Хотелось бы верить его словам.

– У вас есть недавняя фотография жены и сына?

– На каминной полке, – сказал я и посмотрел в ту сторону.

При виде радостных лиц Кейт и Джейсона сердце мое сжалось. Фотографировал я сам, хоть и плохо знаю, на какие кнопки надо нажимать, но в тот день снимок сделал удачный.

Мы катались на лыжах в Коппер-Маунтин... впрочем, я и Кейт в основном падали, а не катались. И все же Джейсон был очень доволен. Весь день смеялся. Мы тоже хохотали, не обращая внимания на синяки. На снимке Кейт была в красной лыжной куртке, Джейсон – в зеленой; они сняли свои лыжные шапочки. Белокурые волосы Кейт и песочного цвета кудри Джейсона искрились на солнце, а щеки покрывал румянец...

– Мы вернем снимок, как только сделаем копии, – пообещал Пендлтон.

– Пользуйтесь, сколько потребуется.

По правде говоря, мне очень не хотелось расставаться с фотографией. Пустое место на каминной полке действовало угнетающе.

– Если надо еще что-нибудь, только скажите.

Я подумал, что главное сейчас для всех нас – чтобы Бог услышал мои молитвы.

Пока мы разговаривали, несколько раз звонил мой домашний телефон. Я почти не обращал внимания на то, что говорил в трубку один из полицейских. Теперь он вручил мне список звонивших, который состоял в основном из фамилий репортеров, жаждавших взять интервью для радио и телевидения. К вечеру о случившемся узнает весь штат.

– Боже мой, родители Кейт!..

Я поспешно вышел, оставив Уэббера и Пендлтона в большой комнате. Мои руки дрожали, когда я набирал номер телефона на кухне.

– Алло? – произнес старческий голос.

– Рэй... – Я постарался говорить твердо. – Присядь. Боюсь, у меня плохие новости.

Мне было больно сообщать им о несчастье, о том, что наша жизнь в одно мгновение перевернулась. Родители жены давно уже не могли похвастаться здоровьем и все же сразу захотели приехать за три сотни миль через горы из Дуранго в Денвер. Мне долго пришлось убеждать их остаться дома. В конце концов, что изменится, если они приедут сюда?

Отец Кейт дышал так тяжело, словно у него начался сердечный приступ.

– Оставайтесь дома, – попросил я. – Нам приходится только ждать.

Перед глазами возникла кошмарная сцена: отец жены спешит приехать в Денвер, не справляется с управлением и машина срывается в пропасть.

– Ждать вы можете и у себя. Если что-нибудь узнаю, сразу же позвоню.

Повесив трубку, я глубоко вздохнул, потом увидел у дверей кухни Уэббера и Пендлтона.

– В чем дело?

– Только что звонили из департамента полиции Вайоминга, – сообщил Уэббер.

Чтобы не упасть, я ухватился за стол.

– Сообщают, что пропала какая-то женщина из Каспера. В субботу вечером она возвращалась из Шеридана от сестры, это примерно в ста пятидесяти милях от того места, где она живет...

– Полагаете, мой брат украл ее машину?

– Время совпадает. После наступления темноты она должна была доехать до стоянки, на которой полиция Вайоминга нашла "вольво" вашей жены. Если женщина решила воспользоваться туалетом...

Я невольно представил себе, как Пити бросается на женщину. Должно быть, она ужасно испугалась.

– Она ехала на "шеви-каприс" девяносто четвертого года, – продолжал Пендлтон. – Кроме того, что женщина ехала одна, похитителя привлек, очевидно, вместительный багажник этой модели. Человек, назвавший себя вашим братом, продолжает двигаться на север. Полиция Вайоминга сообщила номер машины полицейским Монтаны, и те нашли "каприс" на стоянке на Девяностом шоссе, возле Биллингса.

– Мои жена и сын?..

– В автомобиле их не было.

Что-то в тоне Пендлтона мне не понравилось.

– А женщина, владелица машины?

Детектив отвел глаза.

– Отвечайте же!

Пендлтон посмотрел на Уэббера, и тот согласно кивнул.

– Ее тело обнаружили в багажнике.

– Господи...

Мне не хотелось спрашивать, но я не мог не задать вопроса:

– Что Пити с ней сделал?

– Связал руки, залепил рот скотчем. А она страдала астмой, – сказал детектив, глядя в сторону. Потом добавил: – Она задохнулась.

Я думал о том, как страшно умирала эта несчастная, и почти не слышал, как Уэббер объяснял, что Пити мог уехать из Каспера в Вайоминге на "шевроле" и в ту же ночь достичь Биллингса в Монтане. Предположительно на стоянке в Биллингсе он угнал другую машину. Вероятно, Пити напал на водителя в темноте, когда тот решил сходить в туалет.

Я представил, какого ужаса натерпелись Кейт и Джейсон, лежа в багажнике рядом с умирающей женщиной. Они чувствовали ее агонию, слышали сдавленное мычание, ощущали, как слабеют отчаянные попытки высвободиться, как она задыхается... и как погибает.

Мои жена и сын рядом с холодеющим трупом.

– Это никогда не кончится, – с трудом выговорил я.

– Нет, мы сумеем прижать его, – возразил Пендлтон. – Вы правильно говорили. Он ехал в Монтану. Возможно, обратно в Бьютт. Биллингс находится на шоссе, ведущем именно туда. Местная полиция не располагает сведениями о преступных действиях человека по имени Питер Дэннинг. Но они ищут мужчину, внешность которого совпадает с описанной вами, и обращают особое внимание на шрам на подбородке. Вскоре кто-нибудь заявит об исчезновении водителя, чью машину он угнал последней. Когда полиция Бьютта узнает марку и номер автомобиля, можно будет искать конкретную машину. Пока что они проверяют мотели и все места, в которых похититель, по их мнению, мог бы спрятать вашу жену и сына. Бьютт – городок небольшой. Поверьте, как только он высунется, его тут же заметят.

– Но если Пити почувствует неладное и сбежит?

– Мы и об этом подумали. Полиция Монтаны досматривает автомобили на шоссе в поисках белого мужчины примерно тридцати пяти лет, путешествующего в одиночку. Как только ФБР закончит работу с отпечатками пальцев, мы будем лучше знать, с кем имеем дело. Судя по его действиям, у этого человека богатый опыт. Причем, по всей вероятности, опыт преступный, а значит, федералы явятся с информацией, которая будет нам полезна.

В списке звонков, переданном мне полицейским, был один из офиса, поэтому я взял трубку и снова рассказал, что случилось. Затем звонили опять, но я не отвечал. Потом решил, что звонки могут быть как-то связаны с Кейт и Джейсоном, и пару раз поднял трубку, но оказалось, что это репортеры. В конце концов я перестал подходить к телефону.

На нашем аппарате установлен определитель номера, но я не раз убеждался, что он бесполезен – большая часть звонков определяется как "неизвестный абонент" или "номер заблокирован". Я ответил на один такой вызов, и вновь это был кто-то из журналистов, поэтому я предоставил полицейским самим разговаривать с назойливыми репортерами.