— Вы не откажетесь выпить со мной, сэр? — вежливо спросил он у похожего на фермера пассажира, который был с ним ласковее других. Наступило молчание. Мужчины на среднем сиденье круто повернулись и уставились на него.

— Адмирал приглашает вас выпить, — без тени улыбки пояснил один из мужчин соседу Кларенса.

— А? Ну да, конечно, — отозвался тот, и удивление на его лице сменилось выражением глубочайшей серьезности, — раз сам адмирал приглашает…

— Может быть, и вы с вашим другом не откажетесь? — застенчиво спросил Кларенс у этого мужчины. — И вы, сэр, — добавил он, обращаясь к темноволосому.

— Право, джентльмены, по-моему, отказаться просто неприлично, — церемонно сказал последний, обращаясь ко всем остальным. — Такая любезность со стороны нашего именитого друга — это огромная честь.

— Обратите внимание, сэр, что адмирал всегда на высоте, — отозвался другой с неменьшей серьезностью.

Кларенс предпочел бы, чтобы они отнеслись к его первому дружественному жесту не так церемонно, но из кареты они вышли с простыми и открытыми лицами, и он, немного робея, повел их в бар. Как на грех, он едва доставал головой стойки, и бармен снова не заметил бы его, если бы не быстрый, выразительный взгляд темноволосого, под которым небрежно улыбающееся лицо бармена тоже приобрело сверхъестественную серьезность.

— Адмирал угощает, — сказал темноволосый все с той же серьезностью, указывая на Кларенса и почтительно пропуская его вперед. — Мне чистого виски. Адмирал, поскольку он сейчас переселяется в другие широты, на сей раз, я полагаю, ограничится лимонадом.

Кларенс вначале решил было заказать себе виски наравне со всеми, но не уверенный, что будет вежливо отменить заказ гостя, и, быть может, слегка смущенный тем, что все посетители с такими же каменными лицами столпились вокруг него и его спутников, сказал поспешно:

— Да, пожалуйста, мне лимонад.

— Адмирал совершенно прав, — сказал бармен с бесстрастным выражением лица, наклоняясь вперед и с профессиональной тщательностью вытирая стойку. — Даже если человек всю свою жизнь привержен к спиртному, джентльмены, он всегда заказывает лимонад, когда переселяется в другие широты.

— Может быть, и вы с нами выпьете? — предложил Кларенс, просияв.

— Почту за честь, сэр.

— Мне кажется, джентльмены, — сказал высокий мужчина все так же приветливо и церемонно, — что тост у нас может быть только один — за здоровье адмирала. Пускай он здравствует долгие годы!

Все торжественно выпили. У Кларенса запылали щеки, и от волнения он выпил за свое здоровье вместе с другими. Но все же он был огорчен, что его гости мало веселятся; неужели, подумал он, мужчины всегда пьют так серьезно? И еще он подумал, что это, наверно, будет стоить недешево. Однако кошелек он держал в руке наготове, так, чтобы все видели: ведь уплатить из своего кармана за выпивку — это не самое последнее из тех мужских удовольствий, какие он мечтал изведать, начав независимую жизнь.

— Сколько с меня? — спросил он с нарочитой небрежностью.

Бармен привычным взглядом окинул помещение.

— Вы, кажется, сказали, что угощаете всех. Ну, скажем, двадцать долларов для ровного счета.

Сердце у Кларенса упало. Он уже слышал, какие в Калифорнии высокие цены. Но двадцать долларов! Да это половина всех его денег. Тем не менее он героическим усилием совладал с собой и дрожащими руками отсчитал деньги. При этом ему показалось, что стоявшие вокруг повели себя странно и даже не совсем по-джентльменски: они вытянули шеи, заглядывая ему через плечо, чтобы увидеть содержимое кошелька. Впрочем, высокий мужчина объяснил причину такого любопытства.

— Кошелек у адмирала, джентльмены, не простой. Позвольте-ка, — сказал он, с величайшей осторожностью беря его из рук Кларенса. — Как видите, он новейшего фасона, на него стоит посмотреть.

Он передал кошелек стоявшему позади, а тот пустил его дальше по рукам, под дружные возгласы: «Это что-то новенькое!», «Новейший фасон!», — по которым Кларенс мог определить, у кого кошелек сейчас. Вскоре кошелек вернулся к бармену, который тоже попросил разрешения взглянуть и церемонно настоял на том, чтобы самому положить его Кларенсу в боковой карман, словно это была его святая обязанность. Тут кучер крикнул: «Все по местам!» Пассажиры поспешно расселись, и этого случая как не бывало, ибо, к удивлению Кларенса, его друзья, которые были так внимательны к нему минуту назад, вдруг заинтересовались мнением нового пассажира относительно политических перипетий в Сан-Франциско и забыли о Кларенсе. Женщина с вуалеткой пересела на другое место, и ее черноволосая голова уже не была видна. Кларенса, который только что был полон самых радужных надежд, вдруг охватило безнадежное разочарование. Впервые он так остро почувствовал свою полнейшую ничтожность в этом мире и неприспособленность к новой жизни.

От жары и тряски он задремал, а когда проснулся, обнаружил, что оба его соседа сошли на маленькой станции. Они не потрудились даже разбудить его, чтобы попрощаться. Из разговора остальных пассажиров он узнал, что высокий — известный картежник, а второй, похожий на фермера, — в прошлом капитан корабля, а ныне богатый торговец. Теперь-то понятно, подумал Кларенс, почему этот человек спросил, не с корабля ли он, и прозвал его «адмиралом»: ведь со стороны капитана такая шутка вполне понятна. Он жалел, что этих людей нет, ему хотелось поговорить с ними о своем родственнике из Сакраменто, с которым он вскоре должен был увидеться. Он то дремал, то просыпался, и так незаметно пришел конец путешествию. Было темно, но, поскольку в порт вошел большой корабль, магазины и конторы еще не закрылись, а мистер Пейтон договорился с кучером, что тот отвезет Кларенса прямо к его родственнику на Джей-Стрит — адрес Кларенс, к счастью, запомнил. Но мальчик несколько смутился, когда увидел, что это большая контора или даже целый банкирский дом. Однако он сошел с кареты и со своим маленьким узелком в руке переступил порог здания, а карета уехала; обратившись к одному из деловитых служащих, мальчик спросил мистера Джексона Бранта.

Такого человека здесь не было. Ни сейчас, ни прежде. В этом здании всегда находился банк. Не ошибся ли он номером? Нет, фамилия, номер дома и название улицы глубоко врезались в память мальчика. Постойте! Может быть, это фамилия клиента, который дал адрес банка? Клерк, высказавший это предположение, быстро исчез, чтобы навести справки в бухгалтерии. Кларенс ждал его с сильно бьющимся сердцем. Вот клерк вернулся. Нет, по книгам такой фамилии не значится. И никто во всем банке не знает никакого Джексона Бранта.

На миг конторка, о которую оперся мальчик, словно подалась под его тяжестью; ему пришлось ухватиться за нее обеими руками, чтобы не упасть. Как ни ужасно