— Но это все не так важно, — подвела черту леди Вуарей, — если ты не сможешь заинтересовать меня. Что ты умеешь, чем ты будешь меня развлекать?

— Я танцую. — Удивительно, но стоило только это произнести, как осанка выпрямилась сама по себе, в голосе появилась твердость, в дрожащих прежде руках — уверенность. Клэрити собиралась показать дочери… дочери Архонта то, что умела лучше всего на свете. Танец — вот что всегда спасало ее в самые страшные мгновения своей жизни.

Начиная танцевать, она забывала обо всем.

— Вот как? — во взгляде леди Вуарей появилась заинтересованность. Любопытство, но ни капли узнавания. — Была у меня одна балерина… Ну что же, покажи, на что ты способна.

И Клэрити начала танцевать.

Позабыть о толпе, что следила за каждым ее движением, было непросто. Но сейчас ее вела цель — ей во что бы то ни стало нужно было попасть во дворец. Если она упустит леди Вуарей из виду… возможно, ей никогда больше не представится шанса узнать, что случилось с Каролиной.

Клэрити видела восхищенные взгляды толпы, но только глаза леди Вуарей ее сейчас интересовали. И искорка интереса и — не восхищения, скорее одобрения, — промелькнувшие в них, придавали ей сил. Клэрити танцевала так, будто завтра — конец света. Словно это последний день, когда ей дозволено танцевать.

Когда она закончила, раздались восторженные шепотки. Кто-то самый смелый даже зааплодировал, заслужив недовольный взгляд леди Вуарей — не нравилось ей, что кто-то другой, а не она, был в центре внимания.

Клэрити уже и забыла, каково это, когда твой танец вызывает восторг и восхищение.

— Хорошо, ты мне подходишь, — важно сказала дочь Архонта. — Можешь присоединиться к остальным куклам.

Едва веря в реальность происходящего, Клэрити направилась к карете. Села рядом с готессой, которая встретила ее появление улыбкой — как старую знакомую.

— Меня зовут Диана, — охотно представилась она.

Это был самый показательный случай на памяти Клэрити, когда имя человека настолько не подходило его обладателю.

— Можешь звать меня просто Ди — так все делают, — небрежно добавила она.

— Клэрити. Можешь звать меня Клэр, но только не Кли, — пробормотала Клэрити, чем вызвала смешок Дианы.

Остальные две «куклы» — по всей видимости, подружки, на нее внимания не обращали, занятые перешептыванием. На Ди они и вовсе косились с явным неодобрением. Если Клэрити была права, то умерли они не меньше пятидесяти лет назад — об этом настойчиво говорили их прически с прядей-волной у лица, ожерелья из чистого жемчуга на шеях обеих, атласные перчатки и юбки-солнца, целомудренно прикрывающие колени. Та, что сидела напротив Ди, была жгучей брюнеткой, другая — блондинкой.

Представление закончилось, Клэрити оказалась последней из одобренных леди Вуарей кукол. Карета тронулась с места, огненные лошади помчались вперед, с их развевающихся на ветру грив срывались искры и таяли в воздухе. И только тогда, когда Гескес остался позади, Клэрити вспомнила об Алтее. Только сейчас поняла, что ничего не сказала ей. Будет ли волноваться травница? Вряд ли. Они знакомы не так долго, а разница в возрасте и характере подружиться им так и не позволила.

Огненные лошади несли Клэрити навстречу ее новой жизни, навстречу ее новой роли — куклы собственной дочери.

Едва веря в реальность происходящего, Клэрити направилась к карете. Села рядом с готессой, которая встретила ее появление улыбкой — как старую знакомую.

— Меня зовут Диана, — охотно представилась она.

Это был самый показательный случай на памяти Клэрити, когда имя человека настолько не подходило его обладателю.

— Можешь звать меня просто Ди — так все делают, — небрежно добавила она.

— Клэрити. Можешь звать меня Клэр, но только не Кли, — пробормотала Клэрити, чем вызвала смешок Дианы.

Остальные две «куклы» — по всей видимости, подружки, на нее внимания не обращали, занятые перешептыванием. На Ди они и вовсе косились с явным неодобрением. Если Клэрити была права, то умерли они не меньше пятидесяти лет назад — об этом настойчиво говорили их прически с прядей-волной у лица, ожерелья из чистого жемчуга на шеях обеих, атласные перчатки и юбки-солнца, целомудренно прикрывающие колени. Та, что сидела напротив Ди, была жгучей брюнеткой, другая — блондинкой.

Представление закончилось, Клэрити оказалась последней из одобренных леди Вуарей кукол. Карета тронулась с места, огненные лошади помчались вперед, с их развевающихся на ветру грив срывались искры и таяли в воздухе. И только тогда, когда Гескес остался позади, Клэрити вспомнила об Алтее. Только сейчас поняла, что ничего не сказала ей. Будет ли волноваться травница? Вряд ли. Они знакомы не так долго, а разница в возрасте и характере подружиться им так и не позволила.

Огненные лошади несли Клэрити навстречу ее новой жизни, навстречу ее новой роли — куклы собственной дочери.

Огненные лошади врывались в самую гущу тьмы, заставляя ее испуганно шарахаться в сторону. Только за чертой города Клэрити разглядела, что по всей поверхности золотой кареты как драгоценные камушки рассыпаны маленькие сверкающие обсидианы. Алтея как-то объяснила ей, что каждый обсидиан вне зависимости от его размера носителю Искры нужно заряжать отдельно — зажимать камушек в ладонях, делясь с ним частью своей силы. Поэтому сложно представить, усилия скольких людей потребовались, чтобы инкрустировать обсидианами золотую поверхность кареты. В такой карете никакая тьма не страшна.

Ди молчала, смолкли даже вечно шушукающиеся подружки. Среди моря темноты в пространстве между небом и землей нарисовался узор из тысяч огней. Словно в нескольких милях отсюда встречи с Клэрити ждал шумный мегаполис. Но когда Ди выдохнула благоговейно: «Дворец», все встало на свои места. Обитель леди Вуарей и загадочного Архонта выглядела впечатляюще. Дворец походил на исполинский кукольный дом из выбеленного камня с башенками и фронтонами, с мириадами зажженных обсидианов, вживленных в каменную плоть.

Огненные лошади остановилась. Слуга помог леди Вуарей выбраться из кареты и только потом открыл дверцу второй. Вслед за дочерью Архонта девушки — ее куклы

— направились во дворец.

Огромные двери из белого камня высотой в три человеческих роста распахнулись, пропуская их внутрь. Клэрити проходила один зал за другим, поражаясь царящим вокруг роскоши и великолепию. Роскошные картины в рамах из чистейшего золота, пушистые ковры под ногами, в которых ноги утопали по самую щиколотку. Золотая лестница, мраморный пол, тяжелые шторы с кистями на окнах от пола до потолка — множество разнообразных деталей складывались в изумительную картину. Преодолев несколько залов, они вошли в тот, что по размеру был как добрая половина Гескеса.

Клэрити ничего не могла разглядеть из-за сотен людей, стоящих, беседующих друг с другом или танцующих в центре зала под музыку усталых музыкантов.