Возвращаться я не планирую, поэтому завожу мотор и отправляюсь в бар в Бонди-Бич. Джеку Дениэлсу удается стереть из воспоминаний виноватую улыбку матери. Через пару часов я замечаю аппетитную шатенку, которая пялится на меня, покусывая трубочку своего коктейля. Ее вздернутый носик напоминает мне о девушке, что никак не хочет покидать мое сердце.

Утром я просыпаюсь от шума фена. Голова вот-вот треснет.

— Эй, красавчик, тебе пора! — шатенка поднимает с пола мои джинсы и кидает их мне. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ураган «Хантер» не оставляет камня на камне, от моей храбрости. Весь ужин с Джеком, я молчу. Парень рассказывает о том, как переехал из Брисбена в Сидней, как тяжело ему было освоиться и взять себя в руки. Чёрт, это мне нужно собраться и перестать думать о больших ладонях Демси на своей заднице и груди.

— У тебя что-то произошло?

— А? Что? — я будто стряхиваю пепел с волос и часто моргаю.

— Ты весь вечер сама не своя. Забыла, что мы знакомы почти целую вечность? — пальцы Джека чертят узор на белоснежной скатерти.

— Может, пойдем отсюда?

Картузо улыбается так, что у меня кровь в жилах стынет. Есть что-то пугающее в его манере держаться на публике.

— В моем холодильнике томится бутылочка «Шираза», если ты не откажешься…

— Поехали.

Механизмы в моей голове моментально приходят в движение. Я не дура, и прекрасно понимаю, что вино всего лишь предлог для вечера плавно перетекающего в ночь. Но сейчас, я не могу рассуждать здраво. То, что творит со мной Хантер — выше моих сил.

***

Я не впервые дома у Джека, только теперь, ноги отказываются переступать порог добровольно. Вероятно, подсознание препятствует отчаянному шагу.

Стоя на распутье, нервно дергаю рукава блузки, шпильки издают противный скрежет. Сделай вдох, заставляю я себя и всё бы прошло замечательно, если бы не неожиданный поступок Картузо. Он затягивает меня в свою квартиру и, смотря прямо в глаза, придавливает к стене.

— Вивиан…

— Джек? — вопросительно повышаю голос. Звучит так глупо и наиграно. — Поцелуй меня.

Я сказала это мать твою! Сказала!

Парень долго не церемонится, и наши губы соприкасаются. Но он не Хантер. Слишком осторожные поцелуи, окончательно бросают меня на раскаленные до предела мысли о другом человеке. Я задыхаюсь, я медленно тону в ином омуте, а с Джеком меня выбрасывает на мель. Так не должно быть. Пора стереть из памяти наглого и нарушающего все правила ублюдка. Я обнимаю Картузо и шепчу на ухо, чтобы он помог мне раздеться. Кажется, мои слова подстегивают его, и я перестаю чувствовать пол, так как Джек несет меня мимо гостиной погруженной во тьму в спальню.

Я позволяю Джеку быть собой и постоянно думаю о том, чтобы не выдать свое истинное желание — быть любимой другим мужчиной. Даже оставшись обнаженной, я не испытываю должного умопомрачительного эффекта. Картузо, безусловно, красив, а его глаза излучают невероятный огонь, но всё не то. Когда он нависает надо мной и ждет, что я потеряю сознание от ощущений, просто притягиваю и целую, не давая запустить язык себе в рот. Нет, это моя личная зона. Моя и…Джек внутри меня, и я хочу столкнуть его. Почему? Разве не всегда одинаково? В чем разница между ним и Хантером. Снова Демси! Не испытывая никаких буйств эндорфинов, вижу, что Картузо близок к финалу и крепко зажмурившись, издаю непонятный и невнятный стон. Парень опускается на мою грудь и дышит, как загнанный в капкан зверь.

— Ты совершенство, Вивиан.

— Да, ты тоже. — что я могу еще ответить, если не понимаю, о чем идет речь.

— Останешься у меня?

— Утром забираю Эван из больницы. Я вызову такси и уеду.

— Ясно, хочешь, я тебя отвезу?

— Нет, отдыхай. Сама доберусь.

Джек откатывается на матрас, и я поднимаюсь. Без проблем одеваюсь, осматриваюсь, чтобы ничего не забыть и говорю:

— Было хорошо.

— Хорошо? — Картузо ловит меня и целует пойманные ладони, своими теплыми губами. — Хотел бы я большего, но не стану тебя пугать.

— Спасибо, что не давишь.

— Хм, просто ты мне очень дорога' Вивиан.

Я строю кривую улыбку и едва касаясь его густых, черных волос произношу:

— Знаю. Позвони мне завтра.

Джек согласно кивает и откидывается на подушки. Я исчезаю в густом ночном свете с лунными полутонами и аккуратно, закрываю за собой дверь.

***

Госпиталь «Святого Винсента» встречает кремовыми стенами и дружелюбными улыбками медицинского персонала. Я замечаю доктора Питерса у ресепшена и тороплюсь, чтобы обсудить с ним состояние дочки.

— Бенджамин!

— О, Вивиан, доброе утро. Эван прощается с Хлоей и Рори.

— Мы можем поговорить, пока ее нет?

— Конечно, — доктор показывает на ряд бежевых кресел вдоль стеклянной перегородки. — Присядем.

— Скажите откровенно, болезнь вернулась?

Питерс выдыхает и складывает руки в замок на коленях.

— Давайте не будем спешить. Кое-какие анализы готовы, но они не дают полной картины. Пусть больше отдыхает, гуляет на свежем воздухе, ну и питание соответственно.

— Это все даже не обсуждается, я всего лишь боюсь, что…

— Так, а подобного не надо! У девочки, всё будет замечательно, она проживет долгую и счастливую жизнь.

— Я вас поняла.

Из двустворчатой двери выносится Эван и с разбега, прыгает мне на руки.

— Мамочка!!!

— Моя конфетка!

— Пока, Бен. — маленькая ручка тянется к белому халату и Питерс с серьезным видом пожимает ее.

— Удачи, черепашка. Увидимся через неделю.

Коренастая фигура доктора теряется в шумном холле, а мы с Эван не отрываемся друг от друга. Я ужасно соскучилась по ней и по сладкому, детскому аромату.

— Едем к бабуле с дедулей? Дядя Алан со Скай тоже там. Он починил твой велосипед.