А это такая штука, что может быть длиной сантиметров в 30 и уж скорее напоминает меч. Tак что бои в Канзасе разгорались нешуточные. Линкольн говорил, что «в Канзасе насилие рождает насилие…», и он ничуть не преувеличивал остроты проблемы. Обе стороны – и сторонники свободных земель для ферм, и сторонники плантаций и рабовладения – начали организовываться в вооруженные отряды. Им, конечно, всячески помогали, и не только материально, политические битвы шли в обеих палатах конгресса. Обе стороны – и Юг, и Север – обвиняли друг друга в вероломстве. Помимо этой грызни, дело осложнялось еще и тем, что на 1856 год приходились президентские выборы.

У республиканской партии серьезных шансов на выборах не было.

Примечания

1. Конституция решение этого вопроса действительно оставляла на усмотрение отдельных штатов – иначе бы Союз попросту не состоялся.

2. Нож Боуи – крупный нож с обухом, на котором у конца выполнен специальный скос, имеющий форму дуги («щучка») таким образом, чтобы острие клинка было направлено немного вверх. Зачастую эта часть обуха затачивается; многие ножи Боуи имеют крестовину. Нож назван по имени изобретателя – Джеймса Боуи, героя техасской революции.

I

Президентская кампания выборов в США идет как бы в два этапа – сначала подсчитываются голоса избирателей по каждому штату отдельно и определяется, кто же из выставленных кандидатов победил в этот раз. Потом победитель получает голоса так называемых выборщиков от каждого штата. Их число равно числу представителей данного штата в обеих палатах конгресса, то есть два «сенаторских» голоса есть всегда, а вот остальное зависит от того, сколько же в штате живет народу.

Что тут очень важно, так это правило: «победитель получает все…».

Hеважно, как разложились голоса избирателей внутри штата, а важно, кто выиграл штат, ибо в зачет на выборах президента идут только голоса выборщиков. Taк было задумано с самого начала. Bо-первых, таким образом подчеркивалcя суверенитет отдельных штатов, во-вторых, усиливалacь легитимность избрания главы исполнительной власти всего Союза.

Результаты, получающиеся при такой системе, можно проиллюстрировать на примере выборов 1852 года. За Фрэнклина Пирса, кандидата от демократической партии, было подано 1 607 510 голосов, то есть, круглым счетом, один миллион и шестьсот тысяч.

За Уинфилда Скотта, его главного соперника и кандидата от партии вигов, было подано 1 386 942 голоса, то есть чуть меньше одного миллиона и четырехсот тысяч. Разница не так уж велика, и в процентах это видно еще нагляднее: 50,8 % за Пирса и 43,9 % за Скотта.

Но вот с отраженными в голосах выборщиков результаты получились такие: Пирс получил 254 голоса, а Скотт – всего 42. Народ высказался – если считать по победам в отдельных штатах, демократы выиграли президентские выборы 1852 года, и при этом – с огромным перевесом.

Однако в 1854 году Стивен Дуглас пробил через конгресс свой знаменитый «Акт Канзас – Небраска» – и тем вызвал такую лавину, которая поколебала все сложившиеся правила. Прежде всего, pезкое обострение спора между Севером и Югом раскололо обе общенациональные партии – и демократов, и вигов, причем настолько, что виги и вовсе сошли со сцены.

Казалось бы, это должно было дать демократам огромное преимущество – но у них, увы, не было ни единого кандидата, который был бы приемлем и для Севера, и для Юга. В частности, Стивен Дуглас, завоевав симпатии сенаторов-южан, подорвал всякое к себе доверие на Севере.

В итоге кандидатом от демократов стал Джеймс Бьюкенен. Он был заслуженным дипломатом, бывшим государственным секретарем, то есть министром иностранных дел, но его главным плюсом было то, что он не имел никакого отношения к «Акту Канзас – Небраска». И по уважительной причине – он в то время был послом США в Лондоне.

Так что выбор демократов остановился на нем.

У политических противников демократической партии тоже были огромные проблемы. «Ничегонезнайки» организовались как Американская партия и в качестве кандидата выдвинули Милларда Филлмора, бывшего президента. Он был ничем не выдающимся политиком, президентский пост получил как вице-президент, просто как бы в наследство после смерти своего предшественника, и особых надежд Американской партии не внушал. Но слишком уж мало времени было у нее на подготовку, из известных людей никого другого они найти просто не успели.

У сторонников вновь образованной республиканской партии были такие же проблемы. Они наскоро подверстали к своей программе Джона Фримонта, сенатора от нового штата – Калифорнии. Политик он был никакой, но как офицер и исследователь пользовался известностью, и пресса именовала его «великим следопытом». Опять-таки, за неимением других людей с именем, известным общенационально, подошел и он. Более серьезное обсуждение вызвала кандидатура вице-президента – тут были споры. В числе прочих выдвигали и Авраама Линкольна. Он, правда, проиграл номинацию, но пришел к финишу вторым, и с неплохим результатом.

Это было его первым появлением на общенациональной политической арене.

II

Президентские выборы 1856 года выиграла партия демократов и ее кандидат Джеймс Бьюкенен, но никаких политических разногласий эта победа так и не притушила. Во-первых, Бьюкенен набрал всего 45 % от всех поданных голосов, а его оппоненты в сумме – почти 55 %. Было понятно, что, если бы им удалось выставить единого кандидата, победили бы они. Во-вторых, поскольку федеральная власть старалась держаться в стороне от линии раскола между Севером и Югом, центр политических баталий переместился на места – и нигде они не кипели так яростно, как в Канзасе.

В английской политической традиции есть высказывание: «ballots better than bullets…», что переводится как «избирательные бюллетени лучше, чем пули…», но по-английски звучит получше – в этой короткой фразе имеется и созвучие, и игра слов.

Конечно, трудно оспорить положение, что лучше уж голосование, чем перестрелка, но все-таки это предполагает еще и ряд условий. Ну, например, то, что голосование отразит сегодняшнее положение дел, но завтра положение может измениться, и следующие выборы его тоже отразят. Eсли говорить простыми словами: и результаты голосования не окончательны, и подсчитаны они честно.

В случае Канзаса это было совершенно не так.

Еще летом 1854 года, чуть ли не сразу после принятия конгрессом «Акта Канзас – Небраска», в Массачусетсе было образовано общество помощи переселенцам – с идеей сделать Канзас штатом, свободным от рабовладения. Но рабовладельческий штат Миссури был куда ближе, и оттуда в Канзас хлынуло несколько тысяч мигрантов, которые немедленно объявили себя «населением Канзаса…». Сенатор от Миссури, Дэвид Атчисон, в письме к Джефферсону Дэвису сообщал, что работа по организации поселений идет вовсю и что, по-видимому, «придется жечь, стрелять и вешать…», но дело будет сделано и «в Канзасе от проклятых аболиционистов и духа не останется…».