когда раздался полный ужаса вопль и широкий каменный диск стукнулся о наколенник дварфа и упал к его ногам. Дагна швырнул малыша в объятия вождя. Тот, прижав его к себе, свернулся калачиком, шепча что-то успокаивающее едва не потерявшему сознание от страха, заходящемуся плачем, гоблиненку. А затем, не выпуская его, с трудом поднялся на ноги.

— Дай уйти моя сын, двергурим.

Дварф рубанул по каменному диску топором, раскалывая его на куски.

— Куда уйти, гоблин? Теперь у вас нет шансов, — он указал на разломанный ключ. — Вы окружены. Сдавайся, на рудниках тоже можно жить.

Хараз, шатаясь, скрылся за гигантским стволом.

— Родник вести нас дом, двергурим, — донеслось оттуда.

Дварф выругался и пошел за ним. Когда он вышел на поляну, ему пришлось зажмуриться от нестерпимо яркого свечения, которое исходило из самого центра. В этом свечении исчезали входящие в него сотни гоблинов, таща на себе пожитки и волоча за собой детей.

Хараз обернулся, не дойдя до своих.

— Урлах уходить Родник навсегда. Тропа. Дом. Отпустить, двергурим.

Дагна тяжелым взглядом обвел поляну, глядя на то, как последние гоблины скрываются в свете. А потом отвернулся и пошел обратно к склону.

— Я благодарить, двергурим! — крикнул вождь Хараз.

— Катись ты в трещину… — угрюмо буркнул Дагна, ускоряя шаг и стремясь как можно быстрее выйти с поляны. Когда на самом краю он все же обернулся, вождя и его сына уже не было.

***

Дварф подошел к барону, поднимая забрало и оглядывая лежащие вокруг тела. Вильямин стоял скособочившись еще больше, опираясь об упертый в землю щит, и печально вертел в руке обломанный почти у самой гарды меч. Подняв взгляд на Дагну, барон, в последний раз глянув на свое оружие, досадливо цокнул языком и выбросил обломок.

— Один? — задал риторический вопрос дварф.

— Один, — со вздохом ответил барон, скорбно посмотрев на павших в бою рыцарей, пришедших им с Дагной на помощь.

— Жаль… — опустил голову Дагна. — Проводи Зерор их доблестные души к чертогам праотцов!

Барон и дварф какое-то время молчали.

— Я так понимаю, дварф, что у тебя все получилось? — нарушил, наконец, молчание Вильямин.

— Как видишь, сэр рыцарь, — кивнул Дагна.

Внизу, у подножия холма, между груд трупов ходили солдаты, в попытках найти выживших товарищей среди лежащих на земле. Порой это удавалось, но чаще изодранные останки людей не подавали признаков жизни.

Вильямин, припадая на поврежденную ногу, повернулся к дварфу и протянул ему руку.

— Познакомимся заново. Барон Вильямин Вальян. Можно просто Вил.

— Дагна Тяжелый Молот. Можно просто Дагна, — пожал протянутую руку дварф. — А теперь пойдем-ка, сэр рыцарь, наверх. Сдается мне, вождь Хараз оставил нам прощальный подарок.

***

— Как нога? — спросил Дагна, подставив плечо барону, помогая тому неловко подняться на вершину холма, где совсем недавно было несколько сотен гоблинов и их семей.

— Болит, зараза, — прошипел сквозь сжатые зубы Вил.

— Посмотрим, сможет ли что-то здесь облегчить твою боль.

Их взору предстало две телеги, которые не успели затащить в свечение гоблины. Волы мирно стояли, жуя жвачку и обмахиваясь хвостами.

— Давай сам, Дагна, сил моих больше нет прыгать по этим клятым кочкам, — барон с выдохом опустился на землю возле повозки, сползая спиной по деревянному колесу.

