришел в себя. По крайней мере, старался изобразить бодрость и безоговорочный оптимизм:

– А сейчас легкая неадекватность в моде! Возможно, зрителям даже понравится ваша придурковатость. Им уж стопроцентно интереснее смотреть на устроенный на всем острове бардак, чем на то, как скучно Павел Василенко выкладывал сердечко лепестками роз, а его жена делала вид, что изумлена неожиданным сюрпризом. Посмотрим, звездуленьки мои, теперь просто посмотрим. Это ведь все? Вы просто легли спать и ничего больше не натворили?

Мне очень не хотелось доводить его до инфаркта, но он был обязан знать.

– Не совсем, – прошептала я и погладила его по взмокшей спине в качестве поддержки. – Пока Слава относил плату в кафе, к нам заглянули Эдик с Тонькой. Как обычно, немного посидели и поболтали. Они долго не задерживались. Тоня вышла первой, но эти сволочи поймали кадр, где я целую Эдика в щеку за ее спиной. Мы уже говорили, что у них камеры с потрясающим зумом? Хорошо, что сквозь стены снимать не могли, иначе в эфир бы пошел совсем не такой невинный поцелуй – Эдик очень по мне соскучился.

Дмитрий Алексеевич побледнел и начал хватать воздух ртом. Из странных булькающих звуков я разобрала, что ему интересно, как я это съемочной группе объяснила. Я пожала плечами и сообщила:

– Пришлось сказать, что мы с Эдиком знакомы с раннего детства, жили в одном районе, вместе учились. И этот поцелуй в щеку был абсолютно сестринским – ведь в присутствии Илоны мы не позволили бы себе никаких вольностей, если бы нас связывали другие отношения.

Слава кивнул:

– И объяснение прозвучало бы прекрасно, если бы Света при том не покраснела и не смутилась так заметно. Теперь давайте честно, Дмитрий Алексеевич, нашу четверку объявят свингерами? Или Эдика со Светой обвинят в интрижке?

– Без понятия, – простонал менеджер и шатко поднялся на ноги. – Я лучше пойду. Даже если еще что-то осталось, то я больше не хочу ничего знать.

Он уплел непослушные ноги, а мы переглянулись. Основное все успели рассказать. То, что в момент прихода сегодня съемочной группы мы бодались на кровати, в сравнении определенно не считается. Просто мы ведь уже устали их ждать, а за ночь до того я во сне переползла не то чтобы на Славину сторону кровати, а на самого Славу, после чего мы решили, что кто-то теперь будет спать на софе. И за это право встали на кровать и уперлись лбами – кто второго столкнет на пол, тот и выиграл лучшее спальное место. Гости к нам заявились очень вовремя: Слава побеждал! Не знаю, включена ли была у них камера, но даже если это попадет в эфир, то, как выразился Дмитрий Алексеевич, будет выглядеть мило и по-модному неадекватно. А пока нам лучше бежать к Эдику и предупредить его, чтобы новость о нашей дружбе с детства не стала для него новостью.

Ролик с нашим днем оказался на шестом месте по просмотрам и на первом – по количеству негативных комментариев. Нам простили все – даже побег из кафе без оплаты. Но у Эда Модестина и Илоны Ласковой много фанатов – они называют себя «эдлонщиками», соединив имена своих кумиров. И эдлонщики не могли пропустить смазанный поцелуй, придумав ему тысячу объяснений. Наилучшим был тот, в котором звучала версия, что бывший одноклассник пропихнул меня на реалити-шоу – действительно, а как еще можно было объяснить мое здесь присутствие? А худший заключался в том, что я вешаюсь на Эда, забыв о приличиях и гордости. Интересно, до чего бы дошло, если бы я его в губы чмокнула? Явились бы сюда полным составом и сожгли бы меня на костре?

Судя по всему, на этом этапе мы из шоу не вылетим – скандал еще никогда рейтингам не вредил. Но настроение было ниже плинтуса: ни разу в жизни меня не поливали грязью так обильно – и это было обидно. В Славу тоже хорошо прилетало: в интернете он балансировал между «рогачом» и «идиотом». Эдик сказал, что все в порядке – любой шум лучше тишины. Но ему легко рассуждать – его хейтеров затыкали его же фанаты, а наши чувствовали себя вольготно и несли что в голову взбредет. Они так разгорячились, что начали собирать вообще все: и как мы на интервью мямлили, и что у меня ноги, оказывается, кривые, а на лице перебор с пластикой, мне надо было остановиться до восьмой подтяжке, и что Слава на самом деле совсем не Слава, а любовник исполнительного продюсера – в таком ключе сразу объясняются многие детали. Поразительно, как много о нас знают интернетные мимокрокодилы, но их детективным талантам можно только позавидовать: не каждый смог бы выстроить логическую цепочку от поцелуя в щеку до трудного Славиного детства, в котором ему повредили психику, и теперь он даже испытывает удовольствие от морального унижения. Он не показывал, что его это беспокоит, но родителям все же позвонил, чтобы за нас не переживали:

– Привет, мам. Заверяю, что я испытываю наслаждение от унижений со стороны своей девушки не потому, что надо мной в детстве отчим издевался. Ну, ты, наверное, в курсе, что у меня никогда не было отчима. Папе привет передавай.

– Не могу, – вздохнула женщина. – Он уже четыре часа хохочет – не пришлось бы санитаров вызывать. Скажи Свете, что у нее очень хорошо блестели на солнце волосы, когда вы от толпы местных уматывали –