“Отправьте нашего гостя назад, и откупорим один бочонок на празднование. Остальное используем для торговли”, подмигнув, сказал Хрольф.

Команда быстро принялась за работу согласно плану Лириэль. Плененного матроса телепортация перенесла в темноту трюма, где его уже ожидали два руатанина, вооруженных крошечными болтами от арбалета Лириэль. Один быстрый укол отправил бедолагу в сон, и он все еще не пришел в себя, когда его вытащили на палубу и уложили в ял.

Лириэль отдала драгоценную книгу заклинаний на хранение Федору, а затем присоединилась к спящему в лодке, дабы завершить дело. Не стоило позволять ффолкам догадаться, что все это нападение было чистой воды блефом, а поблизости затаились пираты с Руатима. Она ждала, пока Эльфийка уходила прочь, прячась в облаках тумана.

Когда корабль исчез из виду, Лириэль открыла сосуд с антидотом к сонному яду, и капнула на губы моряка. Он пошевелился, почесался и наконец очнулся с потоком брани, однако всхлипнув умолк, увидев склонившуюся над ним дроу. “Возвращайся на свой корабль”, приказала она, махнув рукой в направлении торговцев. Немедленно сквозь туман показались слабо светящиеся контуры корабля с Муншае. Лириэль окружила его магическим огнем, и чтобы направить пленника на обратном пути, и чтобы еще больше ошеломить ожидавших его.

Пока мореход раскрыв рот как выброшенный на берег карп смотрел на корабль, Лириэль, снова невидимая, тихо скользнула в море. Она с трудом гребла в холодной воде, а отяжелевший пивафви тянул ее вниз, и хотя она отлично плавала, короткую дистанцию до пиратского судна преодолела с трудом.

Несколько пар рук протянулись, втягивая ее на борт. Лириэль едва заметила помощь моряков, палубу под ногами, или что доски неожиданно устремились ей навстречу.

Федор поймал падающую дроу и отнес ее в кабину Хрольфа; отвернулся пока она вяло избавлялась от промокших вещей и не поворачивался обратно пока скрип креплений койки не возвестил, что она забралась под одеяла.

“Все прошло гладко”, сонным голосом сообщила она, “но теперь, думаю, капитан еще долго будет оглядываться через плечо. Темные эльфы много дней будут виднеться ему в каждой тени”.

“Тебе нужен отдых”, тихо сказал Федор. “Не буду мешать”.

Что-то в его тоне прорвалось сквозь окутавшую Лириэль пелену усталости. Рывком сев, она посмотрела на приятеля. Как она и подозревала, события этой ночи пришлись ему не по душе. В его глазах не было осуждения, только печаль и решительность. Для дроу это оказалось больнее, чем ей хотелось признавать.

“Я пробовала мед Муншае прежде”, неожиданно заметила она, “и знаю его цену”. Наклонившись через край койки она зарылась в кучу сваленных на полу вещей, пока не нашла маленький мешочек, который бросила Федору. Тот рефлекторно протянул руку, но мешочек не долетел до него, упав у ног с характерным звяканьем множества монет.

“Столько стоил бы мед на рынках Мензоберранзана. Капитан найдет такую же сумму в своей каюте. Корабельный маг тоже получил возмещение. Лучше тебе не знать, сколько стоила эта книга”, проворчала она. “Главное, никто из них в нашей маленькой игре не пострадал. Строго говоря, они здорово заработали, учитывая, что им не пришлось тратить деньги и силы на доставку товаров в Подземье!” Федор долго разглядывал непредсказуемую дроу. “Но зачем, вороненок? Зачем все эти сложности, если ты хотела просто купить мед?”

Девушка лукаво улыбнулась, но он не пропустил отблеск неуверенности в янтарных глазах. “Ты ведь не думаешь, что Хрольф и его ребята удовлетворились бы простой сделкой? Они же пираты, в конце концов! А так, Хрольф получил возможность разыграть представление, торговцы получили деньги, и всем будет что рассказать. Никто не обижен”. Федора это откровение ошеломило — никогда он не видел, чтобы кто-то шел на подобные ухищрения, чтобы скрыть свои благородные намерения — и глубоко тронуло плохо скрываемое желание Лириэль добиться его одобрения. Преодолев расстояние, разделявшее их, он взял ее ладонь в свои руки. Ее пальцы все еще оставались ледяными; осторожно растирая их, он обдумывал свои слова. Многое ему хотелось сказать, но он не был уверен, что что-либо из этого будет иметь какой-то смысл для дроу. Несмотря на изощренный ум и любовь к хитростям и интригам, она слабо разбиралась в сложностях души.

Меж ними воцарилась долгая тишина. Наклонив голову, Лириэль присмотрелась к нему, изображая недоумение. “Ты думаешь”, дразня обвинила она. “ ‘Есть те, кто думает, и те, кто мечтает’ ”, процитировала она его собственные слова. “Ты же не собираешься сменить сторону, правда?”

В ответ он печально улыбнулся. “Нет. Просто мечтаю как обычно”. Выпустив ее руку, он повернулся к двери.

“Не уходи пока”, она подвинулась, освобождая место, и похлопала по краю койки.

Федор оглянулся через плечо. Он позволил глазам высказать то, что было у него в сердце, но остался на почтительном расстоянии. “Я всегда буду твоим другом”, тихо сказал он; “Но временами, вороненок, ты ожидаешь слишком многого”. На лице дроу замерло понимание, затем испуг. Когда-то, однажды, они были любовниками. Неожиданные, неведомые чувства в тот раз сорвали Лириэль с ее эмоциональной пристани, оставив растерянной и недоумевающей. Подобные вещи были опасны — и строго запрещены! — среди дроу, и она с готовностью согласилась на предложение Федора оставить случившееся в прошлом. Их дружба была прочной, но нелегкой; они все еще двигались на ощупь по незнакомой территории. Сейчас, глядя на друга, она поняла, что для него ситуация еще далека от разрешения, и это одновременно тревожило и интриговало ее.

“Но ты хотел бы остаться?” спросила она прямо.

Федор мягко улыбнулся ей. “Спокойного сна. Увидимся следующей луной”. И исчез, прикрыв за собой дверь кабины.

Буря эмоций подхватила дроу: облегчение, раздражение и, наконец, порыв чисто женской злости. Выхватив из-под матраца кинжал, она метнула его в дверь. Вонзившись в дерево, он задрожал, издавая хорошо слышный гул. Дроу спрятала голову под подушку, приглушая издевательский звук.

“Он мог, по крайней мере, ответить да!” пробормотала она.

С первыми лучами рассвета Эльфийка добралась до архипелага Коринн, скопления маленьких островков к северу от Муншае. Команда, казалось, в полном составе что-то предвкушала, и Федору это не нравилось. Особенно веселился Хрольф, вовсю шутивший и неумело распевавший баллады.

С каждым днем Хрольф нравился молодому рашеми все больше и больше. Капитану была присуща неуемная способность радоваться жизни, одновременно обезоруживающая и заразительная. Все происходящее — будь то налетевший шторм, полный рог меда или рассказ о приключениях — Хрольф принимал с удовольствием и энтузиазмом. Проблема была в том, что принимал он больше, чем следовало. Федору с трудом удавалось примирять растущую симпатию к капитану со столь развлекавшими того малопочтенными делами, и его откровенно пугало, что может произойти, когда они сойдут на берег.

Однако прием, который оказали экипажу Эльфийки, его немедленно успокоил. Ближе к вечеру они вошли в порт на Тетрисе, небольшом острове с покрытыми зеленью холмами и скалистым, обдуваемым ветром берегом. Докмейстер поприветствовал Хрольфа по имени, и пригласил его поторопиться на фестиваль. Пока они шли сквозь деревню — скопление хижин из камня и соломы, обступивших направляющуюся в море реку — местные жители радостно приветствовали моряков. Невысокая, пышная женщина с серыми глазами и щеками цвета спелых яблок выбежала навстречу Хрольфу, приветственно протянув руки. Капитан поймал ее, легко развернул и заключил в медвежьи объятия.