Дварф хмыкнул и сорвал рогожу с одной из телег. Внутри оказалось несколько ящиков и разномастных сундуков. Внимание Дагны привлек длинный короб из редчайшего каменного дерева, окованный бронзовыми фигурными полосами. Он поддел защелку и открыл крышку.

— Отвал пород! — присвистнул дварф. — Не уверен насчет ноги, барон, но, думаю, твое настроение сейчас точно поправится!

Вил едва успел поймать брошенный ему длинный меч в искусно тисненых ножнах из необычной белой кожи. Взявшись за рукоять, обтянутую тем же материалом, барон с мягким шелестом вытянул клинок из ножен.

— Что это, Дагна? — рассматривая меч, спросил он.

— Разве не видишь? Синяя Сталь, работа черных гномов, норгейров. Как мой топор и щит, — откликнулся дварф, продолжая осмотр содержимого телеги.

— Никогда не слышал о норгейрах. Удивительно, откуда взялась у гоблинов такая красота? — заворожено глядя на свое новое оружие, барон сморщился, когда луч солнца, отразившись от трех долов клинка, ослепил его. Пару раз взмахнув мечом, Вил восхищенно покачал головой и убрал меч в ножны.

— Вероятно оттуда же, откуда и каменный амулет Черного Солнца, — Дагна с треском открыл очередной сундук и сумрачно вздохнул. — Барахло.

— Ты говорил, что сталкивался с таким раньше.

— Было дело. Но тогда норгейры использовали некроартефакты с кристаллическими накопителями, чтобы провернуть этот фокус. В двадцати милях под землей, знаешь ли, нет лесов, чтобы напитать мертвых энергией. Но не думаю, что сейчас время и место для долгих рассказов.

— Так, а меч им зачем?

— Разбить Амулет Черного Солнца, если что-то пойдет не так.

— Ты хочешь сказать, что их же мертвецы могли напасть на своих бывших сородичей?

— Это на раз-два, сэр рыцарь. Пожиратели ничего не помнят из своей жизни. И, если враги закончатся, а ритуал еще силен, то мертвяки будут рвать всех, кого увидят. Потому хорошо иметь запасной план.

— Но почему гоблины не использовали меч в бою?

— Да как они оглоблей почти с себя ростом махать-то должны? Слушай, ты получил новую игрушку? Вот и не мешай мне.

— Извини, нога саднит жутко, пока болтаю, вроде как отвлекаюсь.

Дагна открыл очередную крышку.

— О да. Наконец-то, — расплылся в улыбке подгорный воин, проверив содержимое одного из мешочков внутри.

— Золото?

— Золото.

Дварф снял шлем и принялся набивать его туго набитыми кошелями.

— Дагна.

— Что?

— Это мародерство.

— Я так не думаю.

— А я так думаю. Оставь все, как было.

— Да? Ну тогда давай меч обратно.

— Продолжай.

Дварф забил шлем под завязку, затолкав в купол не менее полутора десятков мешочков, в каждом из которых было по самым скромным прикидкам, около сотни золотых.

— Дагна?

— Ну чего тебе, неугомонный? Сиди, отдыхай.

— Мне же тогда, чтобы забрать свою лошадь, ныне покойную…

— Ну это ты, конечно, отмочил — что тогда на площади, что тут в лесу.

— … пришлось заплатить пятьдесят серебряных штрафа за пожранную герань у городской Ратуши.

— Сам виноват, сэр рыцарь. Я вообще удивляюсь, как с таким гонором ты еще жив.

— Ты должен мне, Дагна.

— Я тебе жизнь спас, забыл?

— Не забыл и потому прошу простить за мое поведение в прошлом. Но ты должен мне пятьдесят монет серебром.

Дагна, метким щелчком отправил монету прямо в руки барона. Тот, поймав со звоном летящий желтый кругляш, машинально куснул его и, удовлетворенно кивнув, убрал в поясную сумку.

— В расчете.

Дагна взяв еще один кошель, закрыл сундук и, набросив рогожу